Запретные игры - Наталья Евгеньевна Шагаева
Ощущаю себя последней шлюхой, стоящей на коленях, ублажающей клиента. Хотя так оно и есть. По сути, я продала себя за свободу. И минет – не самое страшное, что со мной могло произойти.
Моя подруга как-то рассказывала, что минет – это возбуждающее действие, и некоторым даже нравится его делать, тем самым ублажая своего мужчину. Может, со мной что-то не так, но я чувствую лишь дискомфорт и отвращение к себе.
Через несколько минут моих неумелых действий Олег хрипло стонет, хватает меня за волосы, наматывая их на руку и оттягивает от себя. Смотрит в глаза, сжимая челюсти. Напряженный, словно злится, и я не понимаю, что сделала не так.
— Всё, Надя, дальше я сам! — почти рычит. — Открой рот, — сквозь зубы проговаривает он и притягивает меня к паху.
По спине идет холодок, но меня уже никто не спрашивает.
Он проталкивает член глубже и глубже, до самого горла, лишая меня дыхания. На инстинктах пытаюсь отстраниться, цепляясь за его ноги, но зверь с силой удерживает, не обращая внимания на мои сопротивления.
— Дыши носом! — командует он, а у меня не получается. Давлюсь, хриплю, чувствуя, как подступает паника. Глотаю воздух, когда он наконец отстраняет меня от себя. Но это ненадолго, Олег снова в меня толкается, повторяет действие, и из моих глаз начинают непроизвольно литься слезы. Нет, я не плачу, я вообще в прострации. Слезы льются сами собой. Я цепляюсь за его ноги, впиваясь в них ногтями, и мечтаю только о том, чтобы все быстрее закончилось.
Мне кажется, это длится вечно. Я слышу, как хрипло дышит и стонет Литвин. Как содрогается от каждого толчка. Ему хорошо. Ему нравится это грязное издевательство. Это реально доставляет ему удовольствие.
Теперь мне кажется, что надо было выбирать «нагну и трахну сам». Боль можно перетерпеть.
Толчки прекращаются. Олег резко останавливается. Пытаюсь увернуться и выпустить его член изо рта, но Литвин прижимает меня к себе, удерживая за волосы. Член начинает пульсировать, и мой рот наполняет терпкая, вязкая жидкость. Снова пытаюсь вырваться, чтобы прекратить это. Но Литвин не позволяет, больно стискивая волосы.
— Глотай! — агрессивно рычит и запрокидывает голову. Отпускает только тогда, когда я, давясь, все сглатываю.
Олег расслабленно откидывается на спинку дивана, пытаясь отдышаться. А я прокашливаюсь, утирая рот тыльной стороной ладони. Медленно поднимаюсь с колен в желании уйти к себе и прополоскать рот.
— Стой! — тормозит меня Литвин, и я застываю с футболкой в руках. Он прячет член и застёгивает ширинку. — Иди ко мне, — вырывает у меня футболку, откидывая ее и сажает меня к себе на колени. — Не нужно смотреть на меня с ненавистью. Всё, что произошло, вполне нормально. Ротик у тебя очень сладкий. Мне понравилось, — усмехается он.
Что я должна сделать с тем, что ему понравилось?
Обрадоваться?
— Я научу тебя получать от этого удовольствие. Ты будешь кончать с членом во рту. Возможно, ненавидеть себя за это, но получать грязный кайф.
А мне хочется дать ему пощёчину за эти слова. Снова отстраняюсь, пытаясь встать, но Олег опять вжимает меня в свое тело и обхватывает мои скулы, вынуждая смотреть в глаза.
— Не нужно показывать характер, девочка. Не забывайся, — в голосе тихая скрытая угроза. — Я мягкий и терпеливый до определённого момента. Не нужно переходить черту.
Это он сейчас назвал себя мягким?
Но всё верно, я не хочу знать, что там за этой чертой. Выдыхаю. Мои протесты ничего не изменят. Надо смириться.
Покорно опускаю голову на плечо Олега и прикрываю глаза. Его ладонь опускается на мою спину, а пальцы ласково поглаживают. Не хочу больше ни о чем думать. Хочу пустоты.
— Умная девочка, будешь покорной и ласковой – выиграешь больше.
А я не хочу быть никакой.
Нет, мне сейчас даже приятно лежать на мужском плече, слышать его голос, дышать его запахом и ощущать, как он меня гладит. Словно жалеет меня. Сам сначала обижает, а потом жалеет. И я принимаю эту ласку, ибо больше никто меня не пожалеет. Я просто никогда никому не расскажу, что происходит.
Олег отстраняет меня от себя, тянется к пиджаку и достает из внутреннего кармана квадратную кожаную коробочку.
— Сядь ровно, расправь плечи, — велит он мне. Сажусь, хочется прикрыть голую грудь, ибо взгляд мужчины опять начинает гореть. Я уже поняла, что значит этот взгляд.
Мужчина открывает коробочку, демонстрируя мне ее содержимое. А там цепочка в виде жгута из белого золота, а на ней необычный кулон в виде ключа, оплетенного розовым кустом. Красиво… Необычно. И такие же серьги-нити, на концах которых кусты с розами.
Мужчина молча берёт цепочку и сам ее надевает на меня. Она длинная, и кулон ложится между грудей. Замираю и почти не дышу, когда мужчина сам надевает на меня и серьги.
— Тебе идет. Рад, что не ошибся с выбором, — удовлетворенно улыбается, рассматривая кулон между моих грудей.
— Зачем это? — спрашиваю я.
— Это подарок. За то, что отдала себя. Мне первому.
— Не нужно таких подарков, — пытаюсь снять серьги, но Олег меня останавливает, сжимая запястья и опуская их вниз. — Это все выглядит как плата за секс. Не хочу, это противно, — начинаю истерить, а мужчина смеётся.
Снова тянется к пиджаку, вынимает портмоне, достает оттуда деньги и неожиданно кидает несколько крупных купюр в меня. Замираю, распахивая глаза.
— Вот так выглядит плата за секс, Надя, — иронично произносит он. – А вот это, — прикасается пальцами к кулону, — мой подарок. «Спасибо» за то, что моя. Прекрати считать себя проституткой! Мне это не нравится. Скажи спасибо и иди спать, — его благосклонное настроение пропадает. Я разозлила Олега. Парадоксально, но он только что заставил меня чувствовать себя виноватой.
Как у него это выходит?
Глава 23
Надежда
— В качестве кого я здесь? — спрашиваю Олега, когда мы входим в ресторан.
Пару часов назад он поставил меня перед фактом, что мы идём на ужин с его партнёром. Хочу ли я присутствовать
