Мой тихий ужас - Кэрри Прай
Будто расслышав своё имя в немых размышлениях, Тихон распахнул дверь комнаты. Заметив меня, он искренне удивился.
– Не пошла на лекции? – растерявшись, спросил он.
– После твоих выходок, мне стыдно смотреть Славе в глаза.
И пусть обида со временем угасла, я не спешила прощать парня. Слишком долго ему всё спускали с рук.
– Не думал, что он из обидчивых. Я принесу извинения, если ему полегчает.
– Не распыляйся. Они тебе ещё не раз пригодятся.
Выдержав покорную паузу, Тихон обмолвился:
– У меня сегодня важный бой.
– Поздравляю, ты снова станешь разукрашенным, – развела я руками.– Это к лучшему, ведь я перестала тебя узнавать.
– Я хочу, чтобы ты на нём присутствовала, – отрезал он.
– С чего ради?
– Ради поддержки...
Применив нечестную тактику, Тихону удалось завлечь меня с собой. Я не могла отказать человеку, который бескорыстно помогал мне несколько недель.
* * *
В проклятом «Облако» не унимались крики, завсегдатаи клуба сновали перед глазами, обмениваясь мнимыми прогнозами, а дерущиеся в клетке бойцы сотрясали пол. Всё походило на ожесточённое представление, где каждый зритель желал крови и непотребного, лишённого морали зрелища.
В череде бесконечных потасовок мне далось разглядеть Тихона. Он разминался, готовясь к бою и послушно принимал поцелуи фанаток.
– Что я вижу? – притворно дивился Арс, заглянув мне в лицо. – Хмурый лоб, прожигающий взгляд и дерганные губки… Кое-кто ревнует?
– Нет, вы точно все сговорились, – вспылила я, оттолкнув парня.
– Если вздумала получить Тихона, то тебе придётся побороться со мной. Я так просто не позиции. Только мне известны все его слабости. Сечёшь?
– Заткнись, Арс, прошу…
Судьи объявили бойцов – свирепого Мастера и непобедимого Райского. Начался бой. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть животную хватку, однако звуки ударов и без того рисовали яркую картинку.
Так длилось несколько минут, а то и полный час.
– Расслабься, Сонтьяго, мы победили, – прошептал Арс, и я открыла глаза.
На арене лежал измученный Мастер, в то время как Тихон разминал шею, одновременно приветствуя ликующих зрителей.
– Мы выиграли, Сонька! Лично я поднял сотню! А ты сколько ставила?
Моё внимание и взгляд были обращены к Райскому. Смелый, довольный, горделивый. Выпуская злость на соперника, он казался поистине удовлетворённым.
Его любили все: спонсоры, зрители, друзья… Но только не я.
В какой-то момент игра поменяла правила. Очнувшийся вдруг Мастер пошагал на сытого победой Тихона и поднял огромный кулак за его спиной.
На мгновение сердце замедлило ход.
– Стой! – бросилась я, в попытке ему воспрепятствовать, и сама не осознала, как проделал пару шагов и повалилась на бетонный пол.
Вместе с этим затуманился разум. Всё походило на сон.
Подскочивший вдруг Арсений подхватил меня за талию, а затем вернул на пригретое место. Моё падение никто не заметил.
– Произошло настоящее чудо, а я не успел включить камеру, – задыхаясь, тараторил парень. – Чёртова несобранность.
Как и безумному другу, мне не хватало воздуха в лёгких.
– Никому ни слова, Арс… Никто не должен об этом знать.
* * *
И всё же победа была за Тихоном.
После случившегося потрясения, я утонула в бушующих мыслях и пришла в себя лишь в доме Райских; оказавшись в тёмной комнате, ещё долго думала над тем, что в действительности произошло. Мне удалось сделать шаг, быть может несколько, и тогда почва под ногами показалась непривычно твёрдой.
Вполне тривиальные и в тоже время новые ощущения, что неизменно сводились к одному: мои сумбурные каникулы подходят к своему завершению.
– Не поможешь мне? – спросил Тихон, оказавшись рядом и усевшись на кровать. В руках он держал коробку, доверху наполненную всевозможными мазями и марлевыми бинтами. Затем мне удалось разглядеть лицо, хаотично разрисованное кровавыми ссадинами, местами покрытое синюшными пятнами.
– Твой новый раскрас эффектнее прежних, – подметила я, пропитав ватный диск антисептическим раствором. – Беру свои слова обратно... Без него ты выглядишь намного лучше.
Получив лечебный компресс, Райский не дрогнул. Он испытывал молчанием и внимательно следил за каждым моим действием.
– Арс мне всё рассказал, – признался Тихон, а я мысленно поругала неугомонного болтунишку. – Не думал, что стану объектом твоих переживаний.
Слегка улыбнувшись, я покачала головой.
– Понимаю, тебе свойственно фантазировать, но моя реакция была обыденной. Мне казалось, что тебе вот-вот снесут голову.
– Мастер подлетел со спины и был за это наказан, – с толикой гордости произнёс он. – Однако радует меня другая победа…
Тихон подразумевал чудесное становление на ноги и придавал крошечному достижению слишком большее значение.
– И всё же, танцевать мне рано, – вздохнула я, проводя ватой по острой скуле. Райский помогал, подставляя нужные участки лица, тем самым добавляя неловкости. В тусклом свете луны он выглядел кране загадочным.
– Не говори об этом родителям, – наперёд попросила я. – Узнав об этом, они от меня не отстанут. Я хочу сама во всё разобраться и, наконец, понять своё тело.
– Как скажешь, – хмыкнул парень, – но теперь я от тебя не отстану.
Тихон резко развернулся, отчего наши колени соприкоснулись. Он стал ещё ближе; теперь его дыхание слабо щекотало ключицу.
– Что это значит?
– То, что число твоих тренировок увеличится вдвое, – с хитрой ухмылкой пояснил он. – А ты о чём подумала?
Райский очевидно игрался, а мне оставалось догадываться, что именно его так забавляет. Его таинственный вид ненароком пугал.
– И почему твоя каждая фраза звучит как угроза? – спросила я, убрав руку, но Тихон вцепился в запястье и вернул мою ладонь к своей щеке.
– Может, ты просто привыкла так считать?
Тихон медленно потянулся ко мне, уничтожая миллиметры расстояния. А я не рискнула отдалиться, оправдавшись вспыхнувшим любопытством.
Что он задумал?
Тепло его губ было мимолётны, потому что в комнате резко включился свет. На пороге стоял Елисей, недовольный и непривычно взвинченный.
– Время, Тихон, – прогремел он, явно встревожившись увиденным. – Пора спать.
Отпрянув, Тихон широко улыбнулся.
– Как скажешь, папочка, – поклонился он, перед тем как уйти. – Расскажешь мне сказку на ночь? И поцелуй Софию перед сном. Мне ты помешал это сделать.
Тихон ушёл. Мне стало совестно. А вот Елисей не смог скрыть тревоги, которая отразилась на его лице.
3.5
Палаточный лагерь на
