Без времени - Ёлшин Олег Игоревич
К десятому миллиону уже отнесся спокойнее. Когда их на его счетах обозначилось цифрой сто — просто констатировал сей факт как должное. Хотел ли он что-нибудь сейчас? Он не знал. Но знал точно, что сможет позволить себе все. Даже полет в космос. Но туда он пока не хотел. А снег за окном все падал и падал, заметая собой старинные особняки, новенькие дорогие автомобили, стоящие на улице, и эту серую булыжную мостовую.
Снова кто-то постучался к нему в кабинет. Шла нормальная работа. Эта рутина последние дни особенно затягивала. Постоянно заходили какие-то люди, что-то уточняли, приносили на подпись. Но скоро будет объявлен тендер. И если он его выиграет, а он обязательно его выиграет — заработает приличный заказ на годы вперед и очень хорошие деньги.
Еще пару дней — они подадут эту заявку, и можно будет куда-нибудь сбежать ненадолго. Куда-нибудь подальше.
«Брать ее с собой или ехать одному? — подумал он. — С ней пока было очень хорошо и не скучно…»
Его мысли отвлек вызов секретаря.
— Вас спрашивает директор фирмы… соединять?
Он задумался. Не время сейчас вспоминать прошлое и общаться со старыми друзьями. Снова будет что-нибудь просить. Да и что такое теперь это — дружба? Это был его старый друг еще со студенческих времен. Но сначала друзья, потом партнеры. Деньги. Куда-то все девается, как сквозь песок. То ли дело — тогда, на втором курсе. В стареньких рваных джинсах они сидели во время лекции в пивной, куда вытащили почти всю свою группу. Между тарелок с креветками лежал их журнал посещаемости, и они в нем отмечали, как прогул, всех девиц, которые с ними сюда не пришли. А потом скандал, и в кабинете декана с этим заляпанным журналом в руках они стояли, друг друга выгораживая. А потом одна девчонка на двоих — и, конечно, она выбирает только одного и выходит за него, за его друга. А он все им прощает. Вот тогда была дружба. А теперь эта дружба — пережиток юности. Для взрослого, богатого, сильного мужика вообще не должно существовать такого понятия. Теперь партнеры, любовницы, клиенты. Все, что не имеет своей цены, теряет смысл. И он знал, что абсолютно прав. Правда, как-то скучно. Может, действительно, слетать в космос…
— Так Вас соединять? — голос секретарши вновь вернул его к действительности.
«Ах, да — друг. Ну конечно, он все сделает для друга.
— Ладно, соединяй.
— Привет, старик.
Голос на том конце провода был дружески-заискивающий.
— Ты пропал, совсем не звонишь. Пора встретиться.
— Давай через пару недель или лучше после Рождества. Сейчас много дел, а в праздники пообщаемся, — он действительно был сейчас занят и не кривил душой.
— Ты уверен, что не найдешь и часа для меня?
— Что-то срочное? Просто не хотелось на бегу, — но друг настаивал:
— Ну, как сказать. Не хотелось по телефону… Впрочем, ладно… Я слышал, ты подаешь заявку на этот январский тендер?
— Конечно. Уже все готово, — ответил он.
Возникла небольшая пауза, и затем его друг продолжил:
— Я никогда тебя ни о чем не просил. Сейчас тот самый случай… Ты не мог бы отдать его мне… Понимаешь, с тех пор как я открыл свое дело… отдельное от твоего… я наконец смогу выполнить такой заказ…
— Старик, ну ты же понимаешь, что это бизнес. И моя фирма несколько месяцев работала на этот тендер. Я не знаю, что тебе сказать… — он был очень удивлен такому повороту событий, отвечал мягко, но был непреклонен.
— Ты знаешь, — настаивал его друг, — если ты мне дашь этот шанс, я сразу раскручу свое производство. Понимаю, что прошу о многом, но для тебя пропустить этот заказ не фатально, а для меня это старт. Как полет в космос! Что скажешь?
Тот был очень настойчив, и приходилось продолжать этот дурацкий разговор.
— Старик, я знаю, что скажу, но не знаю, как это сделать, чтобы ты не обиделся. Если бы ты попросил месяца на два раньше, тогда — конечно… — лукавил он. — Извини. Сейчас это уже невозможно. Слишком много вложил…
— Но мой проект будет лучше. А сколько вложил ты в тот карман, ты мне скажешь. Я тебе немного позже обязательно верну.
«Ну, это уже хамство», — подумал он и вслух произнес:
— Извини, но в этой жизни лучший проект всегда будет за мной. Привет жене…
Он повесил трубку и подумал — как ему все надоели! Нет, пожалуй, поедет один. Ее возьмет в следующий раз. А с ним как-нибудь поговорит — все утрясется. Нельзя же от него требовать невозможного! Всему есть предел — он же не просит одолжить у того его жену…
4
Они сидели на просторной веранде ее квартиры на последнем этаже. Отсюда открывался панорамный вид на Лужники и Университет. По другую сторону виден был Белый дом, а еще немного дальше белел гигантской каменной глыбой храм Христа Спасителя. Он был похож на огромный сугроб с золотыми луковками наверху. Кое-где торчали макушки новогодних елок. Был снежный сырой декабрь. Снег лежал повсюду, даже на веранде. Только два пластиковых стула, такой же столик и они вдвоем. Как на высокой заснеженной горе.
— Тебе не холодно? — спросил он, плеснув ей в стакан немного виски.
— С тобой нет, — ответила она, кутаясь в большой теплый плед, отпивая небольшой глоток.
— Мы поедем на Рождество в Пиренеи, — сказал он и тоже сделал глоток виски…
— Милый, мне с тобой везде хорошо. Но ты же знаешь, что я терпеть не могу горные лыжи, падать на попу и катиться с горы, а потом вставать и снова падать.
Он не ожидал такой реакции и вообще не терпел отказа, поэтому удивился и не понимал — другая была бы счастлива на ее месте.
— Ну, ты сможешь пройтись по магазинам, мы съездим на экскурсии — все, что угодно, — произнес он.
— Я люблю море! Люблю тепло! Когда солнышко и вокруг все голые, — она натянула плед на голову, и теперь из-под него выглядывал только ее хорошенький носик.
— Но я катаюсь и не могу пропустить сезон, — ответил он.
— Значит, придется торчать в отеле, пока ты катаешься… Конечно, милый, я согласна, — вздохнула девушка.
Теперь она смиренно сидела, покачиваясь на холодном пластиковом стуле, как закутанная кукла, а стаканчик с ледяными виски тоже покачивался в ее руке. Виски было очень крепким, холодным, но замерзнуть не могло. Оно просто не умело этого делать.
— Тогда оставайся, я поеду один, — отрезал он.
— И я поеду одна, — неожиданно встрепенулась она. — Нет, мы с подругой полетим на Тенерифе.
— А что там делать? — удивился он.
— Там сейчас двадцать пять, а что нам делать, мы придумаем. Заберемся на Тейд, будем встречать восход солнца. Ты в прошлый раз меня не взял с собой, теперь я тебя не возьму. Хорошо, милый?
Ему было неприятно, что она самостоятельно выбрала свой маршрут. Сделала это без его ведома. Но виду не подавал. И на мгновение показалось, что так будет даже лучше. Или, скорее, поймал себя на мысли, что ему все равно. Но тогда зачем все это и зачем ему она?
— Да, конечно, — ответил равнодушно он и сделал большой глоток. Виски приятно обожгло горло и согрело его изнутри. Ему стало хорошо и тепло. «Замечательный напиток, — подумал он. — Вот что по-настоящему может дать столько тепла, которого иногда не хватает».
— Ну, не обижайся, это ведь ты не хочешь везти меня на море, — спохватилась она.
— Все, решили.
— Как твой тендер? — перевела она тему разговора.
— Приеду, разыграем. Как всегда, все нормально.
— Как твой друг? — участливо и со вниманием спросила она, словно почувствовала это безразличие и хотела загладить вину.
— В пролете, — ответил он, — ничего, позлится и перестанет…
Она помолчала немного, стащила со своей головы плед и серьезно посмотрела на него.
— Ты любишь свою девочку? — неожиданно спросила она, внимательно посмотрев ему прямо в глаза. А в ее глазах затаился этот детский вопрос, она смотрела, ждала от него ответа, словно что-то себе загадала…
Он с удивлением посмотрел на нее. Об этом они никогда раньше не разговаривали. Да и нужно ли говорить на такую бессмысленную тему.
