Валерия Горбачева - Медвежий камень
Утром пошел дождь. Крупные капли забарабанили по оконному стеклу неожиданно громко. Я выскочила на балкон, спасая от воды футбольные кроссовки, которые сын выставил «проветриться». И остановилась, глядя на залитые улицы. Дождь был совсем не осенний – сильный, прямой и теплый. Такие ливни бывают летом – мощные и короткие. Я протянула ладони под дождь. Острые капли радостно застучали по рукам, отскакивая и падая мне на плечи, забрызгивая лицо и даже волосы. Ох, постоять бы под этим дождем где-нибудь в поле, вымокнуть бы до нитки, а потом, завернувшись в сухое теплое одеяло, выпить около камина кружку глинтвейна.
Я на минуту закрываю глаза: потрескивает в камине огонь, я сижу на широкой лавке в огромной клетчатой мужской рубахе, на ногах у меня теплые полосатые носки, на плечах толстый плед, в руках кружка с горячим вкусным напитком… Фантазерка! Ну почему я хотя бы не могу остаться дома? Проводив детей в школу, забраться под одеяло с книжкой, на столик рядом поставить коробочку с засахаренным миндалем и чашку с чаем… Я с сожалением открываю глаза. Реальность такова, что надо идти на работу.
К тому времени, когда я вышла из дома, дождь уже закончился, светило солнышко, и только потоки грязной воды, бегущие вдоль дороги, напоминали о прошедшем ливне. Я иду, осторожно обходя огромные лужи. На раскопе, наверное, простой – после такого дождя копать нельзя, даже если ям совсем нет. Слой еще будет просыхать какое-то время. Стоило мне об этом подумать, как я увидела Катюшу, стоящую около пешеходного перехода.
– Доброе утро, Катюша, что, амнистия вышла? – Я подхожу к девушке. – Незапланированный отдых?
– Здравствуйте, Ксения Андреевна! – улыбается Катенька. – Да, на час распустили землекопов, и я решила где-нибудь кофе выпить, а то не завтракала сегодня.
– Проспала, что ли?
– Ой, совсем не встать было, – смущенно улыбается девушка.
– Пойдем ко мне, – приглашаю я, – приличные кафе только с десяти, а что ты по забегаловкам ходить будешь…
На работе никого нет: Зинаида Геннадьевна с утра поехала в банк. Мы с Катей ставим чайник, я достаю кофе, сахар и печенье, и мы садимся за стол.
– Большая работа начинается с большого перекура, – обреченно говорю я банальную фразу, – и от этой правды жизни никуда не деться.
Катя смеется. Я спрашиваю ее, как там у нас в камералке, и Катюша отвечает, что находок почти нет, что совсем скоро уже все закончится.
– Наверное, мне уже и приходить не стоит вечерами, – задумчиво говорю я, – вы там уже и без меня справитесь.
Хорошо, если бы так. Раз – и все. Сегодня в обед я сказала бы Стасу, что больше не буду работать, и все. Этого я, понятное дело, вслух не произнесла, но подумать – подумала.
– Не знаю, Ксения Андреевна, это как Марина Николаевна скажет, – Катя пожимает плечами, – но работы и правда мало.
Мы еще какое-то время разговариваем о раскопе, но вскоре Катенька начинает прощаться.
– Мне пора уже, спасибо, Ксения Андреевна.
– Приходи еще, – смеюсь я в ответ, – я всегда рада.
– Ксения Андреевна… – девушка замолкает, явно не решаясь что-то сказать.
– Что, Катюша?
– Вы не обидитесь, если я спрошу?
– Только не матерись, – усмехаюсь я, – а в остальном я постараюсь пропустить мимо ушей, ежели что…
Катя смущенно улыбается.
– Спрашивай, что такое, – уже нормально говорю я.
– Ксения Андреевна, – Катюша вздыхает как перед прыжком, – вы ревнивая?
Интересное кино. Честно говоря, я ожидала чего угодно, но такой поворот мне в голову не приходил.
– Жутко ревнивая, – честно отвечаю я, даже не пытаясь что-либо выдумать или соригинальничать, – просто беда.
Катя смотрит на меня чуточку не то испуганно, не то расстроенно.
– А что такое, Катюша? Ты решила завести роман с моим мужем?
Девушка испуганно качает головой:
– Нет, что вы!
– А что тогда тебя так заинтересовала моя ревнивость?
– Нет, ничего, так просто, – неуклюже пытается выкрутиться Катенька.
Я подхожу к ней, беру за руку и усаживаю рядом с собой.
– Катюша, давай начистоту. Что случилось? Я же вижу, что все не просто так. Не пугай меня, ради всего святого…
Я говорю ласково и в меру обеспокоенно, глядя ей прямо в глаза. На самом деле я не очень встревожена, потому что что-то подсказывает мне, что тут дело не в моем муже и, кажется, даже не во мне.
Катя молчит.
– Катя, тебе сколько лет?
– Двадцать один, – она удивленно смотрит на меня, – скоро двадцать два. А что?
– Двадцать два, – задумчиво повторяю я, – двадцать два…
В этот момент дверь открывается и входит Мишель. Елки-палки, ну что такое, даже поговорить не получается! Я ждала Мишеля два дня – он обещал зайти еще в среду, сразу после того, как мы с мужем обнаружили, что камень стал холодным, а сегодня пятница! Он, конечно, позвонил, помнится, и сказал, что занят, но это вовсе не означает, что он должен прийти именно сейчас, когда мне нужно поговорить с Катей.
– Привет, Мишель, – вздыхаю я обреченно, но выгнать его – язык не поворачивается, – проходи, раз пришел.
– Здравствуйте, Ксения Андреевна, – как всегда, чуточку насмешливо говорит Мишель. – Вы как будто не рады, что я пришел…
Я скептически улыбаюсь. Мишель тем временем подходит к Кате и, наклоняясь… нежно целует ее в щеку, попутно слегка взъерошив рукой ее челку.
– Привет, – говорит он ласково, – ты почему не на раскопе? До десяти часов осталось всего пятнадцать минут.
Катюша жутко краснеет и растерянно смотрит на меня. А я начинаю хохотать. Да-да, не улыбаться, не смеяться, а именно хохотать. Я смеюсь громко, в голос, так, что даже слезы выступают на глазах. Мишель и Катя смотрят на меня удивленно, потом, видимо зараженные моей истерикой, тоже начинают смеяться. Я уже хочу успокоиться, чтобы попытаться объяснить свою реакцию, но у меня получается плохо. Сквозь смех я только и могу, что пробормотать: «Ой, Катя, ну ты даешь!»
– А что такое? – интересуется Мишель, тоже смеясь, хоть и чуточку удивленно.
– Нет, Мишель, – качаю я головой, постепенно приходя в себя. – Это наша с Катей фишка. Прости, дорогой.
Катя с благодарностью смотрит на меня и вдруг спохватывается:
– Без пяти десять! Я помчалась!
– Пока, Катюш, – говорю я весело, – передавай привет всем, – и, наклоняясь к ее уху, шепчу, – ты не представляешь, как я за тебя рада!
Вижу, как радостно вспыхивают ее глаза, и она шепчет «спасибо».
– Мишель, может, ты во второй половине дня зайдешь? – Я немного виновато смотрю на него. – И так я целый час проболтала, сейчас Зинаида Геннадьевна из банка вернется, а я обещала к этому времени список ей подготовить. И с тобой мне нужно поговорить не на ходу.
