Шарлотта Лэм - Соблазнитель в деловом костюме
Наступила тишина, затем Бьянка услышала чей-то шепот. Дон вздохнул.
— Ах, да, Сара говорит, я должен признаться, что это я сказал Мистеллу-младшему… то есть, намекнул… что между мной и тобой что-то было. Поэтому он тебя бросил.
Бьянка вовсе не была потрясена, хотя ей неприятно было узнать, что Дон опустился до такой лжи. «Как он мог?» — размышляла она, побледнев от злости.
Неуверенным и смущенным тоном Дон продолжил:
— Прости, Бьянка. Это было подло. Но я боялся, что ты уволишься, если выйдешь замуж за Мистелла-младшего. А ты одна из самых ценных моих сотрудников, я не хотел тебя терять.
Его грубая лесть не смягчила гнев Бьянки. Дон говорил о ней, как о коллеге по работе, чтобы скрыть свои истинные побуждения от жены. На самом деле он поссорил ее с Гарри Мистеллом, чтобы приберечь для себя. Жаль, что это сообщение записано на пленку, иначе она сказала бы Дону пару ласковых.
Дон торопливо произнес:
— Честно говоря, я не думаю, что у вас с ним было что-то серьезное. Я был уверен, что ты его не любишь. Иначе я никогда бы так не поступил.
Снова послышался шепот: жена его в чем-то упрекала.
Он вздохнул.
— Я знаю, такое не прощают. Слушай, может, ты напишешь ему письмо и все объяснишь? Скажи, что он может набить мне морду, когда я вернусь.
Естественно, Бьянка не собиралась следовать его совету. Все, что было между ней и Гарри, давно прошло и быльем поросло. В любом случае, жалеть уже не о чем. Ее теперешнее чувство к Мэтту доказывает, как мало значил для нее маленький Гарри.
— Прости, Бьянка, — повторил Дон с заметным облегчением. — Нам пора. Увидимся когда-нибудь… может, через месяц, а то и позже!
Раздался щелчок; дальше шли другие сообщения, но Бьянка прокрутила послание Дона еще раз, чтобы ничего не упустить.
Да, Сара стояла рядом, когда он звонил. Дону удалось вернуть свою жену, и он был от этого на седьмом небе. Но что она ему сказала о своих отношениях с Мэттом?
Где правда? Лгал ли Мэтт… или лгала Сара, когда говорила, что хочет развода, чтобы выйти за него замуж? Но зачем ей это?
Хотелось бы, конечно, знать наверняка, что связывало Сару и Мэтта. Были ли они любовниками? Что ж, теперь Сара сделала свой выбор, и ее отношениям с Мэттом положен конец.
«Какой смысл ломать голову? Это вообще не мое дело», — мрачно размышляла Бьянка. Но… разве можно запретить себе думать?
И вдруг Бьянка замерла, услышав на пленке голос Мэтта. Как он умудряется говорить с такой нежностью, словно ласкает?
— Я только что навестил твое гнездышко и убедился, что птичка уже упорхнула. Господи, ну и рано же ты встаешь! Подозреваю, что ты на работе. Я пытался дозвониться до тебя, но твой телефон был отключен. Я заеду в семь вечера, ладно? Я заказал столик в одном очень интересном заведении. До встречи.
Бьянка сидела, уставившись в окно на голубей, важно расхаживающих по карнизу, серый цвет которого странным образом напоминал их сизую окраску. Но когда они взлетали, их крылья в лучах майского солнца переливались всеми цветами радуги: изумрудно-зеленым, серо-голубым и ярко-розовым.
Ее сердце пело от радости, но все же Бьянка боялась. Когда Мэтт обнял ее позавчера в ее спальне, она утратила контроль над собой в считанные секунды — совсем потеряла голову, сгорала от желания.
Она хотела его и сейчас, в холодном свете дня, в собственном кабинете, сидя за рабочим столом. Ей не нужен был лунный свет, музыка или шампанское… Ее желание было сильным, глубоким, постоянным.
У нее застучало в висках; или это начало мигрени? Бьянка сложила руки на столе и опустила голову, прижав ладони к глазам, отгородившись от яркого майского солнца, пытаясь отвлечься от мыслей.
Обычно понедельник был тихим, спокойным днем, но к счастью, сегодня у нее была куча дел, связанных с отменой захвата компании Харна. Нужно было подшить все документы, удалить ненужные файлы из компьютеров, раздать новые поручения сотрудникам, работавшим над проектом. Отвлекаться было некогда.
По пути домой она обнаружила в газете рекламу туристических поездок в Италию и впервые задумалась о том, что представляет собой вторая жена отца, и на кого из родителей похож ее единокровный брат Лоренцо.
Подумать только, где-то на белом свете живет ее брат, а она почти ничего о нем не знает.
Может, тетя Сюзанна права? Может, пора забыть прошлое, съездить на озеро Комо, познакомиться с Марией и ее сыном?
Будет ли это предательством по отношению к маме? После развода ее мать очень горевала. Она умерла, горюя; ее жизнь была сплошным несчастьем на протяжении долгих лет.
Войдя в квартиру, Бьянка поняла, что ненавидела своего отца вовсе не за ту обиду, которую он причинил ее матери, а за собственную боль, за детство, проведенное с озлобленной, несчастной женщиной. Уход отца наложил отпечаток на всю ее жизнь.
Из-за этого она не доверяла мужчинам. Она не способна была влюбиться даже в Гарри, хотя он очень ей нравился.
Но в последнюю неделю случилось нечто необычное. Она изменилась, хотя и не очень понимала, насколько. Но твердо знала, почему.
Вечер был очень теплым, и Бьянка вся взмокла. Она налила ледяной минералки из холодильника, одним махом осушила полстакана и направилась в душ.
Освежившись, она достала из шкафа белое льняное платье и оделась, все время поглядывая на часы. Мэтт обещал прийти в семь. К его появлению она хотела быть спокойной и непринужденной, а не метаться по квартире, опаздывая.
Когда до семи оставалось несколько минут, ее сердце забилось быстрее, во рту пересохло.
Бьянка допила оставшуюся воду, стоя у окна и высматривая внизу его машину, но к десяти минутам восьмого он так и не появился.
И только тогда она заметила мигающую лампочку автоответчика.
Она бросилась к аппарату, чтобы прокрутить поступившее сообщение, и услышала на пленке резкий и холодный с оттенком нервозности голос Мэтта.
— Прости, Бьянка, сегодня я не могу. Я позвоню тебе, как только освобожусь. Пока.
И все. Его голос оборвался так же неожиданно. Аппарат отключился. Бьянка стояла, белея на глазах, ее сердце сжималось от боли и потрясения.
Он даже не потрудился найти хоть какое-то оправдание, а извинился так грубо и бесцеремонно.
Бьянка застонала. Боже, какой она была дурой! Он пользовался ею. Она была для него всего лишь оружием в его борьбе против ТТО. Мэтт пустил в ход свое недюжинное обаяние, а она проглотила наживку, не заметив крючка.
Где были ее глаза?
Она считала себя хладнокровной и рассудительной, способной раскусить любого мужчину. Но Мэтт без труда обвел ее вокруг пальца. За каких-то два дня он совершенно заморочил ей голову и заставил влюбиться, действительно заставил влюбиться.
