Писательница в бегах - Юлия Крынская
– Если ты её ещё и почистишь, цены тебе не будет! – Дую на исколотые пальцы.
– Да не вопрос!
Для меня загадка: притворяется Павел или ведёт себя искренне. Но после фееричного полёта из пещеры парня словно подменили. Две ночи он просидел у входа, прежде чем Лок позволил ему вернуться.
– Молодец, – Лок появляется неожиданно, будто специально караулил в зарослях. Этот трюк он практикует с завидным постоянством. Может поэтому Павел не позволяет себе больше распускать руки. Лок усаживается рядом со мной: – Лилиан, покажи руку.
Протягиваю Локу ладонь. Он внимательно изучает мои пальцы:
– Опять назозы!
– Занозы, – поправляю я Лока.
Он уже не раз ногтями, как пинцетом извлекал острые занозы и у меня, и у Павла. Как настоящий вождь, Лок считает должным сохранить свой народ. Даже если всё его племя сейчас – это два непутёвых европейца. Лок благороден, мудр, силён, хотя ему, как я выяснила, не больше двадцати лет. Но иногда в нём просыпается мальчишка, которого я обожаю так же сильно, как и неистового любовника, заставляющего меня извиваться от наслаждения.
– Пойдём купаться, – пружинисто встаёт Лок и протягивает мне руку. – Нужно мыть, потом доставать назозу. Занозу.
Павел лихо управляется с рыбой, не обращая на нас никакого внимания. Надеюсь, под маской благодушия Павел не вынашивает кровожадные планы. Очень не хотелось бы нажить такого непредсказуемого врага на материке. Хотя не знаю, вернусь ли я туда. Суждено ли нам вообще выбраться с этого острова.
У меня появилась тайна от моих мужчин. Задержка больше двух недель. В том что я беременна у меня нет и тени сомнения. Утренняя тошнота сегодня – тому последнее подтверждение. Её будет скрывать сложнее. Вопросов много. И главная: кто счастливый отец?
Сидим по плечи в воде с Локом. Прижимаюсь спиной к его мощной мускулистой груди. Он ласкает меня и шепчет, касаясь мягкими губами моего уха:
– Пойдём после обеда в пещера? Хотеть…
– Хочу, – поправляю его, раздумывая над тем, у кого из мужчин больше шансов.
– Хочу тебя, – Лок теребит пальцами мои соски, упираясь каменным стояком мне в спину.
– Пойдём, – трусь затылком о плечо Лока. Мысленно признавая факт, что скорее всего отец Павел. Не очень сильна в вычислениях залётных дней, но то ли интуиция, то ли страх навязывают мне эту мысль. Если Лок и отец, то залетела я от него накануне не явившихся месячных. Примет ли он ребёнка Павла? Не захочет ли Павел оспорить у меня малыша? Не потому что он ему нужен, а из вредности.
– Твоя грудь набухать. Не болеть… не болит? Дай мне смотреть.
– Нормально всё, – замираю я испуганно.
– Повернись.
Поворачиваюсь к Локу лицом, и рукой направляю его член в своё лоно. Это единственное, что может сейчас увести нас от разговора.
– Моя радость, – он подхватывает меня под бёдра и встаёт в воде. В руках Лока я ощущаю себя пушинкой.
Павел всё ещё увлечен приготовлением обеда возле навеса. Надеюсь, он нас не увидит. Павлу запрещено смотреть на нас, когда мы занимаемся любовью. Специально шоу возле него не устраиваем. Уходим в пещеру или любим друг друга на берегу. Сейчас, если Павел и повернётся, то увидит издалека лишь Лока со спины и мои ноги.
Чтобы ускорить процесс, сжимаю мышцами член Лока. Моё дыхание сбивается, в ушах шумит. После спонтанного секса обессилено сползаю с него обратно в воду. Голова кружится, и сердце бьётся будто рыба в сетях.
– Ты нормально себя чувствовать? – Лок садится передо мной и вглядывается в моё лицо. Гладит по волосам.
– Солнце припекло, – улыбаюсь через силу.
Лок молча выносит меня из воды. Ставит на горячий песок.
– Горячо, – хнычу я, переминаясь с ноги на ногу.
Лок приподнимает меня и ставит на свои шорты. Помогает одеться. Моё единственное платье берегу, как зеницу ока. Лок несёт меня к навесу, прижимая к груди. Хочется плакать. Всё стало слишком сложно.
– Дай Лилиан воды, – приказывает Лок Павлу и укладывает меня на постель, сварганенную из стволов деревьев, мха и сушёной травы. – Я скоро вернусь.
В пещере мне нравилось больше. Но если жить там, то можно пропустить корабль.
Павел смотрит на меня с загадочной улыбкой и откручивает пробку от бутылки. Наполняет чашку из кокосовой скорлупы и протягивает мне.
– Что ты улыбаешься? – приподнимаюсь на локте и мигом опустошаю посудину. – Доставляет удовольствие наблюдать за моими мучениями?
– Королева племени мумба-юмба снизошла до разговора со мной?
– Не ерничай.
– Жду, когда ты сообщишь предводителю ошеломляющую новость, – лупит мне в лоб Павел. – токсикоз уже вовсю кроет, а ты тянешь.
– Откуда ты знаешь? – испуганно смотрю в сторону, куда ушёл Лок. Но он снова влез в воду и рассекает гладь океана размашистыми движениями рук.
– В отличии от Лока я знаю, что у женщин бывают критические дни, но до сих пор не видел тебя с окровавленными ляжками.
– Не знаю, как сказать ему о ребёнке, – сажусь и обхватываю колени руками.
– Моём ребёнке, – уточняет Павел.
– С чего ты взял? – даже у меня такой уверенности нет, а Павел уже прикарманил себе право на отцовство.
– Потому что ты уже недели две, как беременна. Лок присунул тебе, когда дело уже было сделано.
Мне нечего сказать в ответ, потому что наши мысли с Павлом работают в одном направлении.
– Лок примет моего малыша, чей бы он ни оказался, – в моём голосе я сама не слышу уверенности.
– Но я не оставлю своего ребёнка на острове, – Павел снимает рыбу с огня и выкладывает её на деревянные «тарелки».
– Это мой ребёнок, – становится холодно, словно я рухнула в прорубь.
– Наш, Лил.
Теперь мне становится понятно, почему Павел ведёт себя как невинный агнец. В его рукаве козырь, который мне нечем крыть.
– Ничего подобного, – переиграть маститого актёра будет непросто. – Я свои опасные дни знаю.
– Ты ещё до них не дожила, – Павел треплет меня по колену. – И не доживёшь, если возьмёшься за ум. Думай не сладким местом, и будешь в шоколаде.
– Не ляпни ничего Локу, – моя душа в полном раздрае.
– Всё имеет свою цену, Лил.
Глава 21
Павел
Лилиан беременна. Что это меняет? Да всё меняет! Мать моего ребёнка чпокает другой! Если я достаточно раскрепощён в вопросах секса, то здесь уже совсем иная история. Лилиан притихла после нашего разговора, и не пошла с Локом в пещеру после обеда, сказавшись больной. Свернулась калачиком на досках в тени и уставилась на костёр. От самоуверенной писательницы с дерзким взглядом не осталось ничего. Была девушка,
