Анна Тодд - После падения

Лэндон вытаскивает мешок с продуктами и, наклонившись, открывает банку газировки и пакет с закусками. Смотрю, как лодка выходит на открытую воду. Вокруг очень красиво, на волнах играет солнце.

– Я тебя люблю, – шепчет Хардин мне на ухо.

Двигатель катера с легким гулом приходит в движение, и я моментально оказываюсь рядом с Хардином.

– И я тебя люблю, – отвечаю я, глядя на воду.

– Если мы выйдем достаточно далеко, можем увидеть дельфинов, а если повезет, то и кита! – кричит Кен.

– Кит, конечно, превратит это суденышко в щепки одним ударом, – замечает Хардин, и я вздрагиваю. – Черт, извини.

Чем дальше мы отходим от берега, тем спокойнее я становлюсь. Это странно: я думала, что будет наоборот, но когда земля исчезает из виду, появляются спокойствие и уверенность.

– Вы часто видели тут дельфинов? – спрашиваю я Карен, потягивающую газировку.

Она улыбается:

– Всего один раз. Но мы все же надеемся!

– Невероятно, погода будто в июне, – радуется Лэндон, стягивая через голову футболку.

– Хочешь позагорать? – интересуюсь я, оглядывая его бледный торс.

– Или пытаешься произвести впечатление? – вставляет Хардин.

Лэндон закатывает глаза, но все же игнорирует замечание.

– Да, хотя он мне в городе и не понадобится.

– Если вода не ледяная, можем искупаться у берега, – предлагает Карен.

– Ну, летом – может быть, – напоминаю я, и она радостно улыбается.

– На всякий случай в доме есть джакузи, – замечает Кен.

Пользуясь моментом, любуюсь Хардином, который молча глядит куда-то вдаль.

– Смотрите! Вон там! – Кен указывает назад.

Мы с Хардином быстро поворачиваемся, и за мгновение успеваю заметить то, на что он показывает. Это стайка дельфинов, выпрыгивающих из воды. Они далеко от лодки, но мы можем увидеть, как синхронно они двигаются по волнам.

– Сегодня наш счастливый день! – смеется Карен.

Ветер треплет мне волосы, сдувает прядь на глаза, и Хардин протягивает руку и заправляет мне ее за ухо. Он всегда делает такие простые вещи, и поводы, которые он находит, чтобы прикоснуться ко мне без всякой задней мысли, трогают меня до слез.

– Это было здорово! – говорю я ему, когда дельфины исчезают из поля зрения.

– Да, точно, – удивленно говорит он.

После двух часов разговора о лодках, о совместном прекрасном летнем отдыхе, о спорте и после неловкого упоминания о Сиэтле, которое Хардин сразу же пресекает, Кен причаливает обратно к берегу.

– Классно было, да? – спрашиваем мы с Хардином друг друга одновременно.

– Думаю, нет, – смеется он и помогает мне спуститься по трапу на причал.

Солнце разрумянило его щеки и нос, а непослушные волосы развеваются на ветру. Он такой милый.

Мы заходим на двор – и все, о чем я могу думать, это как сильно я хочу сохранить спокойствие, которое появилось у меня в море.

В доме Карен объявляет:

– Я приготовлю обед – уверена, все уже проголодались, – и исчезает на кухне.

Мы молча усаживаемся в гостиной, каждый на свое место.

Наконец Хардин спрашивает отца:

– Чем еще тут можно заняться?

– Тут в городе есть хороший ресторан, мы планируем там завтра совместный обед. Там же старенький кинотеатр, библиотека…

– Значит, здесь место для гребаных неудачников? – подытоживает Хардин; слова звучат грубо, но тон скорее веселый.

– Это хороший город, дай ему шанс показать себя, – отвечает Кен, нисколько не обидевшись.

Все вместе отправляемся на кухню и ждем, пока Карен достает тарелки с бутербродами и фруктами. Хардин, какой-то чересчур ласковый, кладет руку мне на бедро. Может, ему тут нравится?

После обеда помогаю Карен вымыть посуду и сделать лимонад, а Хардин с Лэндоном обсуждают, как ужасна современная литература. Не могу не улыбнуться, когда Лэндон упоминает «Гарри Поттера». В результате Хардин разражается пятиминутной речью о том, что он никогда не читал и не прочитает эту книгу, а Лэндон отчаянно старается заставить его изменить мнение.

После того как лимонад приготовлен и мгновенно выпит, Кен объявляет:

– Мы с Карен собираемся навестить наших друзей, это через несколько домов отсюда по дороге. Если хотите, можете поехать с нами.

Хардин смотрит на меня, а я жду, что он ответит.

– Я пас, – наконец говорит он и продолжает смотреть на меня.

Лэндон поворачивает голову сначала ко мне, потом к Хардину.

– Я поеду, – произносит он, и могу поклясться, что он ухмыляется Хардину, прежде чем присоединиться к Кену и Карен.

Глава 24

Я уже начинаю думать, что они никогда не уйдут, но когда наконец дверь закрывается, тяну ее к дивану.

– Ты не хочешь пойти?

– Нет. Черт, нет, какого хрена мне туда идти? Мне гораздо приятнее остаться тут с тобой. Наедине, – говорю я, отбрасывая волосы с ее шеи. Она отклоняется от света и дрожит от моих прикосновений. – Неужели ты хочешь пойти и сидеть там, слушать, как эти скучные задницы обсуждают свои скучные делишки? – спрашиваю я, касаясь губами ее подбородка.

– Нет. – Ее дыхание меняется.

– Ты уверена? – дразню я, зарываясь носом в ее волосы, и она запрокидывает голову.

– Не знаю, может ли быть что-то приятнее этого.

Я хихикаю, целую ее, и от моего дыхания ее кожа покрывается мурашками.

– Наверное, секс. В нашей комнате есть джакузи, помнишь?

– Да, но у меня нет купальника… – начинает она.

Я ласкаю ее шею, представляя, как она выглядит в купальном костюме.

Черт!

– Тебе он не пригодится, – шепчу я.

Она отклоняется и смотрит на меня, словно я сумасшедший.

– Нет, пригодится! Я не полезу в горячую ванну без одежды.

– А почему бы и нет? – Кажется, мы здорово можем провести время.

– Потому что здесь твоя семья.

– Не понимаю, почему ты всегда используешь это в качестве оправдания… – Мои руки спускаются к ее коленям, и я сжимаю ткань джинсов. – Иногда мне кажется, что тебя это заводит.

– Что именно? – спрашивает она, тяжело дыша.

– Возможность быть пойманной.

– Разве это кого-то возбуждает?

– Многие люди так делают – чувство острее, когда тебя могут поймать, знаешь?

Я сильнее прижимаюсь к ней между ног, и она пытается сжать их, борется с тем, чего хочет, но, как ей кажется, не должна хотеть.

– Нет, это… Не знаю, но мне это не нравится, – врет она. Я абсолютно уверен, что ее это возбуждает.

– Хм…

– Мне это не нравится! – кричит она, защищаясь, щеки ее краснеют, а глаза расширяются от смущения.

– Тесс, это нормально. Это чертовски круто, уверяю тебя.