Капкан для бешеного (СИ) - Еленина Юлия

Не проведешь мамулю — очень сложно доказывать всем окружающим одно, а чувствовать совершенно другое.

“Вот именно, ты испытываешь к нему чувства”, - мой внутренний голос как обычно влез, когда его не просят, но его проигнорировала, с удивлением поинтересовавшись у мамули:

— Открыть?

— Я сама, — моя родительница резво вскочила с места, как будто за дверью не докучливый клиент, а принц на белом коне. Ну, или черном внедорожнике.

Черт! Опять меня не туда несет. Если так и дальше пойдет, то я скоро на пару с Маринкой буду с грустью в глазах смотреть на свадебные платья в женских журналах и вздыхать, проходя мимо ЗАГСа. Прав мой внутренний голос — я сама не знаю, чего хочу. Но и чувства к Феликсу я все-таки испытываю, несмотря на то, что до сих пор злюсь.

Из коридора раздались приглушенные голоса, а меня молнией ударило. Замерла, прислушиваясь и прогоняя все мысли о Феликсе. Слов не разобрать, но мужской голос с женским спутать сложно. Уставилась в чашку, как будто там могла что-то рассмотреть или найти ответы на все вопросы. Ну а вдруг у меня тоже дар?

Смешно. Я точно схожу с ума.

Но вот такой поворот даже предположить не могла…

— Анжелика, это к тебе, — сказала мама, входя в кухню.

Я повернула голову и обалдела. Только и смогла, что открывать и закрывать рот. Как рыба. Просто нет слов! Порядочных, я имею в виду. Одни нецензурные, но в присутствии мамули я вряд ли решусь произнести хотя бы одно из них. Удивление сменилось раздражением, а потом накатила злость. Просила же по-человечески — оставь меня в покое. Нет, и это не обсуждается.

Все равно не понимает. Да что за идиот мне попался, прости Господи?

— Привет, — Феликс расплылся в улыбке на все свои тридцать два зуба. — Я не мог дозвониться и начал волноваться.

— Хотите кофе? — влезла мамуля, глядя на него почти с обожанием, при этом полностью игнорируя меня.

Даже рта открыть не дала. И где же ее знаменитая “женская солидарность”? Какой-то нахал, которого видит впервые, переступил порог ее дома, а она уже обхаживает его, как зятя родного.

Ох, как мне это не нравится. Может смыться, пока они тут мило воркуют?

— Он уже уходит, — фыркнула, не отводя взгляда от мужчины, но тот даже глазом не повел.

— С удовольствием, — почти одновременно со мной произнес этот наглец, а мамуля прищурилась.

Медленно переводила взгляд с меня на него. Вот интересно, чего она ждала? И главное, что хотела услышать?

— Я все-таки сделаю кофе, — заметила она в итоге, кивая, вроде как предлагая Феликсу присесть. — Могу вам даже потом погадать на кофейной гуще.

Я обалдела во второй раз. Кстати, дара речи тоже лишилась. От мамы я такого не ожидала — надо же, предательница какая. Вот сейчас Феликс и покажет всю свою павлинью сущность — будет моя мамуля знать, как связываться с подобными наглыми типами. Не думаю, что такой парень верит в подобное. Пусть фыркнет, скажет, что это все бред, и тогда я смогу со спокойной душой выпроводить его отсюда, а мамина симпатия сразу сойдет на нет.

— О, это так интересно, — Феликс снова спутал все мои планы, а я в очередной раз обомлела, не донеся чашку до рта.

Да он сегодня прямо сама любезность и очарование. С чего это вдруг его так переклинило?

— Ты что здесь делаешь? — прошипела я едва слышно, пока мама суетилась возле плиты. — Я что-то непонятно сказала утром?

— Я тебе звонил, — с печалью ответил негодяй.

Боже, по этому парню Голливуд плачет. Как играет — обзавидуешься. Да и внешние данные вполне себе ничего. Так, меня опять не туда несет.

— Телефон дома забыла, — снова уткнулась в чашку, исподтишка наблюдая, как мама обхаживает Феликса.

И ведь не пошлешь же теперь прилюдно — хозяйка дома точно встанет на защиту этого несносного павлина. Но больше всего меня поразило ее предсказание. А так же лучезарная улыбка Феликса “Ты попала, крошка”.

— Вы наконец-то встретили свою настоящую любовь.

Сердце заколотилось как бешеное. Удар, еще один, третий…

— Так я не возражаю, — павлин продолжал скалиться, не сводя с меня взгляда. — Кстати, Юлиана Алексеевна, — надо же, и имя моей родительницы знает. Подготовился, гад такой, а я наивная чуть уши утром не развесила, слушая его признания.

— У вас имя редкое, — выпалила мамуля, а я наконец-то взорвалась, перебивая их любезный диалог:

— Это ты в чашке прочитала?

— Феликс, — кивнул негодяй, игнорируя мою вспышку. — Приятно познакомиться. Так вы мне скажите, Юлиана Алексеевна, — мужчина снова начала свою песню, а я уже догадывалась, о чем сейчас пойдет речь. Не зря же перебивала — надо же, какой павлин настойчивый. — Любовь моя взаимностью ответит?

— Она от вас без ума! — мамуля была на высоте, а я лишь прошипела:

— Убью тебя.

Правда, и сама не поняла, кому именно адресовала свою угрозу, но взорвалась конкретно. Достали все! И сил терпеть больше нет!

— От ненависти до любви… — Феликс, как я поняла, принял угрозу на свой счет. — Советовал же не сопротивляться, даже гуща тебе об этом говорит.

Сейчас я готова была действительно его убить. Хоть в прямом, хоть в переносном смысле.

Мамуля сначала глаза округлила, а после растянулась в улыбке. Которая ничего хорошего для меня в данный момент не предвещала…



Глава 36

Феликс скалился, мама непонятно чему радовалась, а я молча злилась. Пауза затягивалась, но эти двое, кажется, и не собирались ее прерывать.

Сейчас я была в меньшинстве — родительница, судя по всему, пришла в полный восторг от этого павлина. Ну и где ее дар сейчас потерялся? Заткнулся, видимо, пораженный харизмой Феликса? Тоже мне, провидица великая выискалась — обычного аферюгу раскусить не может.

— Анжелика, почему ты раньше меня не познакомила с этим замечательным молодым человеком? — спросила мамуля, все так же загадочно и с хитринкой улыбаясь. Знает же прекрасно, что я терпеть не могу свое полное имя. Данное, кстати, мамулей в честь ее любимой героини.

Меньше бы всякую чушь читала, а мне теперь мучайся.

— Зачем? — в последнее время это стало моим любимым вопросом. Четко, лаконично, а главное, все по делу.

— Ну-у… — мамуля слегка задумалась, посмотрела по очереди то на меня, то на Феликса, но так и не нашлась с ответом. Хотя ее “почему” большими красными буквами продолжали отсвечивать на лбу.

Наверное, потому, что у нас всего-то был ни к чему не обязывающий секс, а потом я доставала из него пулю. Но вслух, конечно, произнесла другое, боясь все-таки ранить нежную психику любимой родительницы:

— Я сама с ним не до конца знакома.

А ведь так и есть. И именно об этом я говорила Феликсу утром. Но он не внял.

«Вдруг действительно беспокоился?» — хихикнул внутренний голос.

Он был готов уже капитулировать перед обаянием Феликса. Весь день мне только об этом и твердил.

А я?

И хочется, и колется…

Но выяснять все сейчас при маме я точно не планировала. Видно по глазам — примет сторону этого павлина, который так и продолжал сиять, как тульский самовар. А мне безумно захотелось врезать по его надменной физиономии. Еле сдержалась, послав лишь ехидную улыбку.

Подальше от отчего дома. И от вопросов моей драгоценной мамули. Так и быть, осчастливлю этого негодяя — отставила чашку в сторону, выдавила из себя улыбку и произнесла с издевкой:

— Феликс, подвезешь меня домой?

Он, кажется, немного обалдел. Даже не немного, а слишком сильно все эмоции проявились на его физиономии. А то! Эффект неожиданности, мой милый. Я сейчас сама любезность. Но все это блеф — стоит нам только выйти из квартиры…

Ну, Феликс, погоди!

— Конечно, — мужчина кивнул, правда, с небольшой задержкой, так его впечатлила моя покорность, и повернулся к маме: — Юлиана Алексеевна, ваш кофе превосходен.

— Заходи еще, — радостно воскликнула родительница, провожая нас. — И ты, Анжелика, приглашай молодого человека…