Мой сводный хулиган - Маша Малиновская
Сложно описать, что я чувствовала, пока пальцы Артура гладили меня в трусиках. Это можно сравнить с погружением в воду: и захватывающе, и тревожно.
А потом в моём теле стали зарождаться какие-то совершенно новые ощущения. Теперь мне уже хотелось сжать ноги совсем не из-за смущения. Ощущения нарастали и нарастали, дыхание становилось глубже. Мне казалось, будто я пытаюсь взлететь и никак не могу. Очень хочу, очень стараюсь, но всё никак и никак.
И вот это случилось. Нет, это совсем оказался не полёт, это что-то совершенно иное. Это совсем противоположное. Будто меня прибило, распластало на горячем песке, а потом накрыло огромной волной.
– Вот теперь, Мышка, я тебя отпущу. Пока что.
Глава 18
Артур
Дебил, блдь.
Именно так, да – дебил и придурок. Тряпка. Иначе как назвать того, что врёт сам себе? Точнее, кто не сдерживает данные самому себе обещания.
Я ведь твёрдо решил: Мышка не для меня. Она – тренерская дочка. Всё, на этом баста. Точка. Руки прочь и уж тем более прочь то, что сейчас так обиженно стоит колом и совсем не хочет падать.
Ну сорян, дружище.
Зря я полез к ней. Но блин, кто бы назвал меня нормальным, не сделай я этого. Мышка голая в одной со мной кровати – никто бы не устоял. А уж тем более я, вляпавшийся в неё по уши.
Да, именно так, не хер юлить, стоит признаться себе: я хотел девчонку давно. Не просто хотел – втрескался. Ещё там, в хосписе, когда видел, как она читала книги моему больному брату.
Ну так ладно бы просто в одной кровати. И ладно уже – почти голая. Тут у меня кое-как получилось взять яйца в кулак. Но ровно до того момента, как она предстала передо мной с огроменными перепуганными глазищами и… голыми сиськами.
Нет, не так. Грудью. Сиськи у кого угодно, но не у Мышки. А у неё грудь. Красивая, офигенная, кругленькая, хоть и небольшая, очень нежная на ощупь.
Ну кто бы сдержался? Да никто. Вот и я не смог.
Николь вжалась затылком мне в плечо и прикусила нижнюю губу так, что даже при слабом свете лампы было видно, как та побелела. Стон сдержать пыталась, но напрасно. Не выдержала и протяжно выдохнула.
Так-то лучше, Мышка.
Она замерла в напряжении на несколько мгновений, а потом обмякла и положила руку на моё запястье у себя под трусиками. Её хватило только на слабую попытку вынуть мою руку. И я убрал, не стал настаивать. Зачем? Ритка показала мне, как девушке можно доставить удовольствие, она же объяснила, что после оргазма там уже делать ничего не надо, становится не сильно приятно.
Я дал ей отдышаться, но тут, кажется, наступил момент, когда её стало накрывать стыдом и неловкостью. И почему я не был удивлён?
Мышка стала дышать тише, заметно контролируя громкость дыхания, подтянула к груди колени и попыталась натянуть на себя плед.
– Эй, – я тронул её за плечо и почувствовал, как она напряглась, будто окаменела. – Ника?
Она попыталась натянуть плед ещё выше, спрятавшись под ним с головой.
– Та-а-ак, – пришлось применить усилие, чтобы развернуть её к себе. – И что происходит?
Она неуверенно подняла на меня глаза, тяжело выдохнула через нос и залилась краской. Смутилась. А меня потянуло на улыбку, едва сдержался, а то ещё неверно расценит и обидится.
А потом она скосила глаза на мою руку и увидела влажные от её смазки пальцы. Надо было видеть её взгляд. Николь схватилась за плед и укрылась им с головой, и тут я уже не смог сдержать смех.
– Ну ты чего? – откинул его обратно, да так, чтобы не только лицо видеть, но и ниже. – Первый оргазм, что ли?
Молчаливый кивок.
– А сама?
Она моргнула, а потом выхватила плед из моих пальцев и снова прикрыла грудь.
– Сама я подобным не занималась, – сказала, сперва чуть прочистив севшее горло.
– Прозвучало так, будто ты этим гордишься. Или дрочить не царское дело?
Хотел ввернуть шутку, но вышло как-то обидно – и сам почувствовал. А Николь насупилась, отодвинулась и попыталась резко встать. Пришлось ухватить её за талию и уложить обратно.
– Остынь, Мышка, я пошутил, – я склонился над ней и припечатал поцелуем сжатые губы. – Но ты так сильно смутилась, что надо было тебя вытолкнуть из этого, – сориентировался, хотя по факту так и было. И даже, кажется, сработало.
Ника пару раз шумно сердито вдохнула через нос, но потом расслабилась и ответила на поцелуй.
– Мне просто… Это новые ощущения.
Я лёг рядом и привлёк её к себе, уложив голову на плечо. Странное ощущение разлилось по телу. Спокойное какое-то, тёплое. Вибрация от неудовлетворённого желания внутри живота стихала, но это было что-то другое. Что-то более глубокое, что ли. Кажется, у меня тоже были новые ощущения.
– Тебе предстоит испытать ещё много нового, Мышка.
– А почему Мышка? – спросила она, повернув ко мне голову.
– Не знаю, напоминаешь просто почему-то, – рассказывать, что я сталкерил за ней в палате брата как-то не хотелось, мало ли что подумает. А мне почему-то было важно, что она подумает обо мне.
– Расскажи о маме, – вдруг попросила она серьёзным тоном. – Что с ней случилось?
Прошло много лет с тех пор, как она ушла из жизни, и эта тема не причиняла мне острую боль. Скорее вызывала тянущие ощущения в груди, но в то же время пусть и наполняла грустью, но какой-то тёплой и светлой, что ли.
– Мама работала медсестрой в тубдиспансере. Так вышло, что заразилась. Долго лечилась, вроде бы помогало. Но от этой заразы не только лекарства надо. Там и питаться хорошо, и в санаторий. А у неё мы с братом на руках, уж какое там питание да курорты. Лёгкие слабые были, сама тоже. Подхватила воспаление и через неделю ушла от нас.
Я рассказывал печальную историю,
