Поцелуев мост - Наталия Романова
— Не нужны ей деньги, — заупрямился Федос. — У неё есть я! Правда, Конфета?
— Нужны мне деньги, — уставилась я на спорящего.
Для начала, неплохо было бы выяснить, действительно ли Федос есть у меня, как надолго, в каком качестве. В общем — каковы гарантии? К тому же, свои деньги — это свои деньги, тем более за такую малость, как изобразить эльфа.
Что там щебетала Неля, игнорируя недовольство Федоса? Один день съёмок на натуре — то есть на улице, — один в павильоне. И я уже целая «характерная модель», а не бледня бледнёй, умудрившаяся родиться похожей на собственного папашу. К тому же владелица круглой суммы на счету. Как ни крути, а это надёжней любого мужчины… наверное…
Я себя ощущала собственной бабушкой, которая ежедневно отоваривалась в ближайшем супермаркете, но по четвергам ходила в соседний, потому что пенсионерам предоставляли скидки. Верность торговому бренду — верностью, а гречка со скидкой — к сердцу ближе.
Так, слово за слово, мы с Нелли и Василием договорились, что попробуем поработать. Федос тем временем продолжал протестовать и возмущаться, доказывая всем нам и окружающим, что уж его-то Конфете деньги точно не нужны, у неё, у Конфеты — есть он, собственной, платежеспособной персоной.
В итоге мы с Федосом разругались в пух и прах. Я предпочла карьеру модели, которая в моём воображении достигла мировых масштабов. Мода на эльфов дотянулась к пику популярности, и все кутюрье мира внезапно начали работать с маленькими и характерными моделями, то есть со мной.
Я вызвала такси и уехала, гордо задрав нос. В машине меня мутило, водителю пришлось несколько раз останавливаться, потому что я грозилась испачкать салон. Дома же уснула раньше, чем упала носом в подушку, слыша где-то на периферии сознания недовольный бабушкин голос:
— Связалась с оглоедом, бестолковая!
Утром, по стеночке, добралась в ванную комнату, там уставилась на нечто, что смотрело на меня из зеркала… Что ж, прекрасная… модель, вернее, натура для Кена Карри*.
Распитие спиртных напитков до добра никого не доводили, меня, как оказалось, тоже. Начало лета ознаменовал английский эль, после которого я оказалась в одной постели с Федосом, конец — ссору с ним же из-за несуществующей карьеры модели. Модели! Интересно, почему не гладиатора-тяжеловеса? Шансы на этих поприщах у меня были примерно одинаковые — никакие.
Не успела я как следует предаться раскаянию и нарваться на привычное недовольство бабушки, как зазвонил телефон.
— Алё, — буркнула я, готовая услышать очередную рекламу — номер был незнакомым.
— Привет, — услышала я бодрый голос. — Это Неля. Готова?
— К чему?
Я уселась на диван и уставилась на стеллаж, заставленный книгами, своими картинами, ненужными, тысячу лет неактуальными компакт-дисками.
— К работе, конечно, — заявили мне. — У нас тут подготовка полным ходом, ждём только тебя!
— Ну-у-у-у… — протянула я, не зная, как отказаться, и какая муха меня укусила вчера, что я решила ввязаться в настолько сомнительную авантюру.
— Ты из-за Фёдора? — пренебрежительно фыркнула Нелли. — Не слушай его, и вообще — никого не слушай. Все мужики герои, а как до дела доходят — в кусты. Поняла меня?
— Поняла…
— Жду! — заявила Нелли и сразу отключилась.
Выходило, ехать мне было нужно, подводить людей не хотелось. Я понятия не имела, что значит «подготовка полным ходом», в воображении возник автомобиль-фургон, из которого на фотографиях папарацци выходят кинодивы Голливуда, снующая бригада осветителей, гаффер, постановщик, гримёры. И все они ждали почему-то меня… Вот что алкоголь с людьми делает!
На деле никаких фургонов не оказалось, папарацци тоже не обнаружились. Была легковушка Нелли, в которой меня переодели в нечто из перьев, внешне напоминающее сетку из-под картошки, нанесли убийственный макияж и выставили в виде огородного чучела на парапет Дворцовой набережной, откуда я едва не свалилась в серую гладь воды.
Через час у меня зуб на зуб не попадал, через два потекли предательские сопли. Нелли же в это время носилась вокруг меня, как квочка с цыплёнком. Она то поднимала мне руки, то разворачивала в невообразимой позе, заставляя в ней же замереть. Я подчинялась, но всё сильнее и сильнее понимала возмущение Федоса и склонялась к мысли, что заказчик, кем бы он ни был — действительно со странностями типок. Что такая курица, как я, причём в буквальном смысле в перьях, могла рекламировать?
День завершился в студии, где я впервые в жизни испытала голод. За целый день у меня во рту не было и маковой росинки, лишь пластиковый стакан воды, который мне удалось урвать у пышущего энтузиазмом Василия. К слову, Нелли и Василий тоже ничего не ели. О, жестокий и беспощадный мир моделинга!
С какой же тоской я вспоминала бабушкины вареники с картофелем, зелёным луком или грибами, домашние пельмени и даже наваристые — чтобы ложка стояла, — щи!
Во двор родной многоэтажки я добиралась почти по-пластунски. Конечно, я стала высокооплачиваемой моделью (если клиент одобрит изображение квёлой курицы в моём лице), но тратить деньги на такси не могла себе позволить.
У меня болело, кажется, всё, даже те органы, о которых я не подозревала: мышцы рук, ног, пресса из-за внезапной физической нагрузки, к которой я совершенно не привыкла. Передвигаться на высоких каблуках, изо всех сил стараясь не свалиться в холодные и глубокие воды Невы — олимпийская нагрузка! Желудок и всё, что рядом — от голода. Голова — от событий, новых лиц и впечатлений, которые свалились на меня в одночасье.
И уставилась на Федоса, который облокотился на капот красной машины, понуро шаркая носком кроссовка по асфальту.
— Федо-о-о-сик, — заныла я, чувствуя, как вся мощь гравитации давит на мои тщедушные плечи.
— Я это, — Федос подошёл ко мне, посмотрел исподлобья, тяжело вздохнул, будто пытался что-то прочитать на моём измождённом, бледном лице. — Неправ был вчера.
— Это я была неправа, — шмыгнула я носом, расписываясь в том, что феминистка, даже средней руки, из меня не получилась. Модель, впрочем, тоже. К тому же я хотела есть, спать и отчаянно нуждалась в том, чтобы меня пожалели. Всю такую несчастную и уставшую с головы до ног.
— Я тут это… — замялся Федос. — В общем, вот, — он показал рукой на красный автомобиль, который, по моим представлениям, больше подошёл бы какой-нибудь блондинке, а не статному красавцу-мужчине — настолько небольшая, при этом высокая была машинка.
