Дениза Робинс - Возлюбленные Джанин

Длинные ресницы Джанин затрепетали. Ее глаза открылись.

— Питер! — прошептала она.

— Встань, — прошептал он в ответ. — Встань и, ради бога, молчи… не говори ни слова. Они здесь…

— Кто? — Она заикалась… Придя в себя, Джанин вновь почувствовала ужас.

— Полиция.

— Полиция. Питер…

— Молчи… предоставь это мне…

Он вышел из комнаты. Джанин с трудом поднялась на ноги, отбрасывая с лица влажные пряди золотистых волос. Она услышала голос Питера:

— Да, сюда. Да… входите, офицер. Произошел несчастный случай… роковой. По моей вине…

Джанин бросилась вперед, истерически крича:

— Не по твоей вине, Питер… ты не должен так говорить. Ты этого не делал, и я тоже.

— Не обращайте на нее внимания, офицер, — перебил Питер. — Она не отвечает за свои слова.

У Джанин вырвался пронзительный крик:

— Питер… я этого не делала…

— Нет, нет, конечно, не делала. Это сделал я…

— Но ты этого не делал! — яростно закричала она. — Потому что я знаю…

— Секунду, — прервал ее констебль. — Всего одну секунду, прошу вас, мисс. Этот джентльмен мертв, доктор?

Немного побледневший доктор Фуллер, который не привык к подобным драмам, встал и вытер лоб большим носовым платком.

— Мертв, никаких сомнений! — отрапортовал он. — Ему прострелили правое легкое.

Полицейский с внимательным видом записал это в свою книжечку. Потом повернулся к Питеру:

— Итак, сэр… вы утверждаете, что вы застрелили покойного. Вам лучше пройти со мной…

— Хорошо, — тихо сказал Питер.

Джанин обхватила голову руками. Ей казалось, что в мозгу стучит дюжина молотков. Собственный голос доносился до нее как будто издалека:

— Нет, нет, нет… Питер, ты этого не делал… Я не делала!

Затем — голос Питера, очень спокойный, довольно мрачный:

— Продолжайте, офицер.

Джанин почти ничего не видела. Ее трясло, ноги подкашивались и дрожали, будто после долгой тяжелой болезни. Она больше не кричала и не протестовала. Сидела будто зачарованная видом тела танцовщика Никко… тела, которое когда-то было гибким, грациозным, полным жизни… а теперь лежащего в страшной неподвижности под ковриком, наброшенным на него врачом.

Питер прошел мимо и бросил на нее быстрый, едва ли не сочувствующий взгляд.

— Иди ложись. У тебя больной вид, — сказал он.

Внезапно она обеими руками схватила его за руку:

— Но, Питер, подожди!

— Идемте, прошу вас, сэр, — резко произнес полицейский.

— До свидания, Джан, — сказал Питер.

Он повернулся и ушел. Только сначала ему пришлось разжать ее пальцы, которыми она за него цеплялась. Питеру было явно не по себе. Вслед за полицейским он вышел из комнаты.

Джанин побежала за ним:

— Питер, вернись… послушай… Питер…

Ее голос умолк. У нее больше не было сил идти. Ее охватило ужасное чувство дурноты, слабости. Она нашла какое-то кресло и упала в него. Ей хотелось пойти следом за Питером и объяснить. Но она не могла пошевелиться.

Доктор Фуллер, который пришел вместе с полицейским… теперь необыкновенно довольный тем, что привел с собой представителя закона… увидел, что Джанин сидит в столовой, запрокинув голову. Будучи профессионалом, он сразу определил, что она больна. Он поспешил к ней.

— Я могу что-нибудь для вас сделать? — спросил он.

Самые прекрасные глаза, которые он когда-либо видел… ярко-зеленые, окаймленные длинными темными ресницами… открылись. Они были полны невыносимого страдания.

— Помогите мне… — прошептала она. — Помогите мне… пожалуйста…

Он взял ее за запястье и с беспокойством начал считать пульс. Ему не понравился вид этой молодой женщины. У нее наступил упадок сил. Все произошедшее повергло ее в состояние шока… Конечно… она оказалась замешанной в эту ужасную историю. Кто она?

— Позвольте мне отвезти вас домой. — Нет… в… полицию.

— Вы не можете туда поехать… в таком состоянии…

— Я… должна, — задыхаясь, произнесла она. — Должна рассказать… то, что знаю…

— Уверяю вас… — начал Фуллер и остановился. Прекрасная головка девушки с золотистыми волосами бессильно упала на грудь. Он обнял ее одной рукой и наполовину поднял, наполовину дотащил до кровати в соседней комнате. Значит, упадок сил. Полный. Она не сможет двигаться, разговаривать, делать что бы то ни было несколько часов… может быть, несколько дней.

Доктор Фуллер начал размышлять. Ее нельзя оставить одну. Констебль собирался прислать сюда двух человек. Закон уже занялся этой квартирой и ее зловещим, безмолвным обитателем. Здесь было совершено убийство. Ни до чего нельзя дотрагиваться. Дверь скоро будет закрыта и опечатана.

— Карета «Скорой помощи» и больница, — сказал молодой врач сам себе. — Единственное, что остается. Я не знаю ее адреса… — Он поспешил в коридор, чтобы позвонить.

Джанин пришла в себя поздно ночью. Она долго не могла понять, где находится. Обнаружила, что лежит на узкой белой кровати и до подбородка закрыта одеялом… нигде ни одной складки. Вокруг кровати ширма. Тусклое освещение. Кажется, комната большая. Большое здание. И слабый запах антисептиков.

Она вздрогнула. Ее словно током ударило. К щекам прихлынула кровь. Сердце бешено заколотилось. Она вспомнила все. Убийство Никко… и Питера увезли в полицейский участок. Джанин пронзительно закричала:

— Питер… Питер!

Медсестра в белой шапочке, стоявшая посреди палаты, разговаривала с другой медсестрой. Она взглянула в сторону ширмы:

— А, вот… номер 22 просыпается.

— Питер! — пронзительно закричала Джанин.