Я тебя не отпускаю - Агата Санлайт
Медведев слегка двинул бедрами, и я поняла, что он сильно завелся. Настолько сильно, словно мы уже идем в спальню. Стало немного неловко и вдруг, совершенно для меня неожиданно пришло понимание – как же мне нравится, что он так меня жаждет.
Дмитрий что-то подобное уловил. Хрипло усмехнулся над ухом и шепнул:
– Если у меня сейчас молния на штанах разойдется, это исключительно из восхищения тобой и радости встречи… Поэтому уж не сетуй. Ощущение, что бедная форнитура держится на честном слове и вот-вот сдастся напору моего… эм… ствола.
Звучало ужасно, ну просто непозволительно порочно, до резкого приступа стыдливости, у меня аж щеки запылали и… настолько откровенно-прямолинейно, что я полностью растерялась. Не знала даже как реагировать.
Он, как обычно, ничего не скрывал. Как всегда, был прямой как стрела и честный, как сама честность.
Дмитрий зарылся носом в мои волосы и сделал большой, рваный вдох. Помолчал, не отпуская. А затем шепнул нечто еще более порочное и откровенное.
– Главное, чтобы твой сын или домохозяйка не вышли к нам сейчас. Мне надо дойти до комнаты и либо охладиться, либо надеть что-то длинное, желательно до бедер…
Я вновь услышала его короткий, рваный смешок и у меня мурашки побежали по телу, прямо как в каком-то романе. Не знаю, что между нами происходило. Но меня не злило, что Медведев настолько спокойно рассуждает о телесном желании. Не о чувствах – именно о либидо. Напротив, почему-то чудилось – именно о чувствах идет речь. Это было так странно.
Неужели я та самая дурочка, вроде школьницы, которой нагормоненный приятель вот также тычет своей «хотелкой» – и та прямо вся уже в восхищении и фантазиях, как он в нее влюблен до безумия.
Проклятье! Я-то взрослая, серьезная женщина! Уж кому-кому, как не мне знать, что между спермотоксикозом мужчины и его зацикленностью на тему поиметь конкретную женщину нет даже намека на чувства. Это все – исключительно страсти, желания, помноженные на инстинкт охотника.
Однако у меня в голове плыл какой-то бред, завязанный на ощущении защиты и заботы от Медведева, замешанный на жаре его тела, который сейчас отлично ощущался даже сквозь грубую джинсовую ткань и довольно плотную рубашку. И меня прямо накрывало… Даже не знаю, как еще охарактеризовать то, что испытывала. Голова становилась пустой, хотелось смеяться и говорить глупости, как влюбленная дурочка. И… чудилось – Медведев, на самом деле, мной дорожит.
Хотя абсолютно никаких предпосылок для такого вывода не было.
Похоже, женское нутро подминало под себя логику жизненного опыта и отодвигало все социальные правила куда-то на задворки сознания. Во мне говорило первобытное желание самки привязаться к самому мощному, самому лучшему самцу, чтобы получить от него потомство, которое наверняка выживет и победит всех недругов.
Я не переживала, что мы в коридоре, куда может войти любой: служанка, домохозяйка, охрана… В конце концов – мой Максим.
Я попросила его оставаться в своей комнате. Боялась, что ребенок услышит, как я панически расспрашиваю Медведева о том, чего хотели бандиты. Вернее, о том, чего они добились. Чего они хотят я и так догадывалась.
Я думала лишь о нашей близости с Медведевым. Этом одуряющем ощущении знойного мужского тела, мускусном запахе, который вдруг усилился и о том, что так откровенно упиралось в меня сквозь джинсы Дмитрия.
Медведев задышал чаще, слегка отстранился и вогнал меня в краску окончательно. Даже уже не помню, когда так смущалась и краснела. Если это вообще со мной случалось хоть раз в жизни.
– Пойду пока, немного остужу пыл. А то еще кончу, прижимаясь к тебе. Тебя испачкаю.
Вот так прямо он мне и шепнул на ухо и быстро двинулся к лестнице. Я же так и осталась стоять, не в силах сдвинуться с места. Ноги казались слабыми, ватными, в голове крутились нелепости, вроде догнать его и поцеловать. Просто поцеловать в губы, не думая ни о чем и не рассуждая – к чему это нас приведет. Снова ощутить его сильные руки на своем теле. Легкое и совершенно непристойное касание ладони к попе. Он почти схватил меня, не сдержался…
Я чувствовала себя так, словно выпила парочку коктейлей. Вроде и не пьяная, но какая-то лихая, немного дурная и совершенно лишенная последних оков рассудительности.
* * *
Медведев
Такой подставы Дмитрий не ожидал совершенно. Алена льнула к нему, слегка двигалась и от этого ствол в штанах рвался на волю все сильнее. Рвался в бой. В паху жарило, и тягучая боль напоминала обо всем, чего так хотелось Медведеву от этой женщины.
Первым его порывом, когда рыжуля выскочила навстречу было успокоить ее, привести в чувство. Бедняжка едва дышала, перепугалась не на шутку. И Дмитрий обхватил Алену руками: затихшую и податливую, показывая, что он – ее крепость, личная и нерушимая. Она вдруг прильнула, прижалась сильнее и… инстинкт защитника уступил место совершенно другим инстинктам и желаниям.
Медведев рванул по лестнице, чтобы не наговорить и не наделать еще что-нибудь. Потому, что сейчас его почти ничего не сдерживало. Мысли крутились вокруг одного. Прижать ее, посадить на стол в кухне-гостиной и… Наконец-то взять. Сделать своей. Печать поставить, если хотите!
Да! Он прекрасно понимал, что не имеет на это никаких прав. Да и Алена, если уж честно, совсем не давала повода думать, что ей можно вот так просто сейчас завладеть. Но, мать же твою! Как хотелось Дмитрию забить на все и забыть о сомнениях… Да и тело требовало все настойчивей.
Он быстро поднялся по лестнице, поймав на себе взгляд одной из служанок. Медведев усмехнулся и мотнул головой. Девушка определенно что-то заметила, но Дмитрию было плевать. Он никогда особенно не заботился о том, чтобы скрывать свои желания и намерения. А то, что Алена стала и тем, и другим, было ясно как божий день.
Служанка проводила Медведева взглядом. Он забежал в свою комнату, разделся и рванул в душ.
Щедро крутанул холодный кран, обрушивая на себя ледяные струи. Брр… Закалочка… Дмитрий, и правда, порой закалялся. Только сейчас чудилось – вода должна зашипеть и испариться. Медведев немного постоял под холодным душем, добавил теплой воды и выдохнул.
Так… давай уже, Дмитрий, соображай! Тебе надо сказать рыжуле, что завтра, вероятно, придет полицейский, чтобы опросить ее о происшествии. Предварительно Медведев и Беркут уже договорились, надо будет лишь уточнить все завтра с утра. Но Алена должна быть готова к тому, чтобы все рассказать. Вспомнить все
