Айрис Джоансен - Поцелуй над пропастью

— Что ты, черт возьми, имеешь в виду? — грубовато перебил ее Галло. — Я всегда говорю правду.

— Не уверена. С тех пор как твой дядя появился на сцене, ты ведешь себя довольно странно.

— И зачем мне врать насчет доктора Нильса?

— Из-за торазина.

— Что?

— Торазин — один из препаратов, которые принимал твой дядя. Ты говорил, что одно время у него были проблемы с наркотическими препаратами. Меня поразило, сколько лекарств ему прописали в госпитале в Атланте. Полагаю, в Милуоки список был не меньше.

— Он страдал от сильных болей.

— Может быть. Но химией его пичкали не только поэтому.

— И что такое этот торазин? Почему ты решила, что я тебе лгу?

— Торазин — очень сильное средство, и выписывали его оба лечащих врача — и в Милуоки, и в Атланте. Мне оно известно потому, что Ху Чанг пользовался им для приготовления одной убойной смеси, побочным действием которой была острая дезориентация.

— Насколько я понимаю, так действуют многие обезболивающие.

— Да, но торазин гораздо сильнее большинства других средств. — Кэтрин помолчала. — Его применяют — нередко в сочетании с другими лекарствами — при лечении психических расстройств, в том числе шизофрении и раздвоении личности.

— Что?!

— Доктор Нильс был психиатром. Из армии Теда Даннера отправили в почетную отставку с условием, что он будет состоять под регулярным наблюдением лицензированного психиатра.

— Да нет же, у него была больная спина.

— Верно, но спина большой проблемы не представляла. Если бы не психические отклонения, он даже смог бы вернуться на службу после успешной операции.

— Это неправда, — горячо возразил Галло. — Он был в здравом рассудке. И никогда мне не лгал.

— Лгал. Здесь есть письмо от доктора Нильса. — Кэтрин выдержала небольшую паузу. — Что-то случилось во время последней командировки на Ближний Восток. В письме приводятся показания его командиров, согласно которым Даннер вел себя странно, проявлял беспричинную жестокость и склонность к насилию. Подобное за ним наблюдалось и раньше, но в тот раз вышло за все границы, и начальство уже не могло делать вид, что ничего не замечает. А потом случился неприятный инцидент.

— Что за инцидент?

— Доктору Нильсу информации не предоставили. Возможно, военные просто не хотели порочить Даннера после многолетней безупречной службы в армии. Или, может быть, старались избежать неприятной для себя ситуации. Так или иначе, врач, рекомендовавший уволить Даннера из армии, лишь отметил, что тот сделал нечто такое, после чего дальнейшее его пребывание в части стало невозможным. Нильс пытался лечить твоего дядю, но безуспешно — тот с ним даже не разговаривал. Тогда он отправил его в Атланту, к специалисту, считавшемуся лучшим психиатром в Администрации по делам ветеранов, доктору Кевину Доннелли.

— Тед сказал бы мне. Он не стал бы лгать.

— Он любил тебя, а ты восхищался им, видел в нем героя. Думаешь, для него это было неважно? В нашем обществе психические проблемы считаются чем-то постыдным.

— Я бы заботился о нем. Я бы помог ему.

— Но он всегда был твоим спасителем и не потерпел бы перемены ролей.

Галло молчал, и Ева, наблюдая за ним, видела в выражении его лица борьбу противоречивых эмоций.

— По-твоему, Тед настолько тронулся, что мог убить Бонни? — наконец спросил он.

— Я этого не утверждаю. Но допускаю. Или же он только знал о ее смерти и знал тех, кто ее убил. Зачем ему было убивать Джейкобса? Я лишь хочу сказать, что таким, каким мы увидели его на болоте, Даннер стал не сразу. Нам нужно выяснить остальное.

— Как, черт возьми? С доктором Нильсом он не разговаривал, а Темпл до подписания свидетельства о смерти его даже не видел.

— Возможно, ответ знает психиатр, лечивший Даннера в Атланте. Согласно имеющимся в архиве материалам, он принимал пациента, по меньшей мере, дважды в неделю в течение нескольких лет. Были даже два периода, когда они встречались ежедневно. Логично предположить, что Доннелли удалось установить с твоим дядей контакт. Может быть, он добился некоторого прогресса или предложил альтернативное лечение.

— Другими словами, отправил в психиатрическую лечебницу, — проворчал Галло. — Но дядя Тед не сумасшедший. И обратное никто доказать не может.

— Кэтрин и не утверждает, что твой дядя сумасшедший, — спокойно заметила Ева. — Успокойся, Джон, поумерь эмоции и начни думать головой. У него были проблемы, и, возможно, в момент обострения Даннер делал то, чего никогда бы не сделал в нормальном состоянии. Нам нужно узнать, так это или нет.

— Чтобы убить его? — Глаза у Галло блеснули. — Ты к этому ведешь, да? Ты сказала однажды, что задушила бы убийцу Бонни без всяких колебаний.

— Да, я бы это сделала. — Ева твердо встретила его взгляд. — И лгать тебе не стану. Если я узнаю, что мою дочь убил Тед Даннер, его психические проблемы меня не остановят. Тебе, может быть, больно, и я понимаю твои чувства, но во мне жалости к нему нет. Ты видишь в нем несчастного страдальца, я вижу чудовище. Если он виновен, я его убью. И не стану ждать, пока суд объявит его невменяемым и отпустит на все четыре стороны или отправит в психушку.

— Я не допущу… — начал Джон, но не договорил и, остановившись, перевел дыхание. — Да о чем мы говорим? Он этого не делал. Я знаю, что не делал.

— А вот я не знаю, — хмуро заметила Ева. — И если ты будешь мешать моим поискам, обойдусь без тебя.

— Остынь, — быстро вмешалась Кэтрин. — Мы все выясним. Думаю, нам поможет Доннелли. Какая-то связь между ними точно возникла — за столько-то лет. Обычно между врачом и пациентом складываются довольно близкие отношения. Психиатр часто воспринимается больным почти как отец.

— К моему дяде это не относится, — мрачно сказал Галло. — Он не считал отца авторитетной фигурой. Он рассказывал, что мой дед был наркоманом и постоянно издевался над ним и моим отцом. Поэтому дядя Тед и боялся, что привыкнет к лекарствам.

— Тем не менее эмоциональная зависимость могла возникнуть, — возразила Ева. — В файлах Доннелли есть упоминания о Даннере?

— Здесь нет никаких файлов. Что нисколько меня не удивляет. Все материалы по пациентам с психическими проблемами обычно строго конфиденциальны. Доннелли просто не захотел оставлять свои записи в архиве, где в них мог бы копаться любой желающий.

— Тогда как мы свяжемся с ним? У тебя есть его адрес или номер телефона? Можешь выйти на него через госпиталь?

— В госпитале Доннелли больше не работает. Ушел в отставку несколько лет назад. Его нового адреса здесь никто не знает. Он просто распределил своих бывших пациентов между коллегами и подал заявление.