Наталья Лукьянова - На краю печальных истин
Девушка растворилась, исчезла, дематериализовалась без следа. Понять было невозможно, то ли была она в его жизни, или ему приснился странный и беспокойный сон. «Опомнись, Могилевский, – сказал он себе. – Ты уже давно все решил для себя и покончил с любовными интрижками раз и навсегда. К чему людей смешить? Все уже устаканилось, успокоилось, вы вместе с Татьяной год назад приняли непростое и крайне ответственное решение – обвенчаться». Этот поступок совершили обдуманно. Он считал, что его сердце успокоилось и не готово к новым любовным подвигам. Пропади пропадом эта девица. Он ее не знает и не желает знать. В конце концов, она ввалилась в номер к совершенно незнакомому мужику в пьяном виде. Хорошо, что он оказался этаким благородным средневековым рыцарем, не воспользовался ситуацией, а помог девушке выжить. А если бы она заставила открыть дверь другого, не такого тонко чувствующего господина? Страшно себе представить, что могло бы с ней случиться. Не имеет права совершеннолетняя красотка напиваться до безобразия и шарашиться по гостиницам в поисках приключений. Хороши нравы в этом славном городе. И нечего себе морочить голову, а тем более сожалеть о том, что не свершилось.
Алексей Николаевич твердо решил выбросить из головы ночное происшествие и решительно отправился в душ, в котором неожиданно для себя озверел окончательно. Ржавая, еле теплая вода, занавеска, которая не имела смысла. Повесили народные умельцы это чудо цивилизации исключительно для декоративных целей. Как он ни пытался отгородить часть ванной комнаты от затопления, все его попытки оказались тщетны и не помогли исправить ситуацию. Тихонечко, но достаточно злобно матерясь про себя, принял душ по-кемеровски, вышел в комнату, яростно растирая свое ни в чем не повинное тело полотенцем. Спасибо, что полотенце оказалось вполне приличным. Честно говоря, он не знал, почему так нервничает. То ли оттого, что местный сервис оказался на уровне позапрошлого века, то ли потому, что так лоханулся сегодня ночью.
Все, ночные грезы за борт. Не использовал свой шанс, и молодец, как говорится. На нормальном мужском языке это называется – полный идиот. Можете себя поздравить, мужчина. Рассиропился, как младенец. Красавица, умница. Не будет умница и красавица шарахаться по коридорам гостиницы ночами и вваливаться в бессознательном состоянии к незнакомым мужикам в номер. Наверняка сегодня ночью он сподобился познакомиться с обыкновенной гостиничной шлюшкой. И нечего было так умиляться. Надо было элементарным образом использовать ситуацию. Не было бы сейчас таких терзаний. А теперь поздно. Птичка протрезвела к утру, очухалась и упорхнула по своим делам, не пожелав попрощаться с новым знакомым. Ситуация проста, как комбинация из трех пальцев. Получил фигу, умник, вот и проглоти тихонечко собственные эмоции без свидетелей. И нечего придумывать романтическую подоплеку и думать об этом без конца. А уж о благодарности вообще забудьте, Алексей Николаевич. У девочки только с красотой все в порядке, а с воспитанием, видимо, не очень.
Спасибо, что о ночном приключении сегодня не расскажут в утренних новостях, а не мешало бы. В качестве учебного пособия в назидание подрастающему поколению. Ничего, все эмоции в сторону, за работу, товарищи. Тем более что местные коллеги по бизнесу затаились в глухой засаде. Видать, по уши в соплях. Он их на эти сопли нынче и намотает.
Могилевский принялся одеваться, ступил голой ногой на ковер и охнул от неожиданной и резкой боли. Да что такое происходит? Они что себе думают, что убираться в номерах постояльцев – невиданная роскошь? На какую гадость он умудрился наступить? Такое ощущение, что в стопу впился осколок стекла. Алексей Николаевич наклонился, чтобы поднять с ковра улику, и удивленно присвистнул. Горничная оказалась вовсе ни при чем. Он поднял с ковра не осколок стекла, как ожидал. В его руке оказалась золотая сережка, очень миленькая. Прелестная подвесочка с болтающейся бриллиантовой капелькой. Хороший вкус у девушки. Значит, все-таки не приснилось. Ну что ж, судьба сама дает ему в руки шанс еще раз встретиться с прелестницей. Как истинный джентльмен, он теперь просто обязан найти девушку и вернуть ей оброненное сокровище.
Настроение улучшилось. Весело насвистывая в радостном предчувствии продолжения сегодняшней ночи, он быстро оделся. Он ни в чем не виноват. Так распорядились звезды. Ничего особенного. Он, как человек порядочный, должен отыскать красотку. Вернет ей сережку, а там будет видно, как действовать дальше. Интуиция подскажет. Неплохое приключение. По крайней мере, милое романтическое отступление может очень даже скрасить его командировочную тоску и гостиничное одиночество.
Неожиданно кто-то настойчиво и довольно беспардонно начал колотиться в дверь его номера. В надежде, что сказка продолжится, Алексей Николаевич распахнул дверь. Так хотелось увидеть раскаявшуюся грешницу, смущенную и извиняющуюся, что сердце невольно дрогнуло. Все оказалось гораздо прозаичнее и трагичнее. В коридоре он увидел троицу смятенных людей из компании. Если честно, выражение их лиц не предвещало ничего хорошего. Но то, что он услышал, не укладывалось в сознании.
– Алексей Николаевич, – сбивчиво и нервно заговорил один из них, – катастрофа. Сегодня утром в подъезде собственного дома застрелили нашего генерального директора.
Могилевский остолбенел. Хорошие дела. Жизнь не уставала преподносить сюрпризы, только юмор был какой-то черный. Он приехал из столицы для того, чтобы навести в дочерней фирме элементарный порядок – и больше ничего. А тут вдруг ни с того ни с сего запахло жестким криминалом. Могилевский неплохо знал генерального. Совсем молодой мужик лет тридцати пяти, смелый, рисковый и азартный. Кажется, у него жена и совсем маленькая дочка. Какой кошмар. В голове как-то нехорошо заштормило, в груди образовался противный комок.
– Как застрелили? – Алексей Николаевич сдерживал свои эмоции с огромным трудом. Слишком неожиданно обрушилось на него неординарное известие.
– Пока еще милиция работает на месте происшествия. Информация минимальная. Мы за вами приехали, чтобы время не терять. Нужно отправляться в милицию, разговаривать. Пока ничего не понятно.
– Черт побери, – в сердцах выругался Могилевский, – что у вас тут происходит? Только этого не хватало.
Все это были пустые слова. Троица понуро ждала в траурном молчании, пока московский начальник метался как ошпаренный по номеру в поисках одежды. Было видно, что люди подавлены происшедшим. Гадость какая, ну не такие же они миллионы заколачивают, в конце концов, чтобы вызвать классовую ненависть и спровоцировать завистников на свободный отстрел. Ничего себе ситуация. Парня жалко до невозможности и совершенно непонятно, как себя вести в такой ситуации. Хочется рвать и метать от собственного бессилия и злости на этот проклятый мир. Приехал порядки наводить, начальничек. А тут местные киллеры без тебя уже все аккуратно расставляют по своим местам.
