Три недели другой жизни (СИ) - Арина Вольцева
Матвей молчаливой тенью был рядом, никак не проявляя недовольства и не предпринимая попыток заговорить с Аней.
— У меня складывается впечатление, что ты мой телохранитель, — сказала она, когда очередной оратор, разглагольствующий о перспективах их сотрудничества, переместился на другой конец зала, найдя там свободные уши.
— Ммм, я буду стоять за кулисами, — улыбнулся он, вспомнив известный фильм.
— Боюсь, мне далеко до Уитни, — рассмеялась Аня в ответ. — Максимум, могу подскулить, подпевая кому-то.
— Ну! Не наговаривай на себя, у тебя прекрасный голос, я же прекрасно помню!
— Это же было в школе!
— И что? Ты голос вместе с тетрадками выкинула? — пошутил он.
— Нет, но…Давно не тренировалсь, — призналась она наконец.
— Можем исправить, — сказал он и сделав вид, что собирается окликнуть музыкантов, взял Аню за руку и якобы пошел в сторону невысокой сцены.
— Нет, Матвей! — в ужасе пыталась она выдернуть руку. — Ты с ума сошел! — одновременно с этим ее душил смех. — Не хватало еще опозориться перед партнерами!
— А я думаю, наоборот, ты покоришь их!
— Скорее, добью, — пошутила Аня и, поняв, что все это была шутка, хлопнула его по плечу свободной рукой. — Ах ты жулик! — и не удержавшись, рассмеялась.
Матвей стоял и непроизвольно сам улыбался, глядя на смеющуюся девушку. Быстро оглянувшись по сторонам, он молниеносно втянул ее в пространство между колоннами, где их не могли увидеть, и страстно поцеловал.
Слегка остолбенев от неожиданности на пару мгновений, Аня ответила ему, не уступая в пылкости, разгоняя адреналин по крови осознанием, что на них в любой момент могут наткнуться. " Как школьники, ей-богу!" — подумала она.
— Долго нам еще нужно тут присутствовать? У меня есть идеи, как лучше провести это время, — прошептал Матвей, соприкоснувшись с ней лбами. А про себя добавил: " Тем более его так мало остается!"
— Еще с полчаса, хотя бы, чтоб наш уход выглядел прилично, — примиряюще подняла плечи Аня в просьбе понять ее. Как бы ни хотелось ей самой сбежать и наслаждаться последними часами с этим желанным мужчиной, она все же на работе. А это, несомненно, накладывает обязательства!
— Хорошо, полчаса — и ни минутой больше! — твердо прошептал Матвей и, слегка прикусив мочку ее уха, выскользнул из ниши.
Слушая громкие удары сердца Аня вышла за ним следом.
Наконец, они были свободны. Раскланявшись со всеми, они покинули банкет.
Несмотря на сумерки, было еще довольно тепло, но вечерний ветерок уже помогал, ласково разгоняя дневной жаркий воздух. Аня с Матвеем решили обойтись без машины и прогуляться до гостиницы — благо, идти было недалеко. Молча взяв мужчину под руку, Аня медленно шла, погрузившись в свои мысли. Матвей тоже был молчалив и не нарушал обоюдной тишины. Он наслаждался их близостью, тем как ритмично Анино тело слегка касается его во время ходьбы, и украдкой поглядывал на девушку, пытаясь угадать, о чем она сейчас задумалась.
Ведь он же сделал все так, как пожелала она: согласился на ее условия, хотя больше всего на свете ему хотелось сгрести ее в охапку, встряхнуть хорошенько и громко сказать о том, что она — его женщина! О том, что он никуда ее не отпустит и не даст так легко исчезнуть из своей жизни… Но Аня решила по-другому, а он уважал ее решение — ровно настолько, насколько не желал кому-либо, — а особенно, ей, — навязывать себя. Оказывается, это больно! Он слегка скривился, будто смакуя это ощущение… Нет, в каком-то смысле он мазохист, ведь добровольно обрекает себя на боль, на жизнь без нее… И даже мелькнула шальная мысль, а может, действительно, созваниваться и иногда встречаться там, в нормальной жизни… И тут же огромным усилием воли Матвей отогнал ее от себя. Он — мужчина, и не должен выставлять себя слабаком. Никогда не мог. Всегда жил по принципу " надо быть сильнее", но тут вся его система разбилась и осколками упала прямо к этим нежным ножкам в черных шелковых туфельках на тонком каблучке… Матвей горько усмехнулся, еще немного, и он начнет ее умолять хотя бы о редких встречах… Как ему быть?..
Аня тоже боролась с мучительными мыслями о расставании. Она сейчас чувствовала себя ребенком, совсем маленьким, которого впервые привели в театр: поначалу все казалось шумным, ярким, хаотичным, но только она привыкла, влилась в этот мир, втянулась в него — представление закончилось. И что делать с этим странным послевкусием, куда деть все эти размышления из головы, как вернуться к привычному, когда познал большее?.. Одно она знала абсолютно точно — прежней, какой была до приезда сюда, уже не станет. Она вновь увидела краски жизни, почувствовала, что мир вокруг живой и полный разных эмоций, от которых она закрывала себя в последнее время. Теперь она поняла, как это было глупо — предать саму себя, из сильной стать подобной слизняку и довольствоваться жизнью на рефлексах: голодная — надо поесть, усталая — следует поспать, вагон работы — нужно пахать… Вчера она себе пообещала, что начнет жить, и намерена сдержать это обещание… Если б не терзало еще душу это разочарование из-за грядущего расставания с Матвеем…
Пройдя молча почти половину пути молодые люди внезапно остановились напротив того летнего кафе,
