Правила обманутой жены - Евгения Халь
Мамикон бросился в угол зала к столику с напитками.
— Работы непочатый край! — вздохнула Соломоновна. — Генерала я уже малость объездила. А этот ещё совсем не дрессированный.
Она достала из сумочки очки, воровато оглянулась., приложила их к глазам, как бинокль, держа за одну дужку, и внимательным, долгим взглядом осмотрела снизу вверх Мамикона, который брал со столика коктейли.
— Так, у заде все у порядке, — деловито сообщила она. — Спереди вроде тоже, но не точно. Мне давно нужно очки поменять.
— Соломоновна! Прекрати! — я попыталась отобрать у нее очки.
— Таки что? — она быстро спрятала очки за спину. — Ты шо на базар ходишь с закрытыми глазами? Я ж должна видеть заранее тазобедренную композицию и причину.
— Причину чего?
— Еще не знаю. То ли для радости, то ли для грусти, если там у него всё похоже на мою жизнь, — Соломонова снова приложила очки к глазам и прищурилась. — Шобы мне потом не пришлось плакать и самой себе говорить: «Виолетта, полюби его сзади, спереди и привыкнешь!» — в ее сумочке зазвонил телефон.
Она озабоченно взглянула на экран.
— Всё, коктейль отменяется. Генерал уже занял боевую позицию и роет землю копытом, — она чмокнула меня в щеку. — Побежала. Шкильда, не теряйся тут! Шобы завтра доложила об успехах на личном фронте, потому что приличных мущинок тут даже больше, чем карманников на Дерибасовской, — она убежала.
Мамикон как раз подошел ко мне, держа в руках три высоких бокала с коктейлями.
— А где эта то ли девочка, то ли виденье, целую ее мысли? — огорчился он, оглядываясь по сторонам.
— Убежала. Она у нас нарасхват, — улыбнулась я.
Но улыбка быстро сползла с моего лица. Потому что в зал зашла Адель, держа под руку моего Диму.
Адель шла по залу, непрерывно здороваясь и раздавая воздушные поцелуи. Ее обнимали, шуточно кланялись ей, наперебой предлагали коктейли и шумно радовались встрече. Дима явно был не в своей тарелке. Он набычился, цапнул с подноса пробегающего мимо официанта коктейль, спрятал лицо в бокале и неловко косолапил, идя за своей любовницей.
Зато Адель чувствовала себя, как рыба в воде. Вернее, как золотая рыбка в дорогом аквариуме среди себе подобных. Она была одета в золотистое платье, состоящее из мелких, едва заметных глазу чешуек. Волосы шелковой волной струились по плечам. Макияж был золотистым в тон платью. А в руках она держала удивительную сумочку, которую не пропускала ни одна женщина в зале. Ее рвали из рук Адель, восхищались и умирали от зависти. Сумочка была сделана в виде белого ведерка с шампанским, наполненного искрящимся льдом и с золотой монограммой под дужками. Эта сумочка сияла, как ее хозяйка.
— Нет, ну ты видела эту стерву? Эта сумочка из лимитированной коллекции модного дома «Москино»! — прошипели за мой спиной.
Я обернулась и увидела двух заклятых подруг: бывшую балерину Проволочкову и дочку советского номенклатурщика, а ныне скандального блогера Есению Сорчак, которая и назвала Адель стервой.
— И не говори! — почти плача, прошептала балерина, глотнув коктейля, — я из-за этой сумочки целую ночь не спала. Ждала, когда откроют предзаказ. И что ты думаешь? Отошла всего на полчаса ванну принять. Возвращаюсь, а ее уже раскупили. Ни одной не осталось! И это за четыреста тысяч рублей!
У меня земля поплыла из-под ног. Почти полмиллиона за сумочку! Картины можно было уже прикрыть черной тканью. Никто бы и не заметил. Главным экспонатом этой выставки была Адель. Но Диму она зачем притащила? И что мне делать с ним? Если он сейчас меня заметит здесь, то закатит скандал при всех. Он ведь не знает, что я устроилась на работу. Я, конечно, буду вынуждена ему сказать. При том, что он уходит утром, а возвращается вечером, все равно может случиться так, что днем он приедет домой, а меня нет. И вообще скрыть такое не удастся. Но не здесь же мне с ним разговаривать! Почему мне так не везет? В первый рабочий день сразу вляпаться в неприятности!
Пользуясь тем, что все внимание было приковано к этой золотой рыбке, я тихо отошла в угол и спряталась за рослыми официантами, которые столпились возле столика, потому что Платон вышел на середину зала, чтобы толкнуть речь.
Зал взорвался аплодисментами. Платон улыбнулся, переждал, пока овации стихнут и начал перечислять всех тех, кто помогал устроить выставку. Страховщиков, фирмы по обеспечению безопасности и, конечно, меня, как помощницу. Услышав свое имя, я втянула голову в плечи. Боже, только не это! Дима меня сейчас увидит!
Я попыталась выскользнуть в заднюю дверь, от которой было два шага до туалета, но было поздно.
— Дамы и господа, искупаем в овациях мою прекрасную помощницу Наденьку, — Платон вытянул руку, подзывая меня.
Пришлось подойти к нему. Теперь уже ко мне были прикованы все взгляды. Но самое ужасное, что на меня, широко открыв рот, смотрел Дима. Адель почему-то не удивилась. Она подошла, взяла меня под руку и улыбнулась:
— А мы уже знакомы! Вы — умница! Экспозиция прекрасна! Даже я не смогла бы лучше расположить работы так, чтобы они не перебивали друг друга по смыслу и контрасту. Браво! — она захлопала в ладоши и вдруг чмокнула меня в щеку.
И только в этот момент я рассмотрела, что под сверкающим макияжем ее лицо покрывает мертвенная бледность. А под глазами и толстым слоем консилера прячутся припухлости, как будто она проплакала всю ночь. Даже ее изящный и точеный нос немного припух.
Дима ей уже устроил что-то? Или это с ним не связано? Додумать я не успела. Платон передал слово Мамикону. Адель пошла к нему. Внимание гостей переключилось на Мамикона и этим незамедлительно воспользовался Дима. Он схватил меня под руку, оттащил в угол и прошипел:
— Ты чё исполняешь? Какая помощница? С кем ребенок вообще?
— Успокойся, пожалуйста, Дима. Здесь люди кругом. Тебе не видно?
— Не видно писю в холодной воде. Я тя спрашиваю: ребенок с кем? И что ты здесь делаешь вся полуголая?
— Почему полуголая? Этому платью сто лет в обед. Тебе оно нравится.
— Нравится, когда ты мужем рядом в нем идешь. А не когда шастаешь по выставкам вечером одна с задницей в облипку, коленками тут светишь в черных колготах.
— Отвечаю по порядку, — я выдернула руку и Дима вынужден был ее выпустить, потому что два рослых охранника в одинаковых черных костюмах и с наушниками внимательно посмотрели на него и подошли поближе. — Советую тебе не бузить, Дима. Видишь охрану? Они тебя мигом вытолкают, если ты
