Босс для Золушки (СИ) - Амурская Алёна

— Артём… нет, — я уворачиваюсь от горячих настойчивых губ, и они скользят по моей щеке, оставляя огненный след ласки. — Ты сейчас не в себе!

Царевичев тяжело дышит и прислоняется лбом к моему лбу. Смотрит в глаза мутным от желания взглядом.

— Да, я с ума схожу, Катя, — глухо говорит он. — Из-за тебя. По тебе. Довольна?

— Я…

— Нет, помолчи, — он прижимает свой палец к моему приоткрытому рту. — Дай сказать, пока я могу и хочу этого. С самого первого взгляда, когда я только увидел тебя тогда, на парковке… с самой первой минуты ты стала моим наваждением. Такая милая. Такая бескорыстная. Такая смелая, когда дело касается защиты слабых…

и такая робкая, когда надо защитить себя! Когда ты сбежала на работу босиком, я ползал в тех проклятых колючих кустах целых полчаса, как дурак. Хотел найти твою туфлю. Даже не знаю, зачем… на тот момент. Просто знал, чувствовал, что если не найду ее, то потеряю что-то очень важное в своей жизни.

— А я-то обыскалась ее… — слабо улыбаюсь я, несмотря на запрет говорить. И сразу ощущаю, как его палец скользит чуть шершавой подушечкой по моим припухшим от поцелуев губам. Потом снова останавливается с недвусмысленным нажимом: молчи.

— Ты не представляешь, как я был рад обнаружить на подошве логотип своего нового приобретения для расширения ресторанного бизнеса, — продолжает откровения босс. — Таинственная незнакомка — официантка в моем «Дворце»! Скрывается под самым моим носом!.. Это был очень приятный сюрприз… из череды многих других, которые вскоре последовали за ним. Знаешь, Катя… ты ведь из породы тех чертовски милых людей, которым хочется верить безоглядно. Но я не привык так делать. И проверял тебя тем тщательнее, чем сильней мне хотелось махнуть на всё рукой… Наверное, так бы я и сделал с самого начала, если бы не мой сын. Я в ответе за его жизнь.

Наступает длинная пауза, прервать которую я не решаюсь.

Царевичев, кажется, начал успокаиваться. Он всё ещё держит меня на своих коленях, но его руки — уже не капкан, а нежный, бережный плен. Ласковое кольцо объятий, которое не хочется покидать.

— Я проверял тебя… — снова повторяет он. — Проверял многократно. Спрашивал то, что и так знаю, и анализировал каждый твой ответ. И сделал бы это снова… точно так же, как присвоил твой первый поцелуй. У меня на тебя целое досье от частного детектива. Иногда мне кажется, что твою жизнь от рождения до сегодняшнего дня я знаю лучше, чем свою. Мне нужно было знать, что ты никак не замешана в нападениях на Костю.

Я вздыхаю и отвожу его палец в сторону. Его дотошность нисколько меня не удивляет. Ведь мой босс — такой… босс.

— Надеюсь, теперь ты это знаешь точно?

— Да. Я даже знаю, кто именно заварил всю эту кашу в надежде заполучить рычаг давления на меня.

— И кто же это? — спрашиваю я, не в силах скрыть любопытства. В памяти сразу всплывает перекошенная физиономия очкарика, отбивающегося от старого, но ого-го какого агрессивного эрдельтерьера с женским именем Люси.

— Это мой бывший партнёр по бизнесу, — сообщает Царевичев. — Филин Сергей. Мы разорвали с ним все связи незадолго до того, как я стал акционером корпорации «Сэвэн».

Я заново перебираю в памяти детали происшествий и спрашиваю непонимающе:

— А та тетка откуда тогда? Та алкоголичка, которой почти удалось похитить твоего сына?

— Она всего лишь пешка, — пожимает плечами Царевичев. — Неплохой ход, чтобы охрана не приняла опасность всерьез… Это вполне в духе Филина. У него есть опыт во всяких диверсиях, подготовка военная. Неплохой мужик ведь был. Жаль, что с кукухой своей после отставки распрощался.

— Так ты его уже нашел?

Царевичев досадливо качает головой.

— Пока нет. Он слишком хорошо умеет прятаться. Потребуется больше времени, чем я думал.

— Может, Филин понял, что ты ему не по зубам, и сам отступился? — с надеждой предполагаю я. — Уехал куда-нибудь далеко… в Сибирь, например. И начал там новую жизнь.

— Это вряд ли. Он знает, что раскрыт, а пути отступления для него перекрыты. И что посягательство на моего сына я ему не спущу, — усмехается мой босс и смотрит на меня с внезапной нежностью: — Какая же ты наивная… Удивительно, как ты только сумела почти убежать от него.

— Мне Люси помог.

— А, ну да. Люси — это серьезный аргумент.

Мобильник в кармане Царевичева издает приглушённое жужжание. Он достает его и молча читает сообщение от Батянина. А поскольку я продолжаю уютно сидеть на его коленях, то читаю текст вместе с ним:

«Тём, хорош уже по кустам рассиживаться, давай к нам. Обсудить кое-что надо. Тут новости о твоём Филине подоспели».

Глава 27. Ночной гость

Ощутить себя настоящей гостьей на корпоративной тусовке Батянина мне так и не удается. Как только мы возвращаемся к беседке и костру, он негромко сообщает:

— Мои люди только что видели его на железнодорожном вокзале. Описание один в один, и фотка у них есть. Перехватят с минуты на минуту. Опознавать-общаться поедешь, пока мы свои кадры из органов не подключили? Если закроем его сейчас, потом свободно, по-мужски толковать с ним будет сложнее.

Босс срывается с места, не раздумывая.

Впрочем, на одну минуту он всё же задерживается, чтобы попросить Артура Короленко, который даже на такой неформальной встрече не теряет гранитно-невозмутимый вид, отвезти меня домой на своей машине с водителем и надёжной охраной.

— Я вернусь поздно, Катя, ложись сразу спать — говорит мне Царевичев и очень серьезно добавляет, практически приказывает: — Постарайся соскучиться по мне к завтрашнему дню. Тогда юбилей действительно станет для меня настоящим праздником.

— Юбилей? — рассеянно повторяю я, глядя на то, как двигаются его губы.

Поцелуи босса что-то изменили во мне. Разбудили внутри неутомимую жажду прикосновений, и сосредоточиться на смысле слов рядом с ним стало сложно.

— Завтра юбилейная вечеринка во «Дворце». Забыла?

— Но я же там больше не работаю.

— Ты теперь со мной. Этого достаточно, — категорично заявляет Царевичев и, погладив меня по щеке, уезжает.

Короленко по обыкновению молча доставляет меня к дому босса. Только в самый последний момент, когда я вылезаю из его темно-бордового внедорожника, бросает в спину:

— Сиди дома тихо, никуда не выходи и вообще не высовывайся.

Ну да, как будто я собиралась куда-то бежать на ночь глядя, как идиотка. Подавив детское желание высказаться по этому поводу, я просто киваю.

В доме царит глубокая тишина, и где-то в коридоре размеренно тикают раритетные часы с кукушкой. Царевичев ещё при переезде говорил, что это памятный подарок его бабушки, и потому всегда поддерживается в рабочем состоянии. Мне нравится этот звук — такой успокаивающий и мирный.

Домработница и Настя с Костей уже давно спят. На всякий случай заглядываю в детскую, поправляю детям сбившиеся одеяльца и ухожу в гостевую спальню.

Посетив ванную, быстро переодеваюсь в ночную сорочку и ныряю под одеяло. Прохлада чистого постельного белья такая приятная. С наслаждением вытягиваю ноги в струнку и шевелю пальцами. Очень хочется спать, но воспоминания о волнующих словах Царевичева всё ещё будоражат мысли и чувства.

Когда дремота наконец почти накрывает мое сознание, из-за окна вдруг доносится какой-то шум. Низкое угрожающее рычание. А затем сразу же два коротких предостерегающих тявканья.

Сон как рукой снимает.

Приподнимаюсь на локте и вслушиваюсь в темноту. Может быть, старый эрдельтерьер заметил пробравшуюся за ограду кошку?

Снова рычание, на этот раз очень громкое. Странно, что охранники Царевичева не реагируют. Ведь дом вроде как под наблюдением и днём, и ночью. Двое охранников дежурят в маленькой будке у ворот днём, и двое — по ночам.

На первом этаже хлопает дверь.

— Кто там тёзку моего растревожил, блин? Спать не даёт, зараза! — ругается проснувшаяся домработница и кричит в домофон по внутренней связи: — Виталий! Леша! Вы чего там, вырубились на посту, что ли?