Под запретом (СИ) - Доминика Росс
— Нет, я… я собираюсь нарезать кекс, — шепчу я.
— Да? Просто у тебя такое выражение лица, будто ты совсем не кекс планировала резать, — усмехается Артем и подходит ближе.
Только сейчас замечаю синяк на его скуле. Он пострадал не так сильно, как Андрей, но все равно это выглядит страшно.
Не могу отвести взгляд от синяка, и мне становится еще хуже от мысли о том, что он получил его в драке. Тот факт, что Артем дрался, ужасен. Я не могу понять, как люди могут так безрассудно решать свои конфликты.
Артем подходит ближе, и я чувствую, как мое сердце начинает биться сильнее. Не знаю, что делать, но моя рука сама тянется к его лицу. Я едва касаюсь синяка, боясь сделать ему больно.
— Сильно болит? — тихо спрашиваю.
Артем непрерывно смотрит на меня со спокойным выражением лица. Его губы искривляются в улыбке, заставляющей мое сердце колотиться быстрее, а глаза загораются глядя на меня. Чувствую, как взгляд Артема проникает в мою душу, и это заставляет биться мое сердце сильнее, словно бешеный барабан.
— Не беспокойся, это не так страшно, как ты думаешь. Я уже привык к таким синякам.
Медленно двигаю большим пальцем по синяку, ощущая его припухлость. Артем не отталкивает меня, а наоборот прижимается еще ближе. Я не понимаю, что происходит, но мне не хочется останавливаться. Мы стоим рядом, словно замершие, наслаждаясь моментом и тишиной вокруг.
— Я думала, что тебе сильно досталось и поэтому ты не приходил.
Я прекращаю поглаживать его синяк и убираю руку. Если с ним все было хорошо, то где он был со вчерашнего дня?
— Ты беспокоилась за меня? — улыбаясь, спрашивает Артем.
— Только в твоих мечтах, — закатываю глаза и начинаю нарезать кекс, но мои руки не слушаются меня и все получается криво.
— Давай я помогу, — предлагает Артем, кладя свою руку сверху моей и управляя ножом, чтобы отрезать ровные кусочки.
— Видишь, это не сложно, — он смеется и убирает свою руку.
— На самом деле, я испекла этот кекс для тебя, — слишком быстро признаюсь, немного взволнованная, не смея смотреть на него.
Артем не комментирует мое признание, и я не могу удержаться от того, чтобы посмотреть на него. Не могу отвести глаз от его серьезного лица. Каждая черта словно выражает какую-то глубокую мысль или эмоцию.
Черт, почему я не могла просто промолчать.
Дура!
— Объясни, — это единственное, что Артем говорит.
Мои глаза мечутся от волнения, не знаю, куда деваться, чтобы скрыть свое смущение. Чувствую, как краска накатывает на мои щеки, и я уверена, что они уже приобрели пунцовый оттенок.
— Ну, в общем, я просто хотела поблагодарить тебя за то, что ты принес Кексика, — сказала я, улыбнувшись.
Стою перед Артемом, словно под микроскопом, и чувствую, как его взгляд проникает в самые глубины моей души. Как будто он читает мои мысли. Я не могу скрыть от Артема ничего. Чувствую себя так неловко, что хочется просто скрыться в уголке и исчезнуть.
Уже собираюсь обойти его и покинуть помещение, как вдруг Артем резко разворачивает меня к себе лицом. Удивленно смотрю на него, не понимая, что происходит. Но прежде, чем я успеваю что-то сказать, он впивается в мои губы страстным поцелуем. Моё сердце останавливается на мгновение, а потом начинает биться еще сильнее. Артем кладет одну руку мне на талию, а другую запускает в волосы, оттягивая их назад, словно желая захватить мою волю и власть надо мной. Его прикосновение вызывает дрожь по всему телу.
Я не могу устоять перед его силой и страстью, и губы неожиданно сами собой начинают двигаться в ответ на его поцелуй. Артем издает глухой звук, словно подтверждая свою победу, и усиливает поцелуй, вторгаясь своим языком в мой рот. Когда его язык соприкасается с моим, ощущаю, как волна энергии пронизывает мое тело. Осознание того, что происходит, словно сильный удар молотка, вбивается в голову.
Отталкиваю Артема, разрывая наш поцелуй, и отступаю на несколько шагов. Я не могу поверить, что это произошло, и в то же время не могу отрицать, что это было невероятно.
Глубоко вдыхаю, пытаясь успокоить свое неуравновешенное дыхание. Прикасаюсь пальцами к пылающим губам и поднимаю глаза на Артема. Он стоит с затуманенным взглядом, его грудь постоянно поднимается и опускается. Опуская глаза, замечаю выпуклость в его брюках. Он возбужден…
Качая головой, выскакиваю из кухни и спешу по лестнице в свою комнату.
Что мы натворили?
Зачем я ответила на поцелуй? Стоило просто отвернуться и уйти, но вместо этого я поддалась слабости и ответила на него.
Это неправильно.
Что мы наделали?
Глава 21
Артем
То, что произошло прошлой ночью, все еще крутится в моей голове, словно незабываемый сон. Не могу забыть вкус аппетитных, пухлых губ Златы, который до сих пор ощущаю у себя во рту. Мои руки покалывает от воспоминаний о прикосновениях к ее хрупкой талии и мягким, шелковистым волосам.
Черт возьми, хочу вернуться в то мгновение и насладиться этими ощущениями снова. Но, к сожалению, время не возвращается назад.
И вот я стою на кухне с чашкой кофе в руках и жду, когда мой Ангелочек спустится вниз.
Да блять, она моя.
Проходит приличное количество времени, но Злата всё ещё не спускается вниз. Если она не поторопится, то опоздает на лекцию.
Допив свой кофе, поднимаюсь по лестнице с намерением вытащить ее милую попку из комнаты, но, когда начинаю стучать в дверь, меня приветствует молчание.
— Злата, если ты сейчас же не откроешь эту дверь, то я выбью ее и зайду сам, — на удивление ровным тоном произношу я.
Тяну за ручку, и дверь легко поддается. Войдя в комнату, первое, что попадается на глаза, — заправленная кровать и пустой рабочий стол. Быстро направляюсь в гардеробную, переполненную новой одеждой, которую купила Надежда. Но, мать вашу, тут нет ни одной вещи Златы. Единственное, что она оставила после себя, — это цветочный аромат, который витает в воздухе.
Куда она, черт возьми, ушла?
* * *
Стою в коридоре университета вместе с Ярославом, и сердце бьется с невероятной силой. Пытаюсь отыскать в этой толпе ту, что вызывает такие сильные эмоции. Мой взгляд бродит по лицам проходящих студентов, но я не могу найти ее. Может быть, Злата уже прошла мимо меня или еще не пришла на занятия?
— Тёмыч, я тебе телохранителем не нанимался, — ворчит Ярослав. — Возможно, она вообще сегодня
