Марта Остенсо - Шальные Кэрью
– Вы должны радоваться, мой маленький враг, что вы вошли в нашу семью, – поддразнивал ее Бэлис, улыбаясь.
Их взгляды встретились на один бесконечно краткий миг, затем Эльза отвела глаза, и ее ресницы опустились с легкой нервной дрожью.
– Но я не рассказал еще самой главной новости, – быстро продолжал Бэлис, – Хилдред собиралась ехать с этой новостью к нам утром, когда я явился туда. Нам собираются сделать неожиданный визит.
– Кто? – спросила Эльза.
– Весь округ, все соседи! Они все будут здесь, не беспокойся. Ты понимаешь, конечно, что рано или поздно это все равно случилось бы. Они собираются нагрянуть сюда неожиданно завтра вечером. Хилдред сказала, что они купили тебе в подарок стенные часы с недельным заводом – нечто ужасное, вероятно, но ты их можешь куда-нибудь спрятать, как только гости уедут.
Эльза была подавлена. До каких чисто фарсовых пределов нужно будет дойти ей и Бэлису, чтобы уверить любопытных, что они действительно счастливая супружеская пара!.. Невольно ее глаза встретились через стол с его глазами, и она увидела его иронический, забавляющийся взгляд.
– Видишь ли, – продолжал он своим обычным небрежным тоном, – у наших друзей свои идеи о том, каково должно быть настоящее правильное супружество. Единственное, что нам остается, это попробовать сыграть наши роли и затем забыть эту историю, как только все будет кончено. Хилдред приедет тебе помочь приготовиться к этому приему. – Он внезапно наклонился к Эльзе и голос его зазвучал очень мягко. – Собственно говоря, Эльза, я все на свете отдал бы, чтобы избавить тебя от этого. Для меня лично все это не имеет большого значения, но я прекрасно понимаю твои чувства. Забудем об этом.
– Когда приедет Хилдред? – спросила Эльза, и голос, каким она произнесла эти слова, показался ей самой удивительно спокойным.
– Она сказала, что будет здесь завтра после двенадцати часов дня, сейчас же после завтрака, и, вероятно, она приедет одна, – Грэс еще не смягчилась. Мне показалось, что тетя Грэс скоро станет настоящей загадкой для всей семьи. Я говорил с ней сегодня, как раз перед тем, как уехать. Мне показалось, что я заметил в ней какую-то перемену, что-то такое… сам не знаю, что именно, Она смотрела из окна, когда я вошел в комнату и заговорил с ней. Должно быть, я испугал ее. Она вдруг вскочила со стула и резко повернулась ко мне с очень странным взглядом… – Он на секунду замолчал, нахмурившись. – Когда я извинился, она улыбнулась и сказала, что приняла меня за Питера, подумала, что это он, когда услышала мой голос. В ту минуту я не обратил на это особенного внимания, она ведь всегда говорила о том, как сильно я напоминаю ей Питера, но когда затем она начала рассказывать мне, что несколько раз недавно разговаривала с Питером здесь, в своей комнате, – гм, тогда я задумался. Может быть, это просто сказываются последствия нервного потрясения, испытанного ею после смерти Питера. Во всяком случае, эта смерть, очевидно, потрясла ее гораздо сильнее, чем мы все тогда думали. Она не из тех, кто слишком много говорит о таких вещах. С другой стороны, это может быть и что-нибудь более серьезное. Эльзой невольно овладела жестокая мысль, что Грэс просто расплачивается за свой брак с Кэрью. Эта мысль испугала ее. В ней было что-то невыразимо зловещее. Она поспешно завела разговор о разных домашних мелочах: о том, что говорил Горхэм, когда она просила его затопить камин; о том, что завтра ей необходимо с утра поехать к матери, и о том, что Бэлис должен купить в Сендауэре для предстоящего приема гостей.
Потом они сидели вместе на кушетке в гостиной перед пылающим камином. Бэлис стряхнул пепел со своей трубки и наклонился вперед, глядя в огонь.
– Я сегодня ехал через Балку, Эльза, – сказал он так спокойно, как будто говорил вслух сам с собой. – Знаешь, я уже несколько недель обдумываю одну идею, и я хотел поговорить об этом с тобой. Но не так-то легко говорить с тобой о всяких таких вещах…
– Мне очень жаль, Бей, – страдальчески произнесла она. – Я не хочу делать тебе жизнь труднее.
Она услышала его короткий смех.
– Я знаю, знаю! Я вовсе не хочу ссориться. Три месяца назад я сказал тебе, что буду ждать, пока ты не перестанешь меня ненавидеть. Правду говоря, мой маленький враг, я никак не предполагал, что это ожидание будет так чертовски тяжело. Вот почему я усиленно обдумывал свою идею. Мне нужно было о чем-нибудь думать, чтобы отвлечься.
Эльза быстро подняла глаза на его лицо, на котором отражался блеск огня из камина. Она увидела на этом лице взгляд обиженного мальчика; не был ли это тот самый взгляд, который она когда-то видела однажды на лице юноши, стоявшего с уздечкой в руке и просившего взять его любимую верховую лошадь и пользоваться ею во время его отсутствия? Она едва не заплакала от жалости – от жалости к нему и к себе, ко всей глупо складывающейся сумасшедшей жизни в этом глупом, сумасшедшем мире.
– Расскажи мне об этом, – проговорила она, боясь сказать больше.
– Я обдумал один проект, Эльза… Он имеет отношение к будущему… Это нечто большее, чем просто план закупки скота к весне. Я тщательно осматривал Балку.
Смутное предчувствие несчастья внезапно сжало сердце Эльзы. Это было та самое чувство, которое неизменно появлялось у нее, когда Кэрью вступали на земли Бауэрсов, Как бы она ни боролась с этим чувством, Кэрью не место было в Балке. Она ждала, чтобы Бэлис продолжал.
– Ты и я, Эльза… мы вместе могли бы взять эту землю внизу и сделать из нее что-нибудь путное. Пригласить инженера осмотреть ее, осушить, очистить, сделать из нее что-нибудь, вырастить на ней что-нибудь, кроме дикой травы и москитов.
Сначала Эльза ничего не могла сказать, Она лишь подумала о дикой нелепости этой идеи. Всю свою жизнь она прожила, видя перед собой Балку. Балка была такой же частью окружавшего ее мира, как и облака и синее небо или постоянная смена времен года, А Бэлис Кэрью обратился к ней с просьбой помочь ему изменить Балку, сровнять ее, извлечь из нее выгоду. Разве может она надеяться, что он поймет ее любовь к этой странной, гиблой земле, к ее заколдованному бесплодию, к ее мрачной патетической таинственности?
– Это потребовало бы много работы и расходов, не правда ли, Бэй? – рассеянно спросила она.
– Вероятно. Сначала мы должны будем подробно обследовать все, прежде чем приступить к работам, Но я думаю, что в конце концов дело окупится. Мы сможем приобрести эту землю почти за бесценок. А если потребуется работа и немного денег, то что же из того? Подумай, какое мы испытаем удовлетворение, удачно завершив такую работу! Странно, что никому до меня в голову это не пришло.
Взглянув на него, она увидела в его лице нечто от Питера и нечто от Хилдред – какой-то лукавый юмор, в глазах выражение одновременно и грусти, и призыва, и гордости. У нее перехватило горло, и она не могла ответить ему. А он поглядел на нее, затем опять нагнулся к огню и начал внимательно рассматривать трубку.
– Без сомнения, встретятся препятствия. Я уверен, что Нэт Брэзелл сразу объявил бы нам войну, если бы узнал, что мы задумали, Я раза три или четыре встретился с ним там, в Балке. Вот и сегодня он охотился там за утками. Наверное, он захочет, чтобы там все оставалось так, как есть.
– В известном роде даже у Нэта Брэзелла может быть своя сентиментальная струнка, – заметила Эльза.
Бэлис: резко повернулся к ней.
– Вот как! Таков, значит, твой ответ! Ты не хочешь, чтобы кто-нибудь наложил руку на Балку. А мне всегда казалось, что ты ненавидишь это место.
Эльза почувствовала, как румянец внезапно залил ее щеки.
– Я ненавидела его, Бэлис, – сказала она нетвердым голосом, – и любила его. Наверное, вышло бы очень глупо, если бы я попыталась точно описать, какие чувства я питаю к этому месту. Я совсем не уверена, что была бы в состоянии описать их.
Водворилось тяжелое молчание. Эльза задумалась о Нэте Брэзелле и почему-то старалась угадать, удалось ли ему сегодня поднять стаю красноперых дроздов где-нибудь в камышах. Придя в себя, она увидела, что Бэлис поднялся с кушетки и стоял спиной к огню, глядя на нее.
– Эльза, – сказал он голосом, в котором, несмотря на его мягкость, прозвучал холодный упрек, – я ждал целые годы, чтобы вы, наконец, выросли. Я все время ждал, чтобы вы перешли в конце концов за ваш десятилетний возраст, – или вам было тогда двенадцать? Вся правда в том, что вы никак не можете забыть, что я когда-то наступил на ваш босой палец, когда никто не видел, Но вы забудете. Наступит день, когда вы начнете думать обо мне самом, а не о том лишь, связанном со мною, что вы ненавидите.
Он молча постоял перед нею, потом повернулся и вышел из комнаты. Она слышала, как закрылась за ним дверь во двор, и осталась одна, ошеломленная гневом от его неистощимой уверенности, подавленная непреодолимой правдой его слов.
Эльза долго просидела так. Затем встала и вышла, тихо закрыв за собой дверь. Дождь прекратился, и над Горой нависло полное безмолвие. В окне сруба, где жил Горхэм, светился огонь. Прислушиваясь, Эльза услышала голос Горхэма, потом ответный смех Бэлиса. Постояв, она повернулась и вошла в дом.
