Вторая семья (СИ) - Борн Амелия

- Что? - переспросил он непонимающе. 

- Что слышал. Ты знаешь, каково жить со мной. Пора тебе узнать, каково будет жить с отцом, если ты намерен с ним остаться. Ты должен знать, что тебя будет ждать, прежде, чем принимать решение. 

Вадим, очевидно, был обескуражен. Он кинул взгляд на свою растормошенную сумку и спросил: 

- Поможешь мне собраться? 

- Нет, - покачала я головой. - Раз ты считаешь себя достаточно взрослым, чтобы обвинять родную мать, то будь и достаточно взрослым, чтобы самостоятельно собирать свои вещи. 

С этими словами я вышла, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать. 

Вадим появился в прихожей, где я его уже ждала, примерно через двадцать минут. Я оглядела его топорщившуюся во все стороны дорожную сумку, по которой было видно, что вещи внутри понапиханы как попало, и едва сдержалась, чтобы не расстегнуть ее и не уложить все аккуратно. 

- Ты знаешь, где живет твой отец? - спросила сына и тот кивнул, назвав адрес в центре города.  

- Я напишу ему, что мы едем, - сказала, кивая на выход.  

Ответ от Антона пришел мгновенно: 

«Ты рехнулась?! Он мне тут сейчас вообще не нужен!» 

«Скажешь это ему лично сам», - быстро напечатал я в ответ и вызвала такси.  

В машину я села вместе с сыном. Мысли о том, что, возможно, поступаю неверно, буквально сжирали изнутри. Но как еще переубедить того, кто занял не мою сторону - я не знала. По всему выходило, что мое слово против слова Антона не стоило для Вадима и ломанного гроша.  

Мы провели всю дорогу в тишине. Я боролась, как могла, с бурлящим внутри отчаянием и чувством, что меня предали. Все. Абсолютно все. Муж, сын и даже… Адам. Что я сделала такого, чтобы заслужить все это? Слишком любила? Слишком многое позволяла?  

Последняя мысль заставила вздрогнуть. Перед глазами всплыло лицо с темными, пробирающими до глубины души глазами. Почему мысль о том, что Адам мне лгал, ранит так сильно? Между нами ведь почти ничего не было. 

Ничего, кроме надежды. Надежды на то, что еще могу быть счастлива и желанна. 

По факту же оказалось… что? Что он спал со мной по приказу Лемешева? Или с какой-то иной целью? Может, именно для того, чтобы дать Антону повод опозорить меня перед сыном?  

Машина притормозила у высотного здания и мы с Вадимом вышли. Некоторое время стояли, молча, не решаясь нарушить тишину или сделать первый шаг - прочь. Наконец я собралась с силами и заговорила: 

- Если тебе здесь не понравится, ты можешь позвонить мне в любой момент и я тебя заберу. Я люблю тебя, Вадим, и именно поэтому даю возможность принять решение самостоятельно. Но я буду надеяться, что ты, будучи умным человеком, поймешь все верно. Я никогда не говорила плохо о твоем отце, не желая тебя против него настраивать, но он, в свою очередь, делает все, чтобы настроить тебя против меня. Подумай об этом. 

Вадик кивнул, явно растерянный и мы двинулись ко входу в дом. Дрожащими пальцами я нажала на кнопки домофона и встроенная камера мигнула, снимая нас. А затем из динамика послышался истеричный голос: 

- Проваливайте отсюда!!!  

Вадим растерянно на меня оглянулся, а я сказала: 

- Если хочешь, мы уедем. 

Он упрямо покачал головой и в этот момент раздался голос Антона: 

- Я сейчас спущусь. 

Он появился примерно через пять минут. Взглянул на меня так, словно я была источником всех его бед и безо всяких извинений отчеканил: 

- Аня сегодня… не в настроении. 

- Очередной припадок? - вздернула я бровь.  

- Ты говорил, она будет мне рада… - пробормотал Вадим, явно сбитый с толку этими криками из домофона. 

- Так и есть! - тут же отреагировал Антон. - Ну, пошли. 

Вадим чуть прошел вперед, а я быстро выкинула руку и вцепилась в рукав Антона. 

- Если с головы Вадика хоть волос упадет - тебе конец, Семиверстов. 

Он издевательски рассмеялся: 

- Что, угрожаешь мне своим любовником? Бессмертной себя почуяла, раз с богатеньким спишь? 

Я сжала челюсти, чтобы не поддаться искушению плюнуть в это, теперь ненавистное, лицо. 

- Для того, чтобы отрезать то, за что тебя любит Анечка-истеричка, мне посторонняя помощь не потребуется, - процедила я сквозь зубы. - Так что следи за ребенком в оба. 

- И, кстати, не забудь показать Вадиму свой автопарк, - произнесла уже громче, так, чтобы сын меня слышал. - Уверена, ему будет интересно. 

Я заметила, как рука Антона сжалась в кулак. На мгновение мне показалось, что он готов меня ударить. 

- А ты действительно изменилась… - произнес он с кривой усмешкой. 

- Хороших выходных! - сказала я вместо ответа и помахала сыну рукой прежде, чем выйти на улицу. 

С тихим шелестом шин такси остановилось у дома Адама. Было уже достаточно поздно для подобного визита, но я хотела знать правду. Больше ни единой минуты, ни единой секунды не была намерена позволять над собой потешаться! 

- Милана? - удивился Адам, открыв на мой звонок и тут же расплылся в улыбке. Такой мягкой, такой соблазнительной, что меня буквально затрясло от того, что это могло быть всего лишь фальшью. 

Я решительно прошла внутрь, ускользнув от протянутой ко мне руки. Замерла посреди холла и, стоя к Адаму спиной, сказала: 

- Мой сын заявил, что намерен жить с отцом. И знаешь почему? 

Я быстро обернулась к Адаму, чтобы считать выражение его лица, но там было лишь непонимание. 

- И почему же? - спросил он, озабоченно хмурясь. 

- Потому что я сплю с братом любовницы его отца. 

- Черт! 

Он остервенело провел рукой по волосам и твердо заявил: 

- Я могу все объяснить. 

- Ну, попробуй, - пожала я безразлично плечами, хотя внутри все клокотало и болело. Все, чего мне сейчас хотелось - кричать в голос, пока не охрипну, пока не останется сил, пока не иссякнет все, что убивало изнутри. Пока не останется никаких вообще чувств, кроме пустоты. 

- Я действительно сын Романа Лемешева, - начал Адам. 

Я его перебила: 

- Ты сказал мне, что знать их всех не знаешь! 

- Так и есть, - жестко заявил он и приблизился ко мне на шаг. Я отступила. 

- В этом я тебе не солгал, - продолжил Адам, покорно застыв на том расстоянии, которое я между нами очертила. - Он отослал меня прочь сразу, как я родился. Я был не нужен своей матери, не входил в ее планы на жизнь - и она скинула меня на шею Лемешева. Но ему я тоже не был нужен - наняв няню, он отселил меня прочь, чтобы не нервировать моим существованием свою любимую дочь. А позже отправил учиться в Лондон, долой с глаз, подальше от неудобных вопросов, которые я ему задавал. 

Я молчала, потрясенная. 

- За всю свою жизнь я видел этого человека считанное количество раз. Я совсем не знаю ни его, ни его дочь. Все, что я знаю… это то, что я их за это ненавижу. 

- Но причем тут я?! - вырвалось у меня отчаянно. 

Он посмотрел на меня с сожалением, с затаенным чувством вины. 

- Я говорил тебе, что ты мне сразу понравилась. Я не лгал. В тот вечер, на дне рождения Анны, я… наблюдал за тобой. Знал, кто ты и… восхищался тем, как ты держалась. Восхищался твоей смелостью и силой духа. И даже слезами, которые ты хотела от меня скрыть. 

Я неверяще покачала головой: 

- Все это хорошо для какой-нибудь романтической комедии, Адам! А мы не в кино, это - моя жизнь! И в этой жизни ты оказался еще одним человеком, которому я зря верила! 

Теперь он уже не выдержал. В несколько шагов оказался рядом, взял меня за плечи и чувствительно встряхнул. 

- Не зря! - проговорил горячо. - Я признаю, что кое-что скрыл от тебя - но именно потому, что опасался такой реакции. Потому что боялся, что, узнав мою фамилию, ты не захочешь иметь со мной ничего общего! 

- И был прав! - огрызнулась я.  

Он резко убрал руки с моих плеч, словно обжегся.  

- Тогда что ты тут делаешь? - спросил с кривой улыбкой. - Зачем тебе моя правда, если ты ненавидишь меня только за то, какая у меня фамилия?