Татьяна Тронина - Золотая женщина
Какая станция, какая «Скорая»! Здесь и сейчас.
– Ну, как? – сглотнув, сипло спросил Митяй.
– Где у вас руки можно вымыть? – спросила Вика. – И еще, Митяй, пожалуйста – накипяти воды, принеси чистых тряпок, бинтов – что там у тебя есть… Не стой ты на месте! И йоду принеси, как можно больше.
«Тазовое предлежание возникает по нескольким причинам… Например – узкий таз, многоводие и чрезмерная подвижность плода. Впрочем, уже неважно, отчего…»
– Нина, ты доктору показывалась? Гимнастику тебе прописывали специальную?
Нина, сморщившись, рывком качнула головой вправо-влево. Нет, значит. О гимнастике, которая помогает изменить положение плода, она и слыхом не слыхивала.
Вика вымыла руки и ощупала живот роженицы – так, как и требовала каноническая медицина. И без всякого удивления поняла: ее предчувствия полностью оправдались. Дела обстояли именно так, как она видела. Факты подтвердились – ничего нового. Младенец шел ягодицами вперед.
«На тридцать шестой – тридцать седьмой неделе можно было сделать наружный поворот. Опытный врач смог бы! Хотя есть вероятность отслойки плаценты. Впрочем, об этом тоже поздно думать. А ребенок крупный!!! По всем показаниям ей бы сделали кесарево!»
– Нина, дыши глубоко, ровно. Посмотри на меня. Нина, ты должна меня слушаться! – ласково произнесла Вика. – Посмотри на меня!
Нина медленно повернула голову, открыла глаза. Глаза были совершенно бессмысленными, в них ничего не было – ни мыслей, ни чувств. Только боль.
– Смотри на меня! – повторила Вика. – Дыши медленно, глубоко… Вот так, как я показываю. Поняла? Сейчас не тужься. Я скажу тебе, когда будет можно.
«Второй период родов при тазовом предлежании состоит из четырех этапов. Рождение плода до пупка, рождение плода до нижнего угла лопаток, рождение ручек, и, последние – рождение головки. На уровне пупка головка плода прижимает пуповину к костям таза матери. Если роды начиная с этого опасного момента не закончатся в течение десяти минут, плод, то есть ребенок, гибнет от удушья. Ну, Господи, благослови».
…Поздний вечер, почти ночь. Ребенок вышел наполовину.
За окном сияла полная луна, под абажуром вились мотыльки.
– Нина, миленькая, тужься… Ну!..
Нина только беззвучно открывала рот, словно выброшенная на берег рыба.
– Тужься!
«Время… Время! Десять минут уже прошли!!!»
И в этот момент в руки Вики скользнул младенец – целиком.
«Пуповина была зажата слишком долго, господи, весь синий… Неужели поздно?!»
Вика была в ужасе. Ребенок молчал. Вика шлепнула его. Крик прочищает легкие, дает возможность дышать.
В следующий момент ребенок пискнул и начал медленно розоветь!
Только не он, а она…
В этой суматохе Вике было не до таких пустяков, как пол ребенка, но теперь можно было немного расслабиться.
– Митяй! Митяй, ну где ты там? – нетерпеливо позвала Вика, сдувая с лица прядь мокрых от пота волос. – Посмотри, кто у нас родился, а? Кто у нас такой хороший родился, на две недели раньше…
Митя на негнущихся ногах подошел ближе. Судя по обезумевшему взгляду, он мало что соображал.
Тупо уставился на орущего ребенка, лежавшего на руках Вики.
– Митяй! Кто у нас? – подала слабый голос Нина.
Митяй вздрогнул, заморгал. Он очнулся от того ужаса, в котором пребывал весь вечер.
– Ма… то есть девочка, – пробормотал он. Сглотнул. – Нинк! Девка у нас!
Жена Митяя засмеялась едва слышно:
– Бракодел! Сам же мальчика обещал, Витьку… А для девочки даже имени не придумали!
Митяй склонился над ребенком. Вика завороженно следила за его лицом – удивление, растерянность, радость… Отец. Папаша.
– Нинк, а какая же она красавица! – сглотнул Митяй. – Дочка у меня…
Он вдруг сорвался, сделал круг по комнате, затем выбежал из дома во двор.
Вика услышала его вопль, обращенный в ночь, полной луне:
– Люди!!! У меня дочка родилась!!!
В ответ залаяли, заголосили собаки.
В эту ночь Вика спала крепко, не видя никаких снов.
Она чувствовала себя такой усталой – физически и морально, – что не было у нее никаких сил на страхи и сомнения по поводу того, правильно ли она поступила, помогая Митяю с Ниной. А что, если бы с роженицей и ребенком что-нибудь случилось? Вся ответственность лежала бы на ней. На Вике!
Вика открыла глаза, потянулась.
На столе высилась гора снеди – банки, крынки, узелки, лукошко с горкой яиц, трехлитровая банка с медом, еще что-то…
А за столом с торжественным видом восседала баба Зина.
– Баб Зин, ты чего? – сонным голосом спросила Вика. – А это что? Откуда такие богатства?..
– Вот… все твое, между прочим. Этот, как его… гонорар! – с гордостью произнесла старуха.
– Какой еще гонорар?
– Который ты своим горбом заработала! От Палыча сегодня принесли, и Митяй вот только недавно ушел, я ему не дала тебя будить…
«Гонорар… Мой первый гонорар!» Вика, полная какого-то детского восторга, вскочила, оглядела стол со снедью.
– Твое… – скромно повторила баба Зина, словно подчеркивая, что она к этому богатству не имеет никакого отношения и только Вика вправе распоряжаться всем этим.
Вика села рядом с ней, слегка подтолкнула локтем:
– Как здорово… мы с тобой теперь богатые – да, баб Зин?..
Старуха усмехнулась, помолчала. Потом сказала:
– А знаешь, как Митяй с Нинкой дочку решили назвать? Угадай с одного раза!
– Как же я могу угадать? – удивилась Вика. – Я не знаю…
– Вика!
– Что?
– Я грю – Викой девчонку решили назвать!
– Правда?!
– Иди да спроси.
– Ой, какая красота… – Вика счастливо потянулась. – Так приятно! В честь меня еще никто детей не называл!
– Спасаешь ты нас, спасаешь.
– Ну, это еще неизвестно, кто кого спас! – засмеялась Вика.
Чуть позже снова пришел Митяй, благодарил. Сообщил, что дочка с женой чувствуют себя нормально. Опять благодарил.
Потом Вика отправилась к нему домой, осмотрела роженицу с маленькой Викторией, нашла их состояние вполне удовлетворительным. Не на пятерку, конечно, а так, на троечку с плюсом. Но в данных условиях большего и ждать было нельзя…
– Митяй, их все равно надо отвезти в город, показать специалистам…
– Потом. Вот окрепнут чуть…
– Митяй!
– А прикинь, Вик, как мне трясти их столько часов – по жарище, пыли… Не, рисковать не стану. Машину починю, и через недельку-другую поедем.
– Какие же вы тут все упрямые! – вздохнула Вика.
В самом деле, жара стояла невыносимая, одуряющая.
Вика отправилась на озеро, по дороге заглянула в церковь. Но там никого не было, лишь голуби вспорхнули при ее появлении и стали метаться под куполом.
