Дерзкие. Будешь моей - Катерина Пелевина
Значит, я проведу его в слезах и отчаянии…
Символично. Очень.
Весь вечер 7 января я сижу в маленькой кофейне возле отеля. Просто смотрю в окно и ковыряю ложкой растаявшее мороженое.
Только думаю о том, чтобы бросить всё, психануть, прилететь в Москву и сорвать его чёртову свадьбу. Возможно даже отхлестать его свадебным букетом по лицу и поджечь невесте платье…
Как вдруг официант ставит на мой стол ещё одну порцию мороженого.
— Вам просили передать, — говорит он, глядя на меня, и я перехватываю его руку в панике. Только этого мне не хватало.
— Кто просил?!
Он устремляет свой хмурый взгляд к двери, и я поворачиваюсь туда же.
Паша…Какого чёрта?! Как он меня нашёл? И самое главное, что делать…Бежать? Наверное, отец Глеба уже знает, где я нахожусь.
Не успеваю надумать всякого, как он встаёт и следует к моему столику, и я уже пытаюсь схватить свою куртку и броситься к выходу, но он громко хлопает ладонью по столешнице.
— Сядь! Будет хуже.
Оседаю.
— Тебя не узнать, Паша… — язвлю я, потому что уж очень грамотно он притворялся всё это время. Был таким джентльменом, а сейчас…
— Ты сама провоцируешь, — добавляет он. — Сядь и спокойно поговорим.
— Что тебе нужно? Я оставила Глеба. Всё в прошлом. Не знаю, кто тебя прислал. Если Александр Юрьевич, тогда можешь передать ему…
— Александр Юрьевич не в курсе, что ты залетела, — перебивает он меня грубо, и я проглатываю образовавшийся в горле ком. — Зато я знаю. — Паша достаёт из своей сумки бумаги из клиники, в которой я делала УЗИ. Вот ведь сукин сын. — Если хочешь, могу прямо сейчас ему скинуть. Угадаешь, что будет потом? Особенно когда его сынок готовится к свадьбе?
— Паша, ещё раз спрошу. Что, блин, тебе нужно?! — более грубо повторяю я. Если бы не моя беременность я бы бросилась к соседнему столику, схватила чайник и вылила бы кипяток ему на лицо.
— Всё то же. Я говорил. Ты. Считай у меня незакрытый гештальт. Я даже готов взять себе твоего ребёнка. А если же нет, Катерина. Никакой Глеб тебя не защитит. Притопят тебя вместе с пузом на Неве, опомниться не успеешь, — запугивает он, и я резко хватаюсь за живот. Это уже автоматически происходит. — Спокойно. Я не желаю тебе зла. Поженимся. Всё как у людей. Всё будет честно.
Ушам своим не верю. Вот ведь заладил. Конченный придурок. И как я могла поверить, что у него есть какие-то добрые чувства ко мне??? Это ведь уже какая-то нездоровая зацикленность.
— Паша, ты псих? Ты в курсе что это принуждение?
— Нет, Кать…Я не псих…А вот Адов старший очень даже, да…Выбирай, Катюш. Тебе решать, потому что если я выйду отсюда один, эти бумаги будут на электронке Адова старшего. А потом тебя уже ничего не спасёт, я предупреждаю, — цедит он сквозь зубы, вынуждая меня волноваться.
— Ты действительно считаешь, что я могу жить с тобой…Спать с тобой…После того, что…Узнала о тебе? После тех вещей, что ты сделал?!
— Боже, ты всегда старалась быть такой правильной. А выбрала в итоге самого отбитого мудозвона в Москве. Уж поверь я не делал никаких таких вещей, которых бы не делал твой Глеб. Так что давай. Думай, — подгоняет он меня, а мне тошно. Наверняка и то видео имело какую-то такую цель. Рассорить, выманить меня из дома. Может он с ней и не спал? Или же…
Не знаю…
— Мне нужно время, — выпаливаю озлобленно. Хочу оттянуть этот момент.
— Ничего, в дороге подумаешь. У меня здесь есть дом. Будешь там в безопасности. Родишь. Александр Юрьевич будет думать, что ребенок от меня. Всё схвачено.
Сижу и хочется воткнуть ему нож в руку. Ненавижу.
— Не ломай всем жизнь, — добавляет он. — Глеб и Беата будут счастливы. Мы тоже будем. Я всё для тебя сделаю.
Выдыхаю надрывисто, неприятно покалывает внутри. Что мне делать?! Куда бежать?! Опять возвращаться к Глебу? А что если он меня и не ждёт? Как я могу…Чёрт!
Может обратиться в полицию?
Я либо туда не доеду, либо ничего не смогу им предъявить…Нужно хотя бы что-то… И у меня ведь даже телефона нет…
— Ладно, поехали. Но мне нужно заехать в отель за вещами и документами. И ты обещаешь, что не будешь меня трогать. Мне нельзя. У меня тяжелая беременность. Я была в больнице. Может пойти кровь и…
— Да в курсе я. Не кипишуй, — отвечает он, хоть немного меня успокаивая.
С тяжким грузом на душе я всё же следую за ним к выходу. Хоть и понимаю, что ещё сто раз об этом пожалею.
Пока едем в его машине я пытаюсь сосредоточиться. Может и правду говорят, держи друзей близко, а врагов ещё ближе…Может мне что-то удастся узнать?
Паша не отпускает даже дойти до отеля в одиночестве, повсюду прётся за мной, как чёртов маньяк. А когда заходим в его дом, приговаривает:
— Тебе понравится. Я буду нежен. У нас всё будет хорошо.
И прочую мерзкую хрень, от которой меня буквально выворачивает. Я и поцеловала-то его тогда с трудом. Глеб прав. А представлять его своим парнем — выше моих сил.
Оставляю сумку в прихожей его огромного особняка. Снимаю верхнюю одежду и прохожу в гостиную за ним. Он мне всё показывает, при чём с таким энтузиазмом, будто реально считает, что мне может понравиться место, в которое меня привезли угрозами.
Хотя… С Глебом это сработало…Но там всё оказалось иначе.
Он сразу мне понравился. Буквально сразу. Как будто всё было уже предопределено. И я его полюбила. А это совсем другое…
— Что ты знаешь о свадьбе Беаты и Глеба? — пытаюсь зайти издалека. А он неприятно липко лыбится. Сейчас, когда знаю о нём правду, он стал ещё более отвратителен.
— А что я знаю? 8 января в Жан Реми, где и проходят все эти гигантские тусы тостосумов. Беата счастлива, как никогда. Расцвела на глазах за эти несколько дней, — давит он новостями. Я
