Эдна Мир - Дикий цветок
— Джасти, любимая… — Глен подошел еще ближе и бережно обнял ее за талию. — Это был всего лишь глупый розыгрыш, чтобы немножко тебя отрезвить. Я хотел каким-то образом растолковать тебе, что не хочу ждать вечно.
— И поэтому принялся флиртовать с Синди?
— Ну Джасти, пожалуйста! — Глен начал отчаиваться. — Признаю, что это была нелепая затея. Но что мне оставалось делать? Я хочу быть с тобой всегда и так боюсь тебя потерять! Вот и подумал: если она увидит меня с Синди, то, может быть, поймет, как опасно жить вместе, но не регистрировать брак официально и…
— Знаешь, это просто бред! — раздраженно прервала его девушка. — Тысячи, да где там, миллионы пар именно так и живут, причем годами. Или что-то есть здесь… — Джасти показала рукой на сердце, — или все это вообще не имеет никакого смысла. А твои аргументы я считаю совершенно идиотскими и абсолютно…
Закончить ей не удалось. Глен наклонился и закрыл ей рот долгим поцелуем.
Джасти попыталась воспротивиться чувствам, которые пробудил в ней этот поцелуй. Но бороться с нежными и страстными домогательствами Глена она была не в силах.
Ей пришлось просто поднять руки, обхватить его за шею и ответить таким пылким поцелуем, что Глен чуть не сгорел дотла.
В этот вечер никто больше не видел их на свадебном застолье.
— Проклятье, Синди, ты что, не можешь оставить меня хоть на пять минут одну? — Джасти в ярости испепелила подругу взглядом. Но та стоически его выдержала и покачала головой.
— Нет, — категорически отрезала она. — Глен сказал, что до церемонии я не должна ни на секунду выпускать тебя из поля зрения, чтобы ты не сбежала через окно, как год назад.
— Здесь и в помине нет шпалерника, — объяснила Джасти, указывая на распахнутое окно. — Мы находимся на втором этаже, внизу мощеный двор. Ты думаешь, я хочу свернуть себе шею?
— И все равно я останусь, — продолжала упорствовать Синди. Она подошла поближе к Джасти, чтобы поправить и без того безупречно сидящий шлейф платья.
— А ты мне отдашь то свое свадебное платье? — спросила она как бы невзначай. — Я имею в виду то, в котором ты сбежала из Клапстока. Оно очень милое, и мне тоже годится. Сэм обалдеет, когда увидит меня в нем.
— Да, да, — с отсутствующим видом кивнула Джасти.
Она нервничала, как никогда раньше. Внизу, в холле старинного фермерского дома, ждали подружки невесты. Гости, человек семьдесят, топтались в большой гостиной, которой пользовались лишь в исключительных случаях, как, например, сегодняшний, поскольку размерами она походила на зал, и шестеро членов семьи в обычные дни чувствовали себя в гостиной неуютно. В столовой разместился готовый заиграть в любой момент оркестр, полчища обслуживающего персонала ожидали начала предстоящего после церемонии пиршества, и с минуты на минуту мог прибыть преподобный отец.
Вот тогда и будет покончено со статусом незамужней девушки, тогда дело примет серьезный оборот. Джасти уже в который раз рассматривала себя в высоком трюмо. Длинные волосы были заплетены и заколоты в сложную, выполненную модным дорогим парикмахером, прическу. Облако белоснежной фаты воздушно трепетало вокруг красивого лица. А отделанное кружевами свадебное платье делало ее нереальной, похожей на сказочную принцессу.
Неужели эта принцесса в платье из грез — она, Джасти?
— Я тут видела Хортика, — затрещала Синди, бесцеремонно врываясь в раздумья Джасти. — Он отошел после вчерашнего мальчишника у брата и выглядел вполне по-людски.
— Гм, — только и выдавила в ответ Джасти, пытаясь справиться со все усиливавшейся нервозностью.
— Ты знала, что Хортик всю ночь провел около загона для лошадей? — продолжала тараторить Синди. — Парень так набрался, Джасти, у-у-у, его можно было просто отжимать. Сэм говорит, что пытался оттащить Хортика домой, но он и сам тоже едва стоял на ногах. Хортик все время орал: «Это там, прямо по борту!» Видел, значит, фонари во дворе. И знаешь, что он сегодня заявил своей матери? — Тут Синди прервалась, чтобы от души расхохотаться. — Он сказал: «Кенни, я ведь старался пришвартоваться к дому, но не вышло». Можешь себе представить, в каком состоянии он находился?
— Да, — равнодушно ответила Джасти.
В этот момент с первого этажа раздались вступительные аккорды сонаты Баха. Сигнал для Джасти, что пора покидать комнату.
За дверью ее ждал отец. Родители простили дочери ее бесславное бегство и приехали на свадьбу. Дэн Колбери обнял дочь и прижал к себе.
Почувствовав, как она дрожит, он быстро провел ладонью по ее горящему от волнения лицу, потом бережно опустил фату и повел Джасти к лестнице.
— Всего земного счастья тебе, — сдавленным голосом шепнула Синди. Чтобы не сглазить Джасти, она незаметно трижды сплюнула через плечо и отступила в сторону, заняв место у перил и приготовившись наблюдать за церемонией сверху.
Что было потом, Джасти почти не помнила. Она была слишком взволнована, чтобы запечатлеть в памяти лица подружек невесты или цветочные гирлянды, украшавшие холл. Рассудок вернулся к ней лишь тогда, когда отец, держа ее под руку, подводил к Глену.
Жених ждал ее перед импровизированным алтарем, сооруженным в гостиной. Преподобный отец, как всегда, излучал благость. Он обожал бракосочетания, а еще больше — обязательные после них застолья, на которые его, само собой разумеется, приглашали.
Когда Джасти приблизилась к алтарю, ее волнение, как ни странно, улеглось. Сияя от счастья, она подошла к Глену, он взял ее за руку, и они повернулись к священнику.
Повисла напряженная тишина. Взгляды всех присутствующих были прикованы к жениху и невесте. Они по очереди произнесли слова брачной клятвы.
Маленькое золотое обручальное колечко скользнуло на палец Джасти, потом Глен приподнял фату и поцеловал ее.
Зазвучала гармония Орсона Гамильтона. Гости зааплодировали, а лицо преподобного отца стало еще умильнее. Но все это мало интересовало новоиспеченную супружескую чету.
Эти несколько секунд после венчания принадлежали только им и никто не был вправе их отнять.
Глен поцеловал Джасти так самозабвенно, что у нее подкосились ноги.
— Я люблю тебя, — шепнул он ей в самое ухо.
— И я люблю тебя, — ответила она так же тихо и искренне.
— А теперь — в бой, — подбодрил ее Глен, еще раз быстро поцеловав в щеку. — У меня есть опасение, что пир будет грандиозным. Кенни пригласила весь Шайенн. Но помни о том, что через двадцать четыре часа мы будем загорать с тобой под пальмами и ни одна душа в мире не сможет нам помешать. О, Джасти, я не могу дождаться, когда наконец обниму тебя, поцелую…
