Мышка. Тройное чудо для босса (СИ) - Александрия Роза
– Вы же хотели мне что-то сказать? – пытаюсь оттянуть неизбежное, и девушка кивает, густо покраснев. Понимаю, к чему все идет, и не могу позволить ей произнести те слова, о которых она будет очень жалеть, поэтому быстро говорю:
– Но сначала я! Хорошо?
– Да! – радуется Александра, отчего в груди что-то обрывается. И на выдохе я произношу то, что совершенно точно разобьет сердце не только ей, но и мне:
– Я женюсь. Я люблю Марго, и у нас будет ребенок. Это мой единственный шанс создать семью и я им воспользуюсь!
– Я понимаю… я знаю… Но она ни разу к вам не пришла, пока вы лежали в коме, поэтому я подумала… – шепчет девушка, и на глазах у нее собираются слезы. – Ох, что я несу… Извините меня, все верно!
Мышкина резко встает и тут же хватается за край кровати, стремительно бледнея.
– Все хорошо? Может, врача? – буквально подскакиваю к ней, но она убирает мои руки.
– Все хорошо. Дмитрий Николаевич, я со всем справлюсь сама!
Она быстро покидает палату, оставляя меня думать над этим загадочным «всем».
Глава 22
Александра
После звонка я несусь в больницу, чувствуя, как сжимает низ живота. Я молюсь лишь об одном: чтобы с ним все было в порядке и чтобы наш малыш не пострадал. Ведь предательская резь внизу все чаще пугает своей внезапностью.
Заехать домой к Дмитрию я решаю позже, а сейчас забегаю в дверь больницы и ищу хоть кого-то, способного мне подсказать, что с боссом.
В приемном покое я нахожу медсестру и, задыхаясь, шепчу, ощущая, как срывается голос:
– К вам привезли мужчину, после аварии. Мне позвонили, сказали, что он у вас… Что с ним?!
– Девушка, успокойтесь! Присядьте, на вас лица нет. Сейчас посмотрим! Назовите фамилию?
– Крузов!
– Да, поступал такой. Зафиксирована остановка сердца, но сейчас… Девушка, что с вами?!
После слов медсестры у меня начинает резко кружиться голова, а пол становится все ближе.
Прихожу в себя от резкого запаха аммиака.
– Вот так… Хорошо! Все нормально? – спрашивает меня медсестра, придерживая голову на своих коленях.
– Он умер? – спрашиваю тихо.
– Нет, Крузов Дмитрий Николаевич жив, хоть и находится в коме в отделении реанимации. Нужно же дослушивать…
– Но остановка сердца…
– Так завели моторчик-то! Ну-ка, давайте вставать!
Девушка помогает мне подняться и усаживает обратно на стул.
– Что же вы так? Жена его? – участливо спрашивает она, а я качаю головой:
– Нет, он мой начальник.
– О, надо же, из-за начальника сознание терять…
– Нет, я просто беременна, мне весь день плохо, вот и… – пытаюсь зачем-то оправдываться я. А вдруг приедет Марго и увидит меня? Не хочу, чтобы она предъявляла претензии Диме.
– Ох, тогда понятно. Может, воды?
– Да, спасибо! – Благодарно киваю и, выпив полстакана, спрашиваю:
– Когда к нему можно будет попасть?
– Этого я не знаю. Как только переведут из реанимации… Вы знаете его близких? Может, нужно кому-то сообщить?
– Да-да… Конечно.
Решив все вопросы, я заказываю такси и возвращаюсь домой. Сил больше нет. Я просто не ощущаю себя живой. Каждая клеточка моего тела ноет, а желудок постоянно скручивает в спазмах. Я засыпаю, даже не переодевшись, прямо на заправленной кровати, а просыпаюсь еще затемно от сильного приступа тошноты…
Я каждый день приезжаю в больницу к Дмитрию, но меня каждый день не пускают, неизменно повторяя, что он в коме и шансы его невелики, но организм молодой, нужно бороться. Я дала им номер Марго, но она так и не появилась в больнице ни разу, а Валентина, домработница босса, которая стала мне практически второй мамой, все время пытается передать ему пирожков. Я устала объяснять, что кормят Диму через зонд, но она ничего не желает слышать. Вскоре я перестаю спорить, понимая, что ей просто нужно хоть что-то делать, хоть чем-то занять руки, и молча забираю контейнеры каждый раз, когда еду навещать босса.
Женщина первая замечает мои изменения и догадывается, в чем дело, но расспрашивать, кто отец моего будущего ребенка, не решается. Мы черпаем надежду и поддержку друг у друга, и, когда раздается звонок из больницы, я как раз нахожусь с ней на кухне.
Руки трясутся, ведь я понимаю, что мне в любой момент могут сказать, что Дмитрий не выжил, и тогда я просто не знаю, что буду делать. Они не звонят Марго, а неизменно набирают мне. Почему так, я не знаю. Может, она не берет трубку, но все поручения и просьбы озвучиваются исключительно мне. Но я этому только рада.
– Да?
– Александра Мышкина? Это постовая медсестра реанимации.
– Слушаю… – отвечаю, чувствуя, как немеет в груди.
– Дмитрия Николаевича сняли с ИВЛ и перевели в терапию. Вы можете приехать навестить его.
– О боже… – радостно шепчу я, встречаясь со взглядом Валентины. – Он пришел в себя?
– Пока нет, но мы надеемся, что скоро.
– Да! Я уже еду! Скажите, ему что-то нужно?
– Нет, вы уже достаточно навезли. На полбольницы хватит! – усмехается медсестра, и я улыбаюсь в ответ.
– Хорошо! До свидания!
Я наведываюсь к Дмитрию практически каждый день. Меня пускают в любое время, предлагая воды или посидеть, когда я чувствую себя нехорошо. Либо та медсестра разболтала, либо просто у медиков наметан глаз на такие вещи, но все знают о моем положении и стараются лишний раз не перечить.
Клиника довольно респектабельная, и из-за этого, я так понимаю, отношение медперсонала очень отличается от других больниц. Мне уже не страшно встретить у его палаты Марго, ведь она так ни разу и не объявилась, но это только радует. Я бы не хотела объясняться перед ней, что я тут так часто делаю.
Токсикоз практически прошел, и я все сильнее жду, когда Дима придет в себя. Мне необходимо рассказать ему о беременности, а там пусть сам решает, что делать дальше. И однажды утром мое желание сбывается, мне звонят из клиники и говорят, что Дмитрий пришёл в себя.
Я лечу как на крыльях, вижу его, живого, такого родного и мое сердце наполняется нежностью. Он хочет поговорить, а я хочу сказать ему то, что должно перевернуть всю его жизнь, но не успеваю. Дима словно чувствует, в чем я хочу признаться, и останавливает меня на полуслове, говоря, что любит Марго.
Я даже не представляла, что может вынести мое сердце. Как оно больно бьется, когда падает с такой высоты. Вот еще час назад я была счастлива как никогда, а потом я падаю на землю и рассыпаюсь на тысячу осколков.
Любит Марго…
Значит, он никогда не узнает, что я ношу под сердцем его ребенка. Он будет только мой.
***
Дмитрий
Выписавшись из больницы, я потихоньку возвращаюсь к работе. Коллектив встречает меня очень радостно, и я понимаю, что это не просто люди, они – моя семья. Те, кто действительно переживали, но не так, как Александра. Она поразила меня своей открытостью и самоотверженностью. Повезет какому-то мужчине заполучить такую в жены. Почему-то при этой мысли у меня сводит зубы, но я пытаюсь не думать об этом. Она не моя. И никогда не будет.
Я узнаю, что Марго так и не появлялась ни разу в клинике, но закрываю на это обстоятельство глаза. Она говорит, что просто неважно себя чувствовала из-за беременности, и я не хочу расстраивать ее своими вопросами. Главное, что с ней и ребенком все хорошо.
Мышкина взяла себе неделю отпуска, и я дико скучал по ней, хоть и не хотел этого признавать. Я переживал, что с ней что-то произошло, ведь она никогда не пропускала работу, но, когда она появилась на пороге кабинета, я понял, в чем дело.
Вижу ее синие глаза и, улыбаясь, спускаюсь взглядом вниз. Александра стоит, не двигаясь, точно как в первый свой рабочий день. Но теперь на ней облегающее шерстяное платье и туфельки на маленьком каблучке.
