Творец слез - Эрин Дум
— Нет! Нет! Отдай! — Я бросилась к Ригелю. Все-таки роза моя, это подарок! Она ни в чем не виновата! И теперь, когда Ригель так жестоко расправлялся с ней, нужно было ее защитить. Я отчаянно царапала его руки, но он поднял розу так высоко, что я не могла дотянуться. Он оторвал последний лепесток, а я, все еще на что-то надеясь, тянулась за ней, встав на цыпочки.
— Ригель, перестань! — Я схватила его за грудки. — Прекрати!
И в этот момент я потеряла равновесие и начала падать. Ригель этого не ожидал и не успел среагировать и завалился на кровать вместе со мной. Что-то навалилось мне на грудь и заслонило собой потолок. Сквозь прищуренные веки я увидела размытые цветные пятна и зажмурилась. Вдруг я почувствовала, как что-то мягкое коснулось сначала моих волос, потом ключицы. Лепестки! Когда я открыла глаза, у меня перехватило дыхание —лицо Ригеля находилось в сантиметре от моего, он буквально нависал надо мной.
Сердце бешено заколотилось в груди. Его колено оказалось между моими бедрами, ткань брюк касалась моей кожи. Дыхание Ригеля, влажное и тяжелое, обжигало лицо; его руки упирались в кровать, зажав мою голову, как ястребиные лапы.
Я вздрогнула, встретившись с горящими глазами, и мне показалось, что в его взгляде я уловила нечто, чего никогда прежде не видела, — искру света. И у меня пересохло в горле. В его глазах я видела отражение своих приоткрытых губ — мы оказались так близко друг к другу, что я не отличала свое сердцебиение от гулких ударов его сердца.
Мое изумление было его изумлением. Мое дыхание было его дыханием. Все было его, даже моя душа.
Я дернулась, ощутив дрожь во всем теле. «Беги отсюда!» — снова раздался крик в голове, и с силой, о которой я даже не подозревала, я резко оттолкнула Ригеля, вскочила с кровати и выбежала из комнаты. Так, наверное, заяц убегает в поле от ястреба.
Спотыкаясь, я пронеслась по коридору, проскользнула в свою комнату, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, осев на пол.
Сердце больно колотилось о грудную клетку, руки и ноги дрожали, кожа все еще помнила его грубое прикосновение, как будто он поставил на мне свою печать.
Что он сделал со мной? Каким ядом отравил?
Я немного успокоила дыхание, но внутри меня по-прежнему извивалось что-то жгучее. Оно чтото шептало мне в ухо, играло с моим сердцем и бродило по моим мыслям. Упивалось моими болезненными ощущениями и превращало их в озноб.
Может, я сходила с ума? Ведь этому нет объяснений, этому нет конца. Мне не было никакой пощады.
Глава 10
КНИГА
Невинность — это не то, что теряешь.
Она никогда не исчезает, несмотря на всю боль.
Я не могу пошевелиться. Ноги трясутся, глаза не видят. Темнота слишком густая. Зрачки прыгают из стороны в сторону, словно на что-то надеясь. Ногти судорожно царапают металл, но я не могу освободиться. Никогда не могла.
Никто не придет меня спасать. На мои крики никто не ответит. В висках стучит, горло горит, кожа саднит под кожаной петлей. Я одна… одна…
Одна…
Сдавленно всхлипнув, я распахнула глаза. Комната закружилась, живот скрутило, я села на кровати, часто дыша, пытаясь успокоиться, но холодный пот, скатывающийся по спине, напоминал о пережитом ужасе.
По телу бежали мурашки, а сердце грозило взорваться в груди. Я прижалась к спинке кровати и, как в детстве, прижала к себе гусеницу.
Я в безопасности. В другой комнате, другом месте, другой жизни…
Но мучительное ощущение осталось прежним. Оно корежило меня. Выворачивало наизнанку и бросало в тьму. Я снова становилась ребенком.
А может, я все еще оставалась маленькой девочкой. Возможно, я никогда не переставала ею быть. Что-то внутри меня давно сломалось, осталось маленьким, детским, наивным и испуганным. Перестало расти.
И я это знала. Знала, что я не такая, как все, потому что, когда я росла, эта изуродованная часть меня — замерла. Я по-прежнему смотрела на мир глазами маленькой девочки. Мои реакции остались такими же непосредственными.
Я искала свет в других, как в детстве искала его в Ней, но так и не нашла. Я была бабочкой в паутине и, может, останусь ею навсегда.
— Ника, ты в порядке? — Билли смотрела на меня, наклонив голову, ее густые волосы были стянуты лентой. Я не спала всю ночь, боясь погрузиться в кошмар, поэтому вид у меня был не самый лучший.
Темнота не давала мне покоя. Несколько раз я оставляла ночник включенным, но Анна замечала свет и, думая, что я уже сплю, входила в комнату и выключала лампу. Не хватало смелости сказать ей, что я предпочитаю спать при свете, как маленькая девочка.
— Да, — ответила я, стараясь держаться как можно естественнее. — А что?
— Не знаю. Ты сегодня бледнее обычного. — Она внимательно посмотрела на меня. — Выглядишь усталой. Плохо спала?
Я почувствовала, как напряглись мои нервы. Червячок волнения зашевелился в груди. Но я привыкла к подобным реакциям, меня часто атаковали преувеличенные тревоги, когда самая хрупкая и инфантильная часть меня давала слабину. Так было всегда, когда дело касалось этого. Ладони вспотели, сердце сжалось так, словно вот-вот разорвется, и единственное желание, которое у меня сейчас было, — провалиться сквозь землю.
— Все в порядке, — пропищала я тонким голоском. Вряд ли это прозвучало убедительно, но Билли, наверное, поверила или из деликатности решила не мучить меня расспросами. — Если хочешь, я дам тебе рецепт расслабляющего отвара. Бабушка в детстве мне такой делала… Потом на мобильник пришлю!
Когда Анна подарила мне смартфон, мы с Билли тут же обменялись номерами, и она дала мне несколько советов, как его настроить.
— Я поставлю рядом с тобой бабочку, — сообщила она мне, сохраняя мое имя в адресной книге. — Это эмодзи, — объяснила она. — Смотри, для бабушки у меня скалка. Для Мики — панда, хотя она этого не заслуживает. Она меня с какашкой сохранила…
Нужно так многому научиться. Поначалу я не могла даже отправить сообщения, ничего не перепутав.
Я все жду, когда вы закончите болтать! — прогремел возмущенный голос. — Я привел вас сюда не для развлечения. Это обычный урок, как и любой другой! Тишина в классе!
Гул стих. Учитель Крилл одного за другим буравил нас глазами. Мы делали лабораторную работу. Он велел
