Купленная жена (СИ) - Аманда Вин
Вздыхаю и начинаю смотреть на экран вместе с ним. Показывают новости. Рассказывают про происшествия. Ничего необычного.
Чувствую, что Ратмир весь напряжен, как будто стоит рядом с бомбой. Слушает каждое слово и читает бегущую строчку, как будто там что-то важное.
Стыдно признаться, но не так я представляла нашу встречу. Думала, он либо отшлепает меня и будет наказывать… Захочет сделать больно. Или, наоборот, кинется со страстными поцелуями, не даст мне открыть рот.
А тут какая-то холодная отчужденность. Неужели повзрослел за то время, что мы не виделись, и понял, что я не его собственность?
А может, у него появилась другая? При этой мысли в сердце больно колет.
Внезапно выпуск новостей прерывается и начинают показывать неяркие картинки. Кто-то куда-то бежит с камерой и снимает.
Слышу, как Ратмир сглатывает.
Показывают, как пятерых людей выводят связанных за руки.
Тот, кто снимает кричит: «В прямом эфире мы видим задержание высокопоставленных чиновников, связанных с противозаконной организацией «Красная Лилия», которая много лет торговала девушками в нашей стране…
Журналист не успевает договорить, начинают стрелять, камера падает на землю, и мы больше ничего не видим. Кто-то кричит про прямой эфир и трансляцию, но звуки стрельбы не прекращается. Через какое-то время становятся слышны звуки полицейских машин.
А потом уже все переключается на студию. Показывают фотографии пятерых человек. В этот момент Ратмиру на телефон поступает звонок, и он выходит из комнаты.
А я продолжаю смотреть на незнакомые лица. Я слушаю голос телеведущей с замиранием сердца и открыв рот.
Она рассказывает то, о чем я мечтала узнать долгие годы. Когда и кто открыл «Красную Лилию», где брали девушек, как ими торговали. Кто управляющий, владелец. Кто покрывал… И самая главная счастливая новость — все эти люди только что были задержаны.
Эта преступная группировка пришла к нам из-за границы, мы передадим известные нам материалы иностранным коллегам для дальнейшего расследования.
Ратмир выключает телевизор (не заметила, как он вернулся), внимательно на меня смотрит. Я не могу сдержать слёзы, вытираю рукавом, а они снова появляются.
Первый раз показываю свою слабость. Кажется, я ни разу при нем не плакала.
— Это правда? — спрашиваю дрожащим голосом, потому что все еще не верю. Не могу поверить.
У него получилось?
— Правда, как ты и хотела, — отвечает Ратмир и садится рядом со мной.
Ну, мой мозг в этот момент окончательно отключается из-за переизбытка эмоций. Потому что я кидаюсь на шею Ратмиру. Сильно-сильно его обнимаю и повторяю много-много раз «Спасибо».
Между прочим, совершенно искренне. Как ребёнок, который, наконец, получил долгожданную игрушку.
Как я ждала этого дня. Кто бы знал!
Но Ратмир, конечно же, все портит.
Гладит меня по спине и громко произносит:
— Я закрыл «Красную Лилию», помнишь, что ты обещала взамен?
Глава 37
Ева
Отстраняюсь от Ратмира и смотрю ему в глаза, спрашиваю:
— Ты это серьезно сейчас?
— Конечно, а что тебя удивляет?
Я плотно сжимаю челюсть:
— Этого не будет. Я хочу начать новую жизнь.
Не успеваю среагировать. Ратмир хватает меня за подбородок и прижимает почти вплотную к своему лицу:
— Ты моя жена! — выдыхает.
Пытаюсь вырваться, нервно тараторю, пока он не закрыл мне рот рукой:
— Больше нет! Наш брак недействителен, Евы Кольцовой никогда и не существовало, по документам я теперь Евангелина Аверина, и штампа о заключении брака у меня теперь нет.
Пытаюсь отдышаться после сказанного, сердце бьется неистово, прямо из груди выпрыгивает.
А Ратмир просто смотрит, вижу, как у него зрачки расширяются. Светло-голубые глаза становятся темными, как море в шторм.
Отпускает мой подбородок, мы с ним одновременно вскакиваем. Видимо, от напряжения. Несмотря на то что во мне кипит злость, я сейчас боюсь Ратмира… Чувствую, что он может сделать что-то сумасшедшее.
— Я закрыл «Красную Лилию», — говорит и продолжает сверлить меня взглядом.
— Яну посадили в тюрьму, она бы все равно все рассказала.
— Ни черта она не знала! Ты даже не представляешь, что мне пришлось сделать, — произносит, тяжело дыша.
— Ратмир, живи и радуйся, ты сделал хорошее дело, — пытаюсь выглядеть непринуждённой и сгладить напряженную атмосферу.
Не получается.
Ратмир подходит ко мне. Я боюсь, что снова схватит за подбородок, зажмуриваюсь, но нет. Наклоняется и говорит:
— Если бы ты мне с самого начала все рассказала, все было бы по-другому.
Я слегка качаю головой, открываю глаза, но не могу произнести ни слова. Ратмир гипнотизирует меня взглядом, и я не сразу замечаю, как он наклоняется ещё ниже и целует. Не успеваю среагировать. Отвечаю на поцелуй. По привычке, конечно же. Его рука властно блуждает по моему телу. Задирает платье.
По коже бегут мурашки. Отрываюсь от его сладкого поцелуя. Делаю быстрые шаги назад, упираюсь в стену.
— Хватит, — шепчу. — Хватит, мы больше не вместе.
— Ты навсегда моя жена! Только моя! — говорит и дышит, как бык, но ко мне не подходит.
Садится на стул.
Мы долго молчим. Кажется, я молюсь, чтобы он ушёл. Хочется побыть в одиночестве и все обдумать. А он продолжает сидеть, не знаю, сколько времени проходит, как вдруг Ратмир спрашивает:
— Ты знаешь, что компания твоих родителей теперь принадлежит мне?
— Знаю.
— Наверное, хочешь ее вернуть? — поворачивает голову в мою сторону.
Соврать? Сказать, что мне все равно?
Я киваю.
Встаёт и подходит ко мне:
— Я отдам тебе все акции, подарю компанию. Но у меня есть одно условие, — Ратмир выжидающе на меня смотрит, но я продолжаю молчать, — поработаешь со мной три месяца, я тебе все расскажу, войдёшь в курс дела. И тогда я отдам компанию.
Я чувствую, что не стоит соглашаться. Он снова хочет меня впутать в свою игру. Хочет подсадить на крючок. Ратмир меня не отпустит. Никогда не отпустит. Я всегда это знала.
Но самое ужасное: я никак не могу разобраться в себе, хочу я чтобы он меня отпускал или не хочу?
— Хорошо, я согласна, — говорю ему.
— Вот и отлично, — произносит Ратмир, едва заметно улыбаясь, и выходит из комнаты. А затем и из квартиры.
* * *
Ратмир
Внутренний голос так и кричал изнутри: возьми то, что принадлежит тебе по праву. Зачем с ней разговаривать?
Когда разденется и раздвинет ноги, поубавит свою прыть, снова почувствует, что принадлежит мне. Вспомнит, как нам по кайфу быть вместе. Что она только моя девочка, и больше ничья!
Но что-то меня остановило. Нет, не осознание того, что с ней так нельзя.
Можно. И ей бы понравилось.
Только я как
