Мэг Кэбот - Дело не в размере
Бесполезно. Президент его не слышал.
– А вы – Мери? Правильно? – обратился он ко мне.
– Хизер, – выдавила я, мечтая, чтобы подо мной разверзлась пропасть, в которую я могла бы провалиться. – Помните меня? По тому случаю в пентхаусе, когда вы еще жили в Фишер-холле?
Его глаза остекленели. Президенту Эллингтону не нравилось, когда ему напоминали о том дне, это очень не нравилось и его жене. Из-за того случая она реже, чем раньше, приезжает в Нью-Йорк из загородного дома в Хэмптоне.
– Конечно-конечно, – сказал президент Эллингтон.
К нашему столику подошла с подносом доктор Килгор. Она, видимо, не заметила, что за ней идет Сара, и лицо у нее злющее.
– Мне кажется, мы все здесь друг друга знаем…
– Извините, президент Эллингтон?
Пять членов группы поддержки выстроились в линию перед нашим столиком и посмотрели на президента.
– Хм… – Президент озабоченно взглянул на доктора Килгор, как будто прося у нее помощи.
Потом, вспомнив, что он слывет доступным для студентов, попытался выдавить улыбку и сказал:
– Здравствуйте, девочки. Я могу вам чем-то помочь?
Сидевший рядом тренер Эндрюс помрачнел и положил на стол вилку.
– Знаете что, девочки, – проговорил он медленно, словно продолжая разговор, начатый раньше, – мы уже это обсуждали. И ответ…
– Мы разговариваем не с вами, а с президентом Эллингтоном, – сказала Шерил Хебиг, ее щеки залил нежный румянец.
Она старалась оставаться спокойной.
Президент переводил взгляд с тренера на девушек и обратно.
– В чем дело, Стив? – поинтересовался он.
– Они хотят торжественно пронести по залу свитер, принадлежавший Линдси, – тяжело дыша, объяснил тренер Эндрюс.
– Не понял… – забеспокоился президент Эллингтон.
– Позвольте, я все улажу, – проговорил тренер Эндрюс и обратился к девушкам, стоявшим перед столом. – Леди, я переживаю за Линдси точно так же, как и вы. Давайте простимся с ней на официальной церемонии, в присутствии родителей бедной девочки.
– Сегодня вечером ее семья в полном составе будет здесь, – сухо проинформировала его Меган Макгаретти из комнаты 1410.
Для такой малышки она выглядела достаточно грозно – руки скрещены на груди, губа угрожающе приподнята.
– Они не хотят никакой официальной церемонии. Они ждут, что сегодня на игре кто-нибудь скажет о Линдси хорошие слова.
– О… – президент Эллингтон замялся. – Не уверен, что это уместно.
– Вы не можете притворяться, что ничего не случилось, – заявила Хейли Николс из комнаты 1714.
– Да, – кивнула Шерил Хебиг, и ее блестящие карие глаза наполнились слезами. – Мы не хотим, чтобы Линдси забыли. Она была такой же частью команды, как и любой мальчик.
– Я полагаю, мы все это понимаем, – сказала доктор Килгор, пытаясь прийти на помощь президенту, – но…
– Если бы погиб любой из игроков команды, – перебила ее Тиффани Парментер, соседка Меган по комнате, – вы помести ли бы его майку на перетяжку, рядом с баннерами чемпионата.
– Хм… – Доктор Килгор явно попала в затруднительную ситуацию. – Это правда, девочки. Но баскетболисты – спортсмены, а…
– Хотите сказать, что члены группы поддержки не являются спортсменами, доктор Килгор? – ледяным голосом спросила Сара.
– Конечно, являются, – дрогнула доктор Килгор, – только…
– Тогда почему вы не разрешаете пронести свитер Линдси? – поинтересовалась Хейли, взмахнув для убедительности русым хвостом. – Почему?
Я взглянула на Кимберли Ваткинс, надеясь увидеть, что она на стороне девчонок, но Кимберли почему-то была необычно молчалива. Все пять девочек пришли на ужин в униформе – белых свитерах с вышитой золотой буквой «А» на груди, в коротеньких плиссированных, белых с золотым юбочках и белых кроссовках «Reebok» с золотыми бубенчиками на задниках. Все были блондинками, кроме черной как ночь Кимберли.
– Послушайте, – тренер Эндрюс выглядел уставшим, под глазами чернели круги, – когда спортсмен умирает, мы прощаемся не с его майкой, а с его номером. У Линдси не было номера. Мы не можем прощаться с предметом одежды.
– Почему это?
Все взгляды обратились к Мануэлю, который сидел с дядей в компании охранников.
– Почему? – повторил он.
Его дядя Хулио готов был провалиться от смущения под землю.
Я оглядела столовую и заметила неподалеку Магду, с ужасом смотревшую на группу поддержки. Мне даже не нужно было спрашивать, о чем она думает. Потому что я и сама думала о том же.
– Я согласна с Мануэлем, – услышала я собственный голос.
И все, разумеется, посмотрели на меня. К великому облегчению Мануэля. Мне стало очень некомфортно. Но я сумела взять себя в руки.
– Я считаю, что это будет выглядеть достойно, – сказала я. – Особенно, если сделать это со вкусом.
– Ну, конечно, – заверила нас Шерил. – Мы уже спрашивали у музыкантов, смогут ли они тихо сыграть гимн колледжа. Мы все вместе пройдем по площадке с венком из белых и золотистых роз. А я буду держать выглаженный свитер Линдси…
Я заметила, что все, включая доктора Джессапа, шефа от дела размещения, уставились на меня.
Ну и что тут такого? Это просто глупый баскетбольный матч. Кого волнует, что во время него вынесут какой-то несчастный свитер?
– Я полагаю, что так мы воздадим должное девушке, которая болела за «Анютины глазки» больше, чем кто-либо в этом колледже, – сказала я президенту Эллингтону, который все еще выглядел сконфуженно.
– Но, – забеспокоился он, – игра будет транслироваться в прямом эфире. Целых три штата увидят, как проносят свитер Линдси Комбс.
– Мы будет посмешищем всего баскетбольного сообщества колледжей, – мрачно пробормотал тренер Эндрюс.
– Как будто мы уже им не являемся, – совершенно искренне удивилась я.
Тренер Эндрюс еще больше погрустнел.
– Это правда, – сказал он.
Уверена, он никогда не мечтал тренировать команду третьей лиги с эмблемой, на которой изображен цветочек.
Тренер обреченно вздохнул:
– Если президент Эллингтон не возражает, то я тоже не имею ничего против.
Президент выглядел испуганным, скорее всего, из-за того, что положил в рот слишком большой кусок запеканки, в котором, судя по выражению лица, оказался комок муки.
Выпив полстакана воды, президент заявил:
– Делайте, что хотите. – Он был побежден пятью девочками и комком муки.
Шерил Хебиг немедленно прекратила плакать.
– Правда? – всхлипнула она. – Правда, господин президент? Вы разрешаете?
– Я разрешаю.
Потом, когда Шерил с подругами завизжали так громко, что доктор Килгор была вынуждена закрыть уши ладонями, тренер Эндрюс сказал:
– Они все равно не будут снимать шоу в перерыве между таймами.
