О нём - Юлия Резник
– Скажешь, я неправа?
– Почему же? Права, и во многом. Но некоторые моменты я все же считаю важным уточнить.
– Ну, – откашливается. – Попробуй.
– Первое. Я тебе не изменял. Никогда. Ни разу. Ни единым способом из всего обилия вариантов. – Болезненное недоверие Динара прячет за частоколом длинных ресниц. Но потом все же находит в себе смелость взглянуть на меня прямо. – Старую добрую дрочку выносим за скобки, – уточняю я, желая ее смутить. И получается… Щеки Динары мучительно краснеют.
– Второе. И последнее. Единственная женщина, с которой я вижу себя в будущем – это ты. Мы действительно не с того начали. Я допускаю, что где-то можно было поступить по-другому. Однако я искренне верю, что меня полностью оправдывает тот факт, что я до усрачки боялся тебя потерять. Перед глазами был пример твоего отца, Динара. Я бы спятил, если бы не исключил для вас малейшие риски. За это извиняться не буду. Как не буду и обещать делиться с тобой за ужином дерьмом, с которым мне придется иметь дело на работе. Ты знаешь, что это невозможно.
– Знаю, – часто-часто кивает она.
– Но я постараюсь…
– Перестать думать обо мне как о маленькой безмозглой девочке?
– Слушай, давай откровенно. Я не изменюсь. Я был, есть и буду…
– Очень сильным мужчиной?
Она улыбается. А в глазах стоят слезы. И, вот ведь черт, заразное это, что ли? У меня тоже начинает зудеть под веками.
– Со своими загонами. Ты понимаешь, откуда у этого растут ноги. Мне уже за сорок порядком, я совру, если скажу, что изменюсь и превращусь в романтического принца из сказки. Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты себе нравилась. Рядом со мной.
Потому что на примере того же Халилова я усвоил еще кое-что важное. То, что с тобой случается, надо ценить здесь и сейчас. Не размениваясь на всякое. Перед глазами еще свежи воспоминания прощания с тестем. Хрупкая фигура женщины, закутанной во все черное. И безотчетное понимание того, кем она для него была.
Перед отъездом Умара и Динары в Европу был у нас разговор – логичное продолжение того, что имел место еще перед свадьбой. Видно, решив, что я так ни черта и не понял, тесть посчитал важным развить тему полностью. Или, может, ему нужно было исповедоваться напоследок. Хоть перед кем-то. А правда в том, что буквально накануне гибели жены и сыновей он ушел из семьи к другой. Собственно, Умар собирался это сделать раньше. Но выяснилось, что Мадина опять беремена. Потом родилась Динара, и все затянулось еще на год.
Роковая страсть – так Умар называл ту женщину. Затяжное помутнение рассудка. Он, лишь когда потерял семью, понял, что никакой любви там не было. Только поздно было. Он не мог отмотать назад события тех последних дней. Не мог переиграть все, не мог насытить своим присутствием, чтобы наполнить счастьем, а не слезами, последние дни самых близких.
К тому моменту мои отношения с Амалией уже сошли на нет. А вот слова тестя я на всю жизнь запомнил. Пропустил через себя. И как следует осмыслил историю, которую Динаре не стоит знать.
– Я тебя услышала, – напевает она, возвращая сына в люльку. – Мне нужно время, чтобы обдумать твои слова, – замирает в полупрофиль. Я демонстративно подношу к глазам часы:
– Наш самолет завтра утром. У тебя на это почти пятнадцать часов.
Динара оборачивается, теребя язычок молнии на толстовке.
– Я имела в виду чуть больше времени. Мы можем пожить отдельно еще какое-то время?
– Нет.
– Мы ведь договорились, что ты не будешь давить.
– Не было такого. К тому же я не давлю.
– А что ты делаешь?
Давлю, конечно. Но ей этого знать не нужно. Мой компромисс здесь в том, что я ищу объяснение, которое Динаре покажется достаточным для того, чтобы она могла с чистой совестью перестать ломаться.
– Ищу компромисс. Давай ты подумаешь обо всем дома?
– Ты же мне там продохнуть не дашь!
Умная, умная девочка.
Умар в кроватке сладко спит. Мы, наконец, одни. Я хищно оскаливаюсь и делаю маленький шаг вперед. Чтобы ее не спугнуть.
– Попробуй взглянуть на ситуацию под другим углом.
Динара начинает что-то подозревать и поэтому отступает. Я делаю шаг, она от меня, задыхаясь:
– Это п-под каким же?
– Только находясь рядом с тобой, я смогу наглядно продемонстрировать все плюсы нашего брака.
– Про плюсы я и так все знаю, Муса. Меня смущают минусы.
Бедра Динары упираются в подоконник. Она оглядывается. Дергается, но поздно – мои ладони упираются в подоконник по обе стороны от нее, запирая на замок ее клетку.
– Муса…
– Никаких минусов, слышишь?
– А ты меня? – набычивается.
– Я слышу, да. И обещаю слышать. Ты тоже, давай, начинай уже разбираться, где есть смысл поднажать, а где разумнее отступить.
– Ты неподражаем, – испуганно смеется она, запрокинув голову. Вид – обалдеть. Касаюсь ее шеи губами. Веду языком вверх. Жена дрожит в моих руках.
– Дома без вас пусто.
– Запрещенный прием, – всхлипывает она.
– Ну, так и я не прекрасный принц, помнишь? Поэтому все в рамках наших договоренностей.
Оцени же, блядь, мое терпение, ибо оно на исходе. Тяну язычок молнии вниз. Взорвусь, на хрен, если она сейчас меня остановит. Руки как у пацана в первый раз – дрожат. Докатился. А она не сопротивляется, нет. Я целую, изголодавшись по ней даже больше, чем думал. Отвечает девочка. Стонет, выгибается.
– Муса, м-м-м… Погоди… Улица узкая. Там соседи.
Не отпускаю ее, делаю круг, как в танце, и подталкиваю жену к двери в спальню.
– Да стой ты! Надо хотя бы радионяню взять…
– Так бери. Чего смотришь? – хмыкаю. Так, вся взъерошенная и расхристанная, Динара гораздо больше похожа на себя, чем наглухо застегнутая недоступная женщина, которая меня встретила. Я просто дурею от этого перевоплощения.
– Смотри, осторожно… А то и правда поверю, что ты хранил верность клятвам.
– Я тебе верность хранил. Кончай уж болтать. Сюда иди, а?
Эпилог
Кулак противника летит вперед. Я обессиленно
