Право на дочь - Чарли Маар
Воронцов присвистывает.
— Нихрена себе новости. А она что говорит?
— Сказала, что не мой это ребёнок. Но я ей что, на слово поверить должен?!
— Да. На слово им точно верить нельзя.
Зажимаю переносицу пальцами и качаю головой. Башка от этого всего раскалывается.
— А она здесь сейчас? Эта твоя Снежана?
— Нет. К врачу с ребёнком пошла. Позже будет.
— Значит, надо её как-то дожать.
— Будь уверен, я это сделаю. И она пусть не сомневается.
— Раньше времени не газуй. Ребёнок действительно может быть не твоим.
— Хочу быть уверен на сто процентов!
— Ясное дело. Я тебя как никто другой понимаю.
Выговориться другу было правильным решением. Хоть немного градус злости снизился. Переваривать это дерьмо в одиночестве — крайне тяжело.
— А у тебя что? Выяснил, кто носит твоего ребёнка?
Лицо Воронцова тут же мрачнеет.
— Нет. Пока полный тупик. Она не хочет, чтобы я знал. Значит, будет суд.
— Хреново.
— Не то слово. Достали эти эгоистичные создания.
Тут я согласен с другом. Это эгоистично скрывать ребёнка от отца. Эгоистично не давать права ребёнку знать, кто его папа, и общаться с ним.
Эти мысли тугими канатами сжимаются в моей голове и порождают болезненную пульсацию в висках.
— Слушай, Лёх, раз ты зашёл, тут клиент один проблемный нарисовался. Доехать до объекта надо. Может, прокатимся, пока твоей Снежаны всё равно в офисе нет?
Да, отвлечься на работу, хорошая идея. Сегодня ещё совещание по тендеру проводить, а в голове пока каша.
— Поехали. Иначе свихнусь. Тендер ещё обсудим.
Через десять минут мы покидаем офис.
— Инна, сформируй отчёты по последнему заказу до моего возвращения, — говорит Воронцов Александровой.
Она снова краснеет, только ещё сильнее, и почти не смотрит на Глеба. Только что-то бурчит себе под нос вроде "да... хорошо".
— Что это с ней? — спрашиваю друга, когда мы выходим из кабинета.
— С ней всё как обычно, — цедит он сквозь зубы.
Даже для него слишком раздражённо и гневно. Но я решаю не допытываться до Воронцова относительно его взаимоотношений с личной помощницей.
33 глава
Снежана
— Покраснений в горле я не вижу. Лёгкие тоже чистые. Думаю, с завтрашнего дня можете спокойно идти в детский сад.
Педиатр кладёт на стол стетоскоп и чиркает что-то неразборчивым почерком в справке.
— Спасибо, — забираю листок из рук врача и подхватываю Асёнка на руки. — Пойдём, малыш.
На выходе из поликлиники достаю из сумки телефон. На дисплее высвечивается несколько пропущенных от Борцова.
Чёрт...
Моё сердце предательски сжимается и начинает барабанить как сумасшедшее. Все выходные я боялась увидеть на экране имя этого человека. Вздрагивала при каждом звонке мобильного.
Но, к счастью, за два дня он так и не позвонил.
И мне очень хочется верить, что моя эмоциональная речь возымела свой эффект — Борцов поверил, что к Асе он не имеет никакого отношения.
— Мамотька, а мы теперь куда? — дочка задирает вверх голову и смотрит на меня своими большими голубыми глазками.
Точно, как у Борцова...
— Сейчас решим, зайка. Подожди немножко.
Залезаю в телефонную книжку и набираю Инне.
— Снежана, наконец-то, — слышу облегчение в её голосе. — Всё хорошо у вас? Выписали?
— Да, всё нормально, — свободной рукой поправляю на Асёнке шапочку. — Инн, а... Алексей Игоревич уже на работе?
— Да, приезжал. Спрашивал о тебе... Я сказала, что ты с ребёнком в поликлинике и задержишься.
— А он что?
— Он... ну, я не знаю, Снежан. Он вроде бы нормально отреагировал, но лицо у него было какое-то странное, когда он про ребёнка услышал... Ты ему не говорила, что у тебя есть дочь?
— Нет, — выдыхаю. — Не говорила...
И не сказала бы никогда. При воспоминании о пятничном вечере у меня по коже до сих пор бегают мурашки.
Тот момент, когда Борцов увидел Асю был самым страшным в моей жизни...
Ничего, Снежана, главное не нервничать. Всё будет нормально. Не потащит же он Асёнка на тест ДНК. Без моего разрешения не имеет права!
А уж я со своей стороны сделаю всё, чтобы они никогда больше не встретились.
Сегодня же вечером начну смотреть варианты других квартир, и мы с Асей съедем. Адрес своего проживания я начальству сообщать не обязана!
А дальше... Дальше мы закроем этот тендер, я уволюсь и наши с Борцовым пути никогда больше не пересекутся...
— Снежан, ты на работу-то когда придёшь? А то вдруг Алексей Игоревич опять спрашивать будет?
Поджав губы, смотрю на топчущуюся неподалёку от меня Асю. В садик её примут только с завтрашнего дня. У меня в этом городе нет знакомых, с которыми можно бы было оставить ребёнка...
— Инн, а Алексей Игоревич сейчас в офисе?
— Нет, они с Воронцовым уехали на один из объектов. А что?
Это хорошо, что уехали. На объекте Борцов пробудет, как минимум, часа три вместе с дорогой туда и обратно. Я до работы доберусь за пол часа, если возьму такси.
— Слушай, Инн, я сейчас заскочу в офис, возьму эскизы по тендеру и сегодня поработаю дома. Сможешь передать это Алексею Игоревичу, когда он вернётся?
— Ну... да, смогу конечно, — отвечает растерянно. — Только почему ты сама не хочешь ему позвонить?
— Я..., — запинаюсь и снова встревоженно смотрю на Асёнка. Малышка, к счастью, сейчас увлечённо бегает за голубями и маминым разговором не интересуется. — Инна, я тебе потом расскажу, ладно? Всё, мне пора, я такси вызову и скоро приеду.
* * *
— Давай, зайка, вылезай скорей, — выйдя из машины, подхватываю Асю на руки и быстрым шагом захожу в офис.
По дороге я ещё раз звонила Инне, чтобы убедиться, что Борцов не вернулся, но всё равно немного нервничаю из-за того, что приходится вести дочь сюда.
— Маааам, я не хотю к тебе на лаботу! Я хотю в зоопалк... ты обесяла, — начинает конючить Асёнок.
— Знаю, малыш. Мне очень жаль, что на этих выходных не вышло сходить. Я обещаю, что на следующих мы обязательно сходим и посмотрим с тобой на медведя. Ты только, пожалуйста, не разболейся снова.
— Я посталаюсь..., — обиженно опускает вниз уголки губ.
— Ну не грусти, зайка. А я тебя сейчас с одной очень хорошей
