Жена Эмиля. Наследник для Зверя (СИ) - Устинова Мария

Побег запустил роды… И я даже примерно не представляла, сколько у меня времени.

Я запрокинула голову, глядя в небо и беззвучно разрыдалась. В темно-сером бархате, усыпанном тусклыми звездами, мигали огни самолета. Живот схватило особенно сильно и я, как кошка, открыла рот в безмолвном крике. Единственная надежда: выбраться к дороге, надеясь, что наши здесь и успеют ко мне первыми.

Нужно идти, невзирая на боль… Я должна выйти к дороге. Здесь рожать нельзя. Меня ищут – ветер доносил тихие голоса.

Я с трудом заставила себя подняться. Окоченела от холода и, едва переставляя ноги, поплелась в лес, надеясь, что верно выбрала направление и иду к дороге, а не в снежную чащу, где никто не поможет.

Эмиль, ты знаешь, где я? Ты меня ищешь? По лицу скатились горячие слезы.

По сугробам идти было нелегко – я выбилась из сил. Снег набился в сапожки и таял. Если в ближайший час меня не спасут, я погибну в снежном плену. Ночь, лес и снег, непреодолимое препятствие для беременной женщины, у которой вот-вот отойдут воды. Вокруг стояла тишина, наполненная треском деревьев и хрустом снега от моих шагов. Издалека вновь донеслись голоса, я остановилась и прислонилась к сосновому стволу. Пахло снегом и хвоей. Шапки на ветвях светились в серой мгле ночного леса.

Давилась слезами и чувствовала себя загнанной. Больше всего я боялась, что прямо сейчас отойдут воды. Хлынут, вымочив белье и пуховик и тогда все будет кончено. А когда ахмедовские спустятся в овраг, то заметят следы и сразу меня нагонят.

Превозмогая боль в спине, я пошла дальше. Пряталась в тени деревьев и верила в лучшее. Что еще оставалось? Как ориентир, я держала перед глазами черные искривленные стволы сосен. Лесу не было конца.

Почувствовав очередную схватку – теперь я уверена, что это были они, я остановилась. И вдруг разглядела, что за очертаниями леса впереди ничего нет… Снежная пустота. Я вышла к полю, а за ним… дорога!

Я уткнулась в красную от холода ноющую ладонь, и тихо разревелась.

Снежная гладь, залитая лунным светом, сияла. Я не смогу перейти поле, снег слишком глубокий и только сунусь, меня засекут в черном пуховике. А они уже шли по следу, я слышала хруст наста и голоса. Но это всего лишь люди, они не смогут прочесать весь лес... Лучше затаиться и надеяться, что рядом с домом был Андрей, и он поможет.

Из ближайших укрытий была огромная сосна с широченными лапами, которые под тяжестью снега согнулись почти до земли.

Я не успела до нее доковылять: по ногам побежали теплые потоки.

У меня отошли воды.

Глава 33

– Нет, – расхныкалась я. – Только не сейчас…

Между ног стало горячо и влажно, а затем мороз вцепился с удвоенной силой. Просторная «аляска» спасала, но это ненадолго. Деревья трещали от холода, ветер донес слабые мужские голоса. Далеко прошла перекличка, а затем звуки ночного леса разорвали выстрелы. В темноте, где-то ближе к дому завязалась перестрелка. Короткая – выстрелы быстро стихли.

Я испуганно дышала, глядя в ту сторону – и ничего. Боюсь верить… и верю. Это люди Эмиля, больше не с кем перестрелку завязывать. У Андрея бесшумное оружие. Снова выстрелы – энергичные, злые.

– Эмиль, – прошептала я.

Живот прихватило так сильно, что я застонала от боли, а перед глазами потемнело. Почему так больно?.. Я попыталась отдышаться, прислушиваясь к себе. И не могла понять, все идет, как задумано природой или со мной и ребенком что-то не так?

Я слушала ночной лес, надеясь снова услышать выстрелы и понять, правда стрелял Эмиль или показалось? Тишина… Беспощадная, доводящая до отчаяния, тишина.

На месте оставаться нельзя. Идти не могу... Я лихорадочно порылась в карманах, нашла и сжала в кулаке ракетницу – единственную надежду на спасение. По-другому меня не найдут. Пальцы задубели, я так крепко сжала цилиндр, что не смогла бы разжать, даже если бы захотела. От холода и крепкой хватки суставы окоченели.

Да. Можно зажечь сигнальный огонь, ночью далеко будет видно. Но нет гарантии, что придут наши. А ждать нельзя – схватки стали чаще, такими болезненными, что дыхание перехватывало, когда и так еле дышу. Оставалось рискнуть, уповая на удачу: я этой дряни давно не верю, но выхода нет.

Замерзшими пальцами я содрала оболочку с ракетницы. Пар от дыхания мешал понять, как ее задействовать, но все-таки я разобралась. Из нее с шипением вырвался сноп красного огня. От неожиданности я бросила ее на наст. Стало светлее и все приобрело красный оттенок.

Я добрела до сосны и тяжело осела на снег, борясь с новым приступом боли. Из-под тяжелых лап, которые почти доставали до земли, я могла наблюдать за участком леса, который накрыло светом, и молилась, чтобы Эмиль успел первым. Если он вообще там, и это не надежда ослепила меня. Не знаю, что стало с Аленой после того, как она дала мне шанс убежать, со мной точно церемониться не будут.

Где ты, Эмиль… Я так на тебя надеюсь!

В мужа я всегда слепо верила. Как верят в что-то несокрушимое. Он не бросал меня, даже когда между нами ничего не было кроме ненависти и обид. И сейчас не бросит. Верю, если он там и увидит красный всполох – придет, невзирая на препятствия. Даже ради крошечного шанса, что найдет меня. Главное, чтобы он был первым.

Между деревьев сгустилась тьма, преобразовываясь в фигуру. Сюда кто-то быстро шел – почти бежал, уворачиваясь от еловых лап. Я затихла, надеясь, что незаметна в тени. Высокий мужчина остановился на поляне.

Силуэт в расстегнутой куртке на фоне серого неба и заснеженных сосен повернулся ко мне спиной.  Я открыла рот, чтобы крикнуть «Эмиль!», но подавилась холодным воздухом и собственным плачем. Глотала пар, а горло стиснул колючий спазм – сильный, до боли. Я не могла ни кричать, ни плакать. Только лежала полубоком на снегу, понимая, что, по сути, уже рожаю.

Он повернулся вокруг оси. Мощные плечи, в напряженно отставленной руке он держал пистолет дулом вниз. Капюшон свалился, открыв светлые волосы.

– Дина! – хрипло проорал Эмиль.

В сорванном голосе звучала паника. Это он... Мой Эмиль. От тепла, которое разлилось по сердцу, истерзанному ожиданием и страхом, я разревелась. Только сейчас, наблюдая за ним сквозь иголки, я ощутила, на каком волоске висела – была обречена. Я выползла из-под ветвей, как смогла, чтобы он меня заметил.

– Эмиль…

– Дина! – он бросился ко мне, упал на колено в снег и подсунул под меня руки. Пар от дыхания, человеческое тепло, сильные объятия мужа – я таяла, пока он прижимал меня к себе, целовал холодными губами и щетиной ранил обмороженное лицо. – Маленькая моя… Я здесь, с тобой!..

Я не смогла ответить: на живот накатила странная волна, похожая на спазм. Она не только возможности говорить меня лишила, но и дышать. Я вытянулась, глядя в небо поверх плеча Эмиля, и протяжно застонала.

– Воды отошли, – выдавила я, когда схватка сбавила ход. – Эмиль, я рожаю.

Он убрал оружие и неуклюже встал на ноги со мной на руках. Бицепсы напряглись, но он поднял меня со снега.

– Потерпи, родная, – меня обдало паром. – Машина рядом, я отвезу тебя к врачу.

Я начала часто дышать. Неглубоко, но жадно, интуитивно понимая, что через время «волна» вернется и снова ослепит до черноты в глазах, и лишит кислорода. Руки мужа под коленками казались горячими после сугроба.

То, что осталось от ракетницы, догорело на снегу, и лес погрузился в темноту. После сигнального огня перед глазами плавали красные пятна. Эмиль обернулся, пытаясь понять, куда идти. Я положила голову на плечо, на холодную грубую ткань парки. Эмиль пытался скрыть отчаяние, но я заметила оскал, напряженные жилы на шее, глубокую морщину между бровей. Но я сдалась на милость судьбе – на руках Эмиля ничего не страшно. Пусть все летит в пропасть, жизнь разрушается, Эмиль всегда знал, как найти дорогу из ада. Его объятия, шум дыхания, родное тепло успокаивали меня.

Я вижу: он не знает, как выбраться. Шел сюда без плана – прорывался ко мне, на эмоциях, чтобы быть рядом, быть вместе… Навсегда, если придется.