Барбара Делински - Когда сбываются мечты

— Дело Рафаэль! — объявил клерк.

Меня все еще трясло. Я и раньше попадала в непростые ситуации — встречалась с важными людьми, где надо было произвести приятное впечатление, вступала в совершенно незнакомую мне сферу бизнеса, работала с огромными суммами денег — и всегда прекрасно владела собой. Правда, мне никогда не приходилось оказываться в ситуации, когда моя судьба так сильно зависела от других.

Успокаивая себя, я последовала за Кармен на место по правую сторону от судьи — оно освободилось минуту назад. Вчетвером мы предстали перед Сильвии — Дэнис, Артур, Кармен и я, именно в таком порядке. На Дэниса я больше не смотрела, не доверяя своим эмоциям. Я не сводила глаз с судьи. Он стоял за старинной деревянной кафедрой и, плотно сжав рот, читал бумаги, которые передали ему наши адвокаты через клерка. Каждые пару минут он бросал на меня взгляд поверх очков. Я ждала, что он и на Дэниса посмотрит подобным образом, но этого не случилось. Стало ясно: только я одна предстану сегодня перед судом, только во мне причина всех бед, только я подвергала опасности своих детей.

Я спокойно стояла, невольно испытывала гордость от того, что мне удалось взять себя в руки. И вдруг задумалась. Если я буду стоять спокойно и невозмутимо, как столб, судья может подумать, что я бессердечная сучка. А если я начну трястись от страха, то меня посчитают эмоционально неуравновешенной особой. Таким образом, он осудит меня, как бы я себя ни вела.

Что же делать?

Я сохраняла спокойствие. Оно помогло мне в тот роковой момент, когда мой отец скоропостижно скончался, хотя тогда мне исполнилось всего восемь лет. Мать в том время просто обезумела. Спокойствие помогло мне, когда пришлось отдать деньги, скопленные на колледж, на ремонт соседской машины, которую разбила Рона. И еще, когда спустя год после нашего замужества, прошлые грехи моего мужа всплыли на поверхность.

Я упоминала уже о его прошлых грехах? Нет. Они давно уже ушли в прошлое и не имели никакого отношения к настоящему.

Судья начал раскачиваться из стороны в сторону. Он листал страницу за страницей, одно показание за другим. Наконец, он сложил бумаги в одну стопку и, продолжая раскачиваться, посмотрел на Кармен. Она поняла намек.

С интонацией, предполагавшей, что в этом зале только они с судьей обладают здравым смыслом, Кармен произнесла:

— Ваша честь, как вы уже успели прочитать, моя подзащитная была ошеломлена судебным решением, которое вступило в силу против нее в прошлый четверг. Миссис Рафаэль вела жизнь, которая могла бы послужить примером для многих. Эта женщина сильна как морально, таки физически. Ее хорошо знают в том местечке, где она проживает, и уважают учителя ее детей, пастор, доктор и друзья. Как примерная мать, миссис Рафаэль вырастила двух чудесных счастливых и уравновешенных детей, детей, которые уверены в ее любви и которые безумно по ней скучают. Ее муж, напротив, старательно избегал выполнения отцовских обязанностей. Как отец никогда не проявлял большого интереса к детям, но при этом и жену свою плохой матерью не называл. Миссис Рафаэль даже и не подозревала, что ее муж серьезно хотел развода — он был в этом плане очень неразговорчивым человеком. У нее за спиной, пока она навещала умирающую мать в Кливленде, мистер Рафаэль явился в этот суд с явными намерениями доказать, что его жена пребывает в состоянии глубокого личного кризиса. Но о личном кризисе не может быть и речи. В качестве доказательств ее вины он привел случайные стечения обстоятельств, ошибочные предположения, а порой и явную ложь. В его обвинениях слишком много неясностей, слишком много примеров, в отношении которых можно выдвинуть следующий аргумент: мистер Рафаэль намеренно манипулировал ситуацией, чтобы выставить свою жену в неприглядном свете, если уж говорить совсем откровенно, чтобы подставить ее.

— Возражаю, ваша честь, — произнес Артур Хейбер тихим, но выразительным голосом. — Нет никаких доказательств подобных манипуляций.

— Как и доказательств их отсутствия, — перебила Кармен. — Но действия мистера Рафаэля в этом вопросе настолько подозрительны, что мы очень хотели бы знать, какие мотивы им двигали. Он потерпел полный крах в бизнесе. Не стремился большую часть времени проводить с детьми. Мы догадываемся, что он затеял все это ради денег. Но моя подзащитная готова проявить щедрость. Миссис Рафаэль могла бы сообщить все и сама, если бы мистер Рафаэль отважился заговорить с ней на эту тему, и суд сэкономил бы время. Мы были бы счастливы мирно урегулировать этот вопрос. Мы готовы обсудить любые пожелания мистера Рафаэля, но только после того, как данная ситуация разрешится в нашу пользу. Миссис Рафаэль любит своих детей, и они ее любят. Ей необходимо находиться с ними. Мы просим отменить решение и позволить моей подзащитной вернуться в дом к детям.

Судья взял бумагу, которую протягивала ему Мисси. Он на время перестал раскачиваться, подписывая ее, потом вернул обратно и сказал:

— Но их отец утверждает, что дети прекрасно себя чувствуют и без матери.

«Дети даже не знают, что у них теперь нет матери, — в истерике подумала я. — Они думают, что у меня обычная деловая поездка в Санта-Фе, и ждут меня домой сегодня вечером».

На это замечание Кармен отреагировала довольно быстро.

— Дети привыкли, что их мать часто находится в отъезде. Но, как вы уже успели заметить из показаний моей подзащитной, они уверены, что после своего возвращения она решит все вопросы, которые не способен решить их отец во время отсутствия матери. Мистер Рафаэль не готовит, не покупает им одежду, не проверяет домашнее задание, не посещает родительские собрания, не выбирает подарки для их друзей. Дети еще слишком малы. К тому же у дочери миссис Рафаэль серьезное заболевание, поэтому девочка должна находиться под удвоенной заботой матери.

— Последнее весьма сомнительно, если принять во внимание это, — и Сильви указал на бумагу.

— В данном случае проблема заключалась в лекарстве, ваша честь. Мистер Рафаэль запаниковал и забыл, где оно лежит, хотя миссис Рафаэль сто раз напоминала ему об этом. И тут он выставил себя в очень некрасивом свете, обвинив во всем жену. Любой человек хотя бы из соображений здравого смысла положил бы лекарства в холодильник.

Сильви уставился на Кармен через очки.

— Мне никогда бы не пришла в голову мысль положить лекарства в холодильник. Значит, я лишен здравого смысла?

— Нет. Я сейчас говорила о том, что человеку, который постоянно сталкивается с этой проблемой, здравый смысл подскажет: лекарства лежат в холодильнике. А мистер Рафаэль не раз наблюдал приступы дочери. Ему, должно быть, прекрасно известно, где искать лекарство. Тот факт, что мистер Рафаэль не знал об этом, свидетельствует, что ему чего-то не хватает, чтобы стать по-настоящему хорошим отцом. Моя же подзащитная, напротив, прекрасная мать.