Хулиганка для Маньяка - Маргарита Дюжева
На часах уже давно за полночь, и приличные люди в такое время не звонят, но у меня с приличием в последнее время плохо. Я не помню, как отобрал мобильник у парней, но нахожу его в кармане и набираю номер Веры.
Мне до дрожи хочется услышать ее голос, хочется сказать…
– Да, – звучит серьезно, так будто и не спала.
Неужели с Матвеем…
Запрещаю себе думать об этом.
– Здравствуй, Вер.
У меня заплетается язык, и она прекрасно это понимает.
– Андрей, ты пьян что ли?
– В хлам, – даже не думаю отрицать.
– Все в порядке?
– Нет.
– Вляпался в неприятности? – обеспокоенно спрашивает она.
– Да.
– Где ты?
– Вер, – дыхание обрывается.
– Что? Крапивин! Ты меня не пугай, блин! Просто скажи, во что ты вляпался!
– В тебя.
– Что?
– Я тебя люблю.
Вот и сказал.
И отступать еже некуда. В трубке тишина. Такая густая, что я ощущаю ее кожей.
– Андрей, – у нее очень странный голос. Надрывный, измученный, – не надо, пожалуйста.
– Поздно, – горько усмехаюсь, – уже давно поздно.
– Ты пьян, и не в себе… И завтра будешь жалеть о своих словах
Не буду. О любви не жалеют.
– Я просто хочу, чтобы ты это знала, – у меня закрываются глаза. Надо вызывать такси и валить отсюда, пока не заснул прямо на толчке в общественном туалете, – прости, что вот так.
– Андрей, – шепчет она.
– Люблю, – повторяю без единого колебания, – спокойной ночи.
* * *
– Дебил, – со стоном утыкаюсь в подушку, – просто дебилище…
Это первое слово, которое проклюнулось в моем похмельном мозгу, с наступлением утра.
– Ой, долбоеб…
К такому выводу, я пришел, уже рассматривая свою помятую физиономию в зеркале.
– Это же надо, какой кретин, – сокрушаюсь, через силу глотая горький кофе.
Правы были парни, когда вчера отбирали у меня телефон. Правы! И Верка была права, когда сказала, что буду жалеть о своих словах.
Я жалею! Просто капец как сильно! Просто до дрожи в одном месте. Стоит только вспомнить, как пьяным, сидя на толчке, признавался в любви невесте своего брата, так начинается тахикардия.
– Олигофрен, мать вашу.
Пару раз стучусь лбом об стену. В башке шумит, в душе ломит. И не знаю, куда вообще теперь деваться.
Это же надо, учудил. Нашел куда со своей правдой и чувствами лезть.
Может, позвонить Верке и сказать, что просто неудачно пошутил? Ну типа с дружбанами на спор решил свалять дурака?
Отметаю эту версию сразу. Вера умничка, ее таким тупым способом с пути не собьешь. Она все прекрасно понимает и видит. И если сейчас начать заливать про шутку, пари и прочую лажу, то она вообще перестанет со мной общаться, посчитав полным идиотом.
– Черт, – падаю на диван и долго таращусь в потолок.
Он белый, на нем ничего нет, но я упрямо смотрю, будто жду что сейчас Вселенная напишет там какой-нибудь совет.
Долго жду. И без толку.
Никто ничего мне советовать не собирается.
Копайся, Андрюшенька, сам, как хочешь. Справляйся со своими никому ненужными чувствами, расхлебывай кашу, которую замесил неосмотрительно брошенными словами.
Молодей, я. Мо-ло-дец!
Я пытаюсь не думать о том, что теперь Вера думает обо мне. Скажет ли она о произошедшем моему брату. Как теперь все будет?
Один неосмотрительный поступок и жизнь, которая и без того с появлением Веры была непростой, запуталась еще сильнее.
А хотя…
Кого я обманываю?
Не смог бы я промолчать. Не привык я держать все в себе, и вариться в собственных мыслях. Не по пьяни, так на трезвую голову бы все рассказал. Не Вере, так самому Матвею.
Права вмешиваться в их отношения у меня нет. Они вместе, почти семья. А той ночью мне просто в потемках что-то привиделось. Я просто так хотел получить отклик, что увидел его там, где быть не могло.
Я просто дурак.
Вместо того, чтобы звонить Вере и как-то выкручиваться после вчерашних признаний, я звоню Матвею.
Он отвечает не сразу. Голос какой-то разморенный и блаженный.
Не разрешаю себе думать о том, чем брат занимается, только скупо, без приветствий ставлю перед фактом:
– Нам надо встретиться.
– Андрюх, это серьезно?
Серьезнее не бывает. Я намерен лично сказать ему, что не приду на их с Верой свадьбу. Извиниться, пожелать всего самого хорошего. А еще нужно как-то решать вопрос с нашим сотрудничеством. Я не смогу с ней работать. Это выше моих сил. Поэтому готов дать любые рекомендации и сделать звонки всем своим друзьям-приятелям, которые могу как-то помочь с новой работой.
– Да.
– Слушай, – тянет он, – давай не сейчас. Я занят. Освобожусь через пару часов.
– Где и во сколько? – у меня нет лишних слов. Получается отрывисто и даже как-то зло. Хотя почем кто-то? Я действительно злюсь. И на него, и на себя.
– Давай в четыре. У Семеныча.
Это бар, в котором мы время от времени зажигаем.
– Договорились.
Перед тем, как отключиться, я слышу, как у него в трубке играет знакомая реклама, а еще звонкий девичий голос.
– Ваш заказ.
Значит, пожрать решил.
Не то чтобы я против «пожрать», но именно сейчас я мечтаю разрешить проблему, которая не дает покоя, и мне не хватает чувства такта, чтобы терпеливо дождаться, когда брат закончит со своими делами.
Поэтому я собираюсь и еду к нему.
Я знаю, где звучит такая реклама. Сам слышал ее и не раз – это кафе на пересечения Советской и Громобоя.
С кем бы там брат не зависал, я много времени не займу. Скажу, что хотел, извинюсь и уйду. Даже лучше, если он окажется там не один. Не будет времени на лишние вопросы и неудобные объяснения.
Дорога дается мне с затруднениями. На пути попадаются то пробки, то ремонт дорог, из-за которых машины тянуться по одной полосе, и конца и края этой веренице не видно. Поэтому приезжаю к кафе спустя полчаса, а то и час после звонка.
Оставляю машину на парковке, заняв последнее свободное место. Тяжко вздыхаю, в очередной раз надавав себе красивых заковыристых эпитетов, и отправляюсь навстречу судьбе.
И первое, что вижу, зайдя в кафе, это Матвея в компании с какой-то девкой.
В недоумении притормаживаю. Может, коллега, или какая-то знакомая, или…
Какого хрена?!
Она перегибается через стол и целует его прямо в губы. А этот козел, даже не думает ее останавливать! Наоборот, притягивает к себе.
У меня ноги прирастают к полу, и все, что я могу сделать, это тупо пялиться на моего брата,
