Желанная для диктатора (СИ) - Мила Дали
Мы заканчиваем с уроками и поднимаемся в спальню, потому что Громов уезжает по делам. Естественно, никому ничего не объясняю. До самого вечера сидим с Ариной под замком, запертым изнутри. Уже успели обсудить ее успехи и девичьи секретики. Нарисовать Артёма и поиграть. Игры с наемниками я пресекла, пока Громова нет в доме.
— Устала, доченька? Ложись в кроватку, а я тебя укутаю.
— Как куколку Махаона?
— Именно.
Укладываю Аришку и подхожу к окну. Раздвигаю плотную штору и вижу черный внедорожник. Наконец-то наш лидер вернулся. Он мне срочно нужен.
Но ни через пять, ни через двадцать минут он не появляется в спальне. Аришка дремлет. На цыпочках крадусь к тумбе и беру ключи. Стараюсь бесшумно открыть дверь. Выхожу из комнаты и тут же запираю ее снаружи. Громова нет, зато Касым так же галантен и интересуется, все ли у нас в порядке.
— Иди сюда…
Шепчу, озираюсь по сторонам. Забываю о такте, хватаю наемника за руку, тащу за собой по коридору. Завожу в кабинет Громова. Закрываю за нами дверь.
— Вероника? Эм… Сергеевна…
Касым удивлен безмерно. Он послабляет галстук и смотрит на меня с недоверием. Я от волнения поправляю кофточку, выдыхаю через рот.
— Послушай, Касым, у меня нет денег, зато есть кое-что другое…
— Я не понимаю, вы хотите предложить мне?..
Касым на инстинктах оглядывает меня с ног до головы, но своей лишиться не хочет. Он держит самообладание и дистанцию. Ему становится жарко.
— У меня есть вещь. Она очень ценная. Таких денег тебе никто не заплатит. Никогда. Мне ее не удалось продать в свое время, но тебе-то точно не откажут.
Я говорю о кольце. Том самом, которое когда-то оставил Громов. С огромным бриллиантом, каких свет не видывал.
— Вы хотите заплатить? Но за что?
— Мне нужна твоя верность, Касым. Верность и служба только для меня. Ты получишь за это сполна. Повторюсь, ни один человек не предложит сумму больше.
— Дело-то не в деньгах, Вероника. — Он прячет кулаки в карманы. — Я рад служить вам, и плевать на приказ, которым выставил меня на посмешище Гром. Оставим этот разговор.
— Ну уж нет, Касым. Я покажу ее. Вещь оценивали не в один и даже не в три миллиона!
Мне нужны гарантии. Да, он с легкостью может все рассказать Громову, и тогда я получу наказание. Артём не простит махинаций за его спиной и восстания.
Но я делаю это во благо нашей иллюзорно счастливой семьи.
— Я настаиваю, Касым.
— Нет.
Впервые наемник позволяет себе вольность — касается моего запястья и силой удерживает на месте, не дает шагу ступить, смотрит на меня сверху вниз настойчиво, уверенно.
Он и все остальные наемники в подчинении Громова, как надрессированные псы рядом с хозяином — агрессивные, остервенелые. Их цепи крепко удерживает в своих руках Громов, и лишь он может контролировать своих убийц.
Я стараюсь не думать об этом и всячески развеиваю эти мысли. Потому что как только представлю, чего стоит Артёму власть над ублюдками, так выть хочется. А еще кинуться Громову на шею и пожалеть его. Но вряд ли он оценит сей порыв. Он не жалуется и такого точно не стерпит.
— Я всегда рядом, Вероника. Мне не нужны от вас деньги. Вы олицетворение женщины. Чистый алмаз. Жаль, без огранки.
Замираю. Сейчас Касым будто вырвался из-под власти беспощадного Грома. На несколько минут. Мы в кабинете одни, и наемник это понимает. Ему не нужно прятать глаза, до боли сжимать челюсть, подавляя ярость, бояться распрощаться с жизнью от возмездия Громова. Он держит мою руку и еле уловимо проводит большим пальцем по коже. По-прежнему не сводит взгляда.
Я вспыхиваю от неловкости за секунду от скрытого посыла наемника. Я узнаю в его глазах интерес. Ко мне! Касым хочет ласки и секса. Женского тепла.
— В знак благодарности, Касым. Мне сложно здесь кому-то доверять, кроме Громова. И только ты можешь занять его место в его отсутствие.
— Понимаю.
— Ты охраняешь мою жизнь, но любая услуга должна быть оплачена.
— Оставьте, Вероника, пожалуйста.
Забывшись, Касым обворожительно улыбается. У наемника ямочки на щеках? Дергаюсь с каждым разом сильнее, и мужчина, наконец, отпускает мою руку.
— Ведь ты присутствуешь на общих собраниях, которые проводит Громов? Будешь все мне рассказывать. Я должна быть в курсе.
— А вы уверены, что хотите знать?
— Абсолютно!
Касым клонит голову набок и разводит руки в стороны, мол, как скажешь. Он расслаблен и спокоен. Разворачиваюсь и выхожу из кабинета. За спиной слышу шаги Касыма.
— Оставайся на расстоянии. Это приказ!
— Но, Вероника…
— Ты обещал!
Я двигаюсь по коридору, заглядываю в каждую комнату и ищу Артёма. Спускаюсь на первый этаж и сразу иду в столовую. Там Замут, как всегда, жрет на ночь.
— Где Громов?
Настроение у меня недружелюбное в связи с последней информацией и многочасового отсутствия отца Арины. А ей угрожает опасность.
— Добрый вечер. Гром устал. В лучшем случае сможет навестить тебя завтра.
Наемник отвечает с набитым ртом. Первой мыслью было натравить на него Касыма, но я глубоко вдыхаю, считаю до трех и смахиваю тарелку с мясом на пол.
— Какого?!. Выпей успокоительное!
— Где Громов? Я не шучу, Замут. Он мне нужен срочно. Прямо сейчас!
Это не каприз и не прихоть. Я действительно начинаю сходить с ума в этом доме, зная, что здесь предатель и он в любой момент может напасть. Я готова схватиться за пистолет и не смыкать глаз вообще. А Громов устал и навестит нас завтра!
— Он на улице в третьем ангаре. — Сдается наемник. — Только, Сергеевна, лучше и впрямь вам поговорить позже!
Я иду к двери.
Говорю воспитанному Касыму оставаться в доме и дергаю дверную ручку, оказываясь на улице. Выскакиваю в шортах и шлепанцах.
Замут называет ангарами бетонные одноэтажки, что тянутся вдоль ограды на заднем дворе. Внутри я никогда не была — Артём категорически запрещает. Всего строений пять. Мне в центральное. Чем ближе подхожу, тем медленнее шагаю. На улице совсем темно, но в этом жутком и неуютном месте фонари всегда горят. Я вижу безымянных наемников. Один дежурит рядом с входом.
— Вам нельзя входить.
— Силой удержишь?
Прикасаться ко мне никто не имеет права, кроме Громова. И наемник выбирает меньшее из зол. Рычит тихо, но отходит в сторону. Я тянусь к тяжелой стальной дверце. С противным скрежетом распахиваю. Переступаю порог. Щурюсь от яркого света ламп. Мне тошно от запаха спирта и хлора, что резко ударяет в ноздри. Крадусь, оглядываюсь.
Здесь что-то
