Притворись моей женой (СИ) - Серж Олли

И раз уж мне так случайно и незаслуженно повезло в жизни с женщиной, то самое главное, что я должен сделать - ее не просрать!

Хочу услышать Аню прямо сейчас и попросить прощения за это утро. Хочу узнать, как она себя чувствует, отвела ли сына в сад и... плов ее на ужин хочу.

Набираю номер. Не берет. Беспокойство закручивает в груди воронку.

Ты теперь не хочешь со мной разговаривать? Глажу пальцем клавишу дозвона и снова делаю вызов. Гудки... Гудки.... Бери трубку, хорошая девочка, я признаю, что заслужил игнор. Что повёл себя отвратительно, напугал... А ещё измерил твоё  поведение логикой Марины. Сравнил. И кажется, ты это поняла...

Мне становится душно и страшно от мысли, что я сейчас теряю что-то ценное. Поэтому, я, как ненормальный, обрываю телефон Ани следующие десять минут.

Так не пойдёт. Встаю из кресла и начинаю мерить кабинет шагами. Надо найти ее. И работу эту в задницу. Ваську пораньше забрать...

Дергаю жалюзи и смотрю в окно. Стоянка чистая. Это странно. Обычно, эти желтушные черти терпеливые и караулят до талого.

Забираю пиджак со стола и выхожу в приемную.

- Денис, поехали, прокатимся...

Я не сразу замечаю, что вся моя команда замерла в неестественных позах и смотрит на экран телевизора.

- Громче, громче сделай... - требует Арина.

- ...причиной возгорания, - вещает кислая дикторша с зализанной гелем головой, - предположительно, стала некачественная проводка. Эвакуацию людей затрудняют заблокированные из-за неправильной установки двери пожарных выходов...

- Твою мать... - тихо роняет Денис.

- ...Напомним, что торговый центр открылся всего пару дней назад. Пожарное управление комментировать ситуацию пока отказывается. - Дальше дикторша трогает переговорное устройство у себя в ухе и что-то слушает. - Срочное сообщение. По предварительным данным из здания торгового центра уже эвакуировано триста человек. Ещё около двухсот находится на последнем этаже в зоне кинотеатров. Как сообщают очевидцы, среди них находится семья кандидата в депутаты Басова Бориса Дмитриевича.

Что?

Внутри меня оглушающе лопается шар паники. Уши глушит.

Я вижу, что Арина хватает телефон и кому-то звонит. Набирает, набирает, как я десять минут назад.

Денис покрывается красными пятнами и выходит из приёмной вместе с телефоном.

Веталь молотит пальцами по клавиатуре, вводя пароли на камеры торгового центра.

- Борис... - окликает меня. - Сильное задымление, но огня я нигде не вижу.

- Поехали... - хриплю. - Все!

Ловлю Дениса курящим в окно в коридоре.

- Ну что? - киваю.

- Дрючат уже Богемного Матвея Дмитриевича, - глубоко затягивается, - секретарь шёпотом просил не звонить.

- Быстро, Денис, - понижаю голос, - вычистить все документы, к которым привязаны наши с тобой данные. Подписи, фамилии, счёта. Иначе... - перевожу дыхание, - понимаешь, кто станет ответственным, когда придётся платить моральные компенсации?

Я почти уверен, что людям не грозит опасность и это обычная подстава. Яркая, четко спланированная. А вдруг нет? Меня скручивает от этого «вдруг».

- Гони, гони давай. - Тороплю Арину, а она, стиснув зубы, вдавливает стрелку до красной отметки на спидометре.

Я снова пытаюсь дозвониться до Ани. За все время, что мы с ней были вместе, я столько раз не набирал ее номер. А стоило бы наверно. Тогда она не пошла бы сама с Васькой сегодня в торговый центр!! Аааа! Ну зачем нужен был этот бунт? Сын рассказал, что я вчера слился с обещанного выходного? Да по-любому рассказал, а моя фея решила порадовать ребёнка.

И ,сука, Жиров вчера ничего мне не сказал. Жена его была, как всегда, сама любезность. Подстава? Или не при делах?

Набираю его номер. Пальцы от злости скребут пластик. Когда я узнаю, чья эта была гениальная идея, уничтожу собственноручно.

Не доступен...

- Борис Дмитриевич, к оцеплению подъезжаем... Может, с заднего лучше?

- Подъезжай открыто, - киваю, - мне нет смысла прятаться.

- Тактика - несознанка, - со вздохом поворачивается ко мне Арина. - Вы здесь только из-за семьи. Будьте осторожнее. От ментов не отходите, иначе вас просто растерзает толпа.

Глава 37. Самое ценное.

Аня

Толпа бьется в истерике. Дети плачут. Нет никакого коллективного разума, терпения или взаимопомощи. Только постоянные крики, что кто-то кого-то толкнул или наступил на ногу. Я держу Ваську на руках, чтобы его случайно не затоптали. Ребёнок крепко обнимает меня за шею холодными ладошками, почти душит.

- Все хорошо, - шепчу ему прямо в ушко, - мой родной, мой любимый мальчик. Ничего не бойся. Я с тобой.

- Тошнит... - давится Васька воздухом и начинает кашлять.

Запах и правда очень едкий. И больше всего меня смущает в нем то, что он не обжигает сразу слизистые, а вначале попадает в глаза, как будто от дымовой шашки.

- Постой, пожалуйста, между моих ног, - прошу ребёнка.

Срываю с платья первый слой волана рукава, достаю из сумки бутылку воды и кое-как лью, стараясь пропитать ткань. Завязываю ее Ваське на лице, одновременно прикрывая рот и нос.

- Лучше?

Кивает.

Когда снова беру Ваську на руки, понимаю, что воду у нас украли. Господи, ну что за люди!

Нам удаётся спрятаться за пожарный шкаф очень вовремя. Потому что двери неожиданно начинают пищать датчиками, а замки открываются.

Обезумевшая толпа, как лавина, вытекает в открывшийся проем.

Со стороны лестницы слышно, что до нас наконец-то добрались пожарные. Они координируют эвакуацию. Выдыхаю.

- Как вы себя чувствуете? - Нас ловит на лестнице мужчина в форме.

- Все хорошо, - киваю и быстрее перебираю ногами на всякий случай, чтобы побыстрее выйти.

Свежий воздух врывается в легкие и моментально кружит голову. Сдёргиваю с ребёнка повязку. Васька хлопает покрасневшими глазами.

- Ты как? - Позволяю своим чувствам вырваться на волю и зацеловываю нежные детские щёки.

- Пить хочу, - часто моргает и жадно вдыхает воздух.

- Сейчас что- нибудь придумаем.

Отпускаю Ваську на ноги, и по парковке он идёт уже сам, а я чувствую, как сильно у меня болит после него поясница.

Я оглядываю идущих рядом с нами людей. В целом, никто не пострадал. К скорым идут только те, у кого есть какие-то собственные проблемы с органами дыхания. А ещё все звонят. Мамам, жёнам, мужьям, детям...

Я тоже вспоминаю про свой телефон и достаю его из сумки.

Разблокирую экран, и чувствую, как сердце пропускает удар от одновременного ощущения паники и счастья. Пятьдесят пропущенных. Тридцать - от Бориса.

Нажимаю клавишу вызова и слушаю длинные гудки.

- Аня! - Облегченно выдыхает мой динамик. - Вы где? Вы как? -  Голос Бориса ломается на вопросе.

- Возле скорых стоим. Тут... А ты?

- Я жду вас возле въезда на парковку.

Звонок отключается.

- Пойдём, - тяну Ваську, - нас Папа ждёт.

Мне хочется прямо сейчас разрыдаться от того, что Борис нас ждёт. И даже пусть только сына, а не меня, все равно...

- Где папа? - Вертит Васька головой.

Я замечаю Бориса сразу. Его атакуют журналисты, суют в лицо микрофоны. Он раздраженно отвечает на вопросы и  бегает глазами по толпе.

- Как вы прокомментируете измену вашей жены? Она сливала информацию конкурентам? - Вертлявая дамочка вылезает из-под чьей-то руки. И тычет мобильником в Бориса.

- Прокомментирую, как вашу неспособность, задать умному человеку, нормальный вопрос, - грубо рявкает на неё Басов и в этот же момент видит нас.

С криком «Папа» Васька срывается к нему навстречу. Борис подхватываете сына на руки, крепко обнимает, а потом  как-то в его объятиях оказываюсь ещё и я.

Где-то на границе сознания  мелькает мысль о том, что мы очень зря попали в репортажи по сегодняшнему происшествию. Их наверняка покажут не только в нашем городе. Но я не могу никак на неё среагировать. Мне слишком остро и хорошо, после всего, что случилось. Я тону в запахе одеколона Бориса, его кожи, таю от одновременно сильных и бережных рук на спине.