Весна безумия - Нелли Ускова
Мы перепробовали все, и Тим ждал мой вердикт.
— В лидерах у меня кешью, на втором месте кедр, а на третьем грецкие.
Орехи забились по зубам, и я возила языком во рту, чтобы вытащить их.
— Мой любимый миндаль, а потом фисташки, — поделился Тим. — Хочешь эксперимент? Я угадаю с закрытыми глазами на вкус любой из них.
Я принялась кормить его орешками, и, удивительно, но он по вкусу очень быстро определял орех.
— Ты читер, они и по форме разные! Но какие же они сытные! — я чувствовала, что объелась горстью орехов. — И по зубам забиваются.
Мы стояли у парапета и смотрели на лес. Тим протянул мне жвачку.
— Март пришёл, и сразу потеплело так! Вот и весна пришла, — улыбнулась я. День стоял ясный, и солнце вовсю припекало. — Уже всё тает, скоро и лес зазеленеет. Ты не гуляешь в лесу?
— Сейчас там грязно, но как растает, можно на великах погонять. Там тропки есть до самого озера.
— Я думала там болота, ни разу не была в этом лесу. Очень хочу увидеть озеро!
— Давай, как высохнет, сходим. А болота — это туда, дальше, — и Тим махнул в сторону, правее от озера.
А с левой стороны прямо в лесном массиве располагались элитные коттеджи, всего одна улица. Я вспомнила, что Инга говорила про вписку у Ковалёва сегодня и указала на элитки:
— А Ковалёв там живёт?
Тим кивнул.
— Ты для чего спрашиваешь? — в его голосе мелькнуло напряжение.
— Инга говорила, у него сегодня вписка.
— Хочешь сходить? — прищурился Тим и посмотрел на меня.
— Нет, конечно! Что я там забыла?! Смотреть, как бухают физики?!
Почему-то Тим при упоминании Ковалёва напрягся, стал менее разговорчивым. И мне так и не удалось его вернуть к хорошему настроению. Мы сидели и слушали музыку до самого заката, а проводив солнце за горизонт, долго целовались в сгущающихся сумерках.
— У нас с тобой появилась классная традиция провожать солнце, — улыбнулась я и уткнулась носом в шею Тиму.
Прикрыла глаза, вдыхая его запах, чувствуя слабость в руках и ногах, а внутри приятное блаженное тепло. До чего же может быть хорошо с кем-то близким. Я бы, наверное, вечность так стояла и обнималась, наслаждаясь запахом Тима, его теплом, его объятиями, слушала его ровное дыхание. Он потёрся подбородком о мою щёку, сжал меня ещё крепче и сказал на ухо тихо-тихо:
— Я люблю тебя.
И по мне побежали мурашки, по всему телу. Я распахнула глаза, поёжилась, как от холода и отстранилась, глядя на Тима. Он улыбался одними глазами, смотрел тёплым взглядом. Наверное, ждал от меня ответа о взаимности, но мне было так сложно сказать, что я тоже его люблю. И я не смогла, но и оставить такой взгляд без ответа тоже не могла. Потянулась к губам Тима и поцеловала его. Пусть ответ он ищет в моём поцелуе, раз мне не хватает смелости выдавить из себя признание. Быть может, когда-нибудь я наберусь смелости и тоже ему признаюсь.
У меня звякнул телефон, оторвав нас друг от друга. Писала Инга. Спрашивала, где я и звала к себе ночевать через пару часов.
— Инга сегодня грозилась напиться и споить Степашку с Белкиным, — рассказала я Тиму, усмехнулась и ответила подруге, что останусь у неё.
— Хочешь ко мне зайдём, чаю попьём, а потом я тебя до Инги провожу, — предложил Тим и передёрнул плечами. — А то зябко стало.
— У тебя родители дома, я стесняюсь, — созналась я. — Я лучше домой заскочу.
По дороге мы разговорились про концерт, который должен состояться через неделю в субботу в Москве:
— Тебя родители-то отпустят со мной?
А я совершенно забыла их предупредить. Наверное, всё-таки пришло время познакомить Тима с родителями.
— Давай тогда ко мне зайдём, познакомишься с предками, и заодно и про концерт им скажем, — неожиданно для себя предложила я.
Тим легко согласился.
— Концерт будет до восьми вечера. Как вариант можно остаться на ночь в квартире у систер, она, скорее всего, будет ночевать у нас здесь, она на выходные всегда приезжает, — предложил Тим. — Или на такси до дома.
Я вдруг дико покраснела, совершенно не готовая ночевать вместе с Тимом. Хорошо, что было темно, и он не заметил, как я смутилась от его предложения. Может, он и не имел ничего в виду, а додумала подробности совместной ночёвки я себе сама.
— Я за второй варик, — весело отозвалась я. — Как подумаю о концерте, у меня аж всё зудит внутри от нетерпения.
— Представляю твой восторг, — хмыкнул Тим.
23.2
По дороге я предупредила маму, что мы с Тимом сейчас зайдём. Она даже обрадовалась. Мама у меня любила гостей, поэтому не успели мы зайти, Тима тут же усадили за стол, налили горячий кофе и придвинули к нему миску с выпечкой.
Мы сидели за столом и пили чай. Тим один пил кофе и выглядел смущённым, но разговор про концерт всё же завёл.
— Это те странные мужики, которых Яна постоянно слушает? — расспрашивал папа.
— Они самые, — хмыкнула я.
— И во сколько вы вернётесь?
— Концерт примерно до восьми-девяти, и добраться ещё часа два-три. До полуночи вернёмся точно, — прикидывал Тим с запасом.
Я не подводила доверия родителей, всегда их предупреждала, и они в принципе легко меня куда-либо отпускали, если знали, где я, с кем и когда вернусь.
— А, кстати, я сегодня у Инги останусь, — вспомнила я.
— Точно у Инги?! — строго спросил папа и покосился на Тима.
— Точно, точно!
А потом я потащила Тима показать мою комнату. Здесь сразу было понятно, что живут две сестры, и в каком углу каждая обитает — одна половина моя, другая Сонина. Тим с интересом оглядывался, и мне хотелось узнать, что он думает. Остановился он у моего стола, где ещё валялась косметика с моих сборов к нему. Разглядывал тушь, палетки с тенями.
— Тут тобой пахнет, — усмехнулся Тим.
А я впервые задумалась, чем же пахнет от меня. Я остро чувствовала запахи других,
