Кэтрин Стоун - Блеск жемчуга
«Любящий папаша!» - подумала Мейлин внезапно, и ей стало больно. Что бы ему стоило позвонить ей хоть раз, чтобы убедиться, что с ней все в порядке?! И что бы стоило ему хоть раз успокоить ее, утереть ее слезы, когда кто нибудь называл ее ублюдком шлюхи?
- Да, папа, - тихо рассмеялась Алисон. - Я тут, со мной все в порядке. Все отлично… Да, меня встретили Джеймс Дрейк и Мейлин Гуань. Это архитектор проекта, она сейчас тут у меня, мы пьем чай… Папа?… Ой, мне на минуту показалось, что с линией что то не в порядке, я перестала тебя слышать…
Похоже, Гарретт Уитакер довольно быстро оправился от шока, полученного при известии, что его дочери мирно сидят рядышком, попивая чаек.
«Разумеется, он очень быстро оправился, - подумала Мейлин. - Почти двадцать восемь лет он был уверен, что нечего беспокоиться, никаких призраков прошлого не осталось».
А ведь Мейлин прямо сейчас могла бы, если бы захотела, вывести его на чистую воду. Достаточно было взять трубку из перехваченной серебряным браслетом руки сестры и сказать: «Привет, папочка! Это я, твоя брошенная дочка! Что? Ты удивлен, откуда я все знаю? А я знаю. Твоего запудривания мозгов моей мамочке хватило только на тринадцать лет. Нет, она то тебя не выдавала - она представляла тебя павшим героем, как ты ее научил. Я сама открыла все это, я все про тебя знаю, папочка. Ты вовсе не герой… разве что для Алисон… по крайней мере, ты был для нее героем до сегодняшнего дня».
Вместо этого Мейлин подошла к стеклянной стене и стала рассматривать феерию огней на горизонте, думая о том, какой может быть голос у ее отца.
Как он звучит теперь, исполненный любви к Алисон?
А что можно сказать о душе Гарретта Уитакера? Есть ли в ней хоть маленький уголок, неравнодушный к оставленной им дочери? Маленький маленький уголок, где был бы образ его дочери?
Так как Алисон была не одна, то она, из вежливости по отношению к Мейлин, не стала долго распространяться. Пообещав часто звонить и передав привет бабушкам и дедушкам, она завершила разговор. Как только Мейлин услышала звук положенной на рычаги трубки, она призвала на помощь все свое актерское мастерство. Пожалуй, сияющие глаза Алисон не готовы еще к зрелищу того мрака, что царил в ее душе… Лучше исчезнуть из комнаты, прежде чем Алисон поймет, насколько она взволнована, как ей плохо.
Отвернувшись от панорамы Гонконга и глядя в лучащиеся радостью глаза сестры, Мейлин сказала:
- Я все таки пойду, Алисон. Эта проблема с чертежами не дает мне покоя.
Алисон проводила ее до двери, и теперь Мейлин могла укрыться в убежище своего номера. «Убежище»? - ядовито усмехнулся ее внутренний голос. - Ты называешь убежищем место, откуда открывается прекрасный вид на «Пининсулу»?
Но когда Алисон открыла дверь, в коридоре оказался Сэм Каултер.
Поздоровавшись с Алисон, Сэм перевел взгляд с ее изумрудных глаз на темно зеленые Мейлин и сказал:
- Привет, Мейлин!
- Привет, Сэм, - Мейлин быстро отвела взгляд; Сэм не был слеп к чужим болям и бедам - он то мог рассмотреть тень страдания там, где никто бы ее не увидел.
- Я уже ухожу, - сказала Мейлин, обращаясь к высокому стройному ковбою, перегородившему проход.
Сэм даже не шелохнулся.
- Я провожу тебя до номера, Мейлин. Только поздороваюсь с Алисон.
- Привет, Сэм, - послушно повторила Алисон и, улыбнувшись, добавила: - Пока, Сэм.
Номер Мейлин был на том же этаже, что и у Алисон, и его хорошо должно было быть видно, но сейчас его загораживала фигура Сэма. Эта дверь, призывно маня ее, соблазняла ринуться к ней.
«Нет, - приказала себе Мейлин. - Я должна спокойно пройти с ним по коридору, опустив глаза и тепло разговаривая с ним. И мне нужно начать этот путь немедленно. Разве что…»
- Ах, Алисон, я совсем забыла показать вам, как найти Башню Дрейка.
- А это необходимо, Мейлин? Насколько я поняла по карте, нужно выйти из главного входа, повернуть налево и пройти шесть кварталов по Чейтер роуд.
- Именно так, - подтвердил Сэм. - Когда вы встречаетесь с Джеймсом?
- В десять. Сэм нахмурился.
- Мы с Мейлин и Тайлером встречаемся на строительной площадке в девять утра.
- То есть, вы не сможете проводить меня к Джеймсу? - поддразнила его Алисон. - Сэм, не знаю, что там наговорил обо мне мой папочка, но я вполне в состоянии пройти шесть кварталов, особенно по прямой!
- Правда?
- Да! - потом уже нормальным тоном она сказала: - Вас пригласили в Гонконг, Сэм, чтобы вы строили тут отель, а не для того, чтобы вы играли роль телохранителя или няньки. Так что, пожалуйста, не беспокойтесь.
- Отлично, - согласился Сэм. - Но если вам потребуется какая либо помощь, Алисон, я всегда к вашим услугам.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
- Мейлин, почему бы вам не пригласить меня выпить что нибудь?
Он говорил таким ласковым тоном, словно и в самом деле был неравнодушен к ней. Она чувствовала себя такой несчастной, такой жалкой, ей так нужно было сочувствие.
«А что, если он в самом деле неравнодушен ко мне? - подумала она. - Что, если ему можно доверить тайны моего сердца?»
«Брось это! - тут же предупредил ее внутренний голос. - Сэму Каултеру наплевать на твое кровоточащее сердце. Его интересы более поверхностны. Его интересует только твое тело. Он еще не знает, какой лед таится под его знойной поверхностью. Тем не менее ты можешь пригласить его, о несчастная Дочь Номер Один. Пусть он расскажет тебе о Гарретте Уитакере. Может быть, ты узнаешь кое что неприятное об этом папаше, бросившем тебя на произвол судьбы».
- Джейд?
- Заходите, Ковбой.
Мейлин предложила ему спиртное на выбор из набитого доверху бара, однако Сэм предпочел газировку «Перье». И ответы на свои вопросы. Она казалась ему такой несчастной.
- Как вы?
- В порядке, - солгала она. - Прекрасно.
- А мне показалось, вы чем то расстроены. Мейлин в ответ только уклончиво пожала плечами, и Сэм решил не давить, а подождать, потягивая свой «Перье», хоть до бесконечности.
Мейлин, однако, не позволила молчанию воцариться надолго; она разыгрывала роль вежливой хозяйки, развлекающей гостя ни к чему ни обязывающей беседой. Тень боли в ее глазах исчезла, и их блестящая нефритовая поверхность снова казалась непроницаемой.
- Что такого сказал вам отец Алисон?
- То есть?
- Она сказала: «Независимо от того, что сказал вам обо мне отец». Интересно, что такого он мог сказать?
- Только то, что она направляется к нам и что она не слишком часто путешествовала. Если уж на то пошло, он не просил меня становиться ее телохранителем или нянькой. А что?
- Да ничего особенного. - Мейлин отхлебнула глоток из своей бутылки «Перье». - Вы его хорошо знаете?
