Робин Карр - Сбежавшая невеста
Дом Луизы был удобным и практичным, но этот дом просто поражал своим совершенством. Как и хозяйка.
Она появилась с открытой бутылкой и двумя рюмками.
— Иди в гостиную и разлей вино, хорошо? — Роза снова ушла на кухню и вернулась с подносом, тарелками, столовыми приборами и льняной салфеткой. Она накрыла Дженифер на противоположном конце стола.
Дженифер посмотрела на свою спортивную рубашку и джинсы и подумала, что, отправляясь к Розе, надо было одеться получше. Но сейчас у нее не было ничего другого.
— Так вы действительно не ждете гостей?
— Я редко кого приглашаю к себе. Сама хожу в гости, но мужчин к себе не зову — а то они начинают воображать, что нравятся мне. Иногда ко мне приходят друзья поиграть в карты. В основном — Луиза и Алекс, а также время от времени иногородние знакомые, — но их с каждым годом становится все меньше и меньше.
— Но ваш стол…
— Я очень люблю себя. Дорис. Это очень важно. — Она грациозным движением взяла со стола рюмку и села. — Всякий раз, когда я ем дома, я накрываю на стол и готовлю специальные блюда. Одинокие женщины — особенно старые — либо забывают поесть, либо едят из кастрюли. Особенно этим грешит Луиза.
— О, это напомнило мне, зачем я пришла. Сегодня я получила письмо от Луизы, и она просила сообщить вам, что провела день на Пикадилли и видела в театре мужчин, которые изображают женщин. Она пишет, что вам бы это очень понравилось.
Роза скорчила гримасу.
— Фу ты! Вот ведьма! Она это специально сделала. Хочет, чтобы я извелась от зависти. Она всегда зовет меня с собой, но я не могу поехать.
— Не можете?
Роза наклонилась к ней:
— Для этого придется лететь на самолете. А я имне доверяю!
Дженифер против своей воли рассмеялась.
— Но они‑то вам доверяют.
— Нечего ехидничать.
— У вас что, клаустрофобия?
— Нет. Меня приводит в ужас одна мысль о том, что я окажусь запертой в трубе, летящей со скоростью сотни миль в час.
— Но ведь это очень удобно.
— Тьфу.
— Вы меня удивляете. Вы кажетесь такой бесстрашной женщиной. Такой…лихой.
Роза широко улыбнулась, показав свои прекрасные зубы. Слова Дженифер ей определенно польстили.
— Спасибо, дорогая. Знаешь, я недавно думала о тебе. — Роза наклонилась вперед и внимательно посмотрела на Дженифер. На лбу у нее появилась крошечная морщинка.
— Неужели?
— Да, представь себе. Я думаю, нам надо найти кого‑нибудь, кто сделал бы тебе хорошую прическу. Превратил бы эту «стрижку новобранца» в шикарную прическу.
— О, Роза, — рассмеялась Дженифер. Она провела рукой по волосам, которые за несколько недель уже порядочно отросли. — Вы так заботливы.
— Скажи мне честно, Дорис, у тебя есть какие‑нибудьреальные причины быть не похожей на женщину?
— Я совсем не тщеславна, Роза.
— Конечно, но это можно исправить, — ответила Роза, наклонившись через стол и беря Дженифер за подбородок. Роза повернула голову девушки влево, затем вправо. — В этой ультракороткой стрижке что‑то есть. Не всякой женщине она пойдет. — Она повернула лицо Дженифер прямо и пытливым взглядом посмотрела ей в глаза. — Ты очень красива, хотя и пытаешься спрятать свою красоту под ужасной одеждой. Совсем немного усилий, и ты будешь неотразима. — Она откинулась назад. — Я видела, как ты ехала на велосипеде с Алексом.
Дженифер против своей воли слегка покраснела. У этих людей прямо дар какой‑то — заставать ее врасплох и приводить в замешательство.
— Виновата, — произнесла она наконец.
— Ты ивправду чувствуешь себя виноватой, — вся так и зарделась, как школьница. Не волнуйся, мужчины лучше Алекса тебе не найти.
— Но, Роза, я совсем не собираюсь женить на себе Алекса.
Роза громко расхохоталась:
— Не буду ему рассказывать — это разобьет ему сердце.
— Кстати, — спросила Дженифер. — Он где‑нибудь работает?
— Конечно работает. Он полицейский детектив.
Дженифер приложила все усилия, чтобы не выдать своего изумления.
— Неужели? — равнодушно спросила она.
Но ей не удалось обмануть Розу. Старушка подняла бровь и уставилась на нее. И долго молчала, что совсем на нее было не похоже. Наконец она сказала:
— Я думаю, аура таинственности, окружающая тебя, тебе очень идет, Дорис. Ты просто великолепна.
Глава 7
Дженифер лежала на полу в гостиной, положив голову на Алису. Алиса была не только хорошей подушкой, но и отличным слушателем.
— Полицейский детектив, — сказала она собаке. — Что может быть хуже этого?
Дженифер не знала, кого ей больше бояться — Ника или полицию. Попасть в руки к ним обоим было бы одинаково ужасно. Если полицейские опознают ее, то наверняка арестуют за то, что она украла деньги и драгоценности, о которых заявлял Ник. Ее вещи обыщут и найдут их — и тогда попробуй докажи, что ты не воровка. В конце концов, они могут сообщить Нику, что пропавшая женщина — вместе с деньгами и драгоценностями — обнаружена.
Она попыталась обыграть другой вариант. Может, ей лучше пойти в полицию и во всем признаться? Рассказать, что она слышала и видела, и объяснить, почему скрывалась. Но захотят ли они искать тело Барбары Ноубл? Сколько еще Ник будет водить их за нос, делая вид, что она за границей?
Но… вдруг они займутся поисками Барбары и обнаружат, что она ивправду пропала? Что ее тела нигде нет? Сделают ли они все от них зависящее, чтобы обеспечить безопасность Дженифер? Безопасность… чтобы она могла свидетельствовать в суде против Ника? О боже, такой расклад еще опасней.
Она перевернулась на живот, зарылась лицом в мягкой шерсти Алисы и застонала. Алиса громко зевнула и перекатилась на спину, подставив Дженифер живот, чтобы она его почесала.
— Куда ни кинь, везде клин.
Дженифер села и, глубоко задумавшись, машинально почесала брюхо Алисы. Алиса медленно поднялась, наклонилась вперед и нежно лизнула Дженифер в щеку, отчего она рассмеялась.
— Неужели у меня на щеке остался маленький кусочек корнуоллской курицы? — Дженифер погладила собаку. — Я немного тревожусь о том, что из всего этого выйдет, но я не жалуюсь, — сказала она Алисе. — Я справилась со всеми трудностями. А ты и вправду самая лучшая соседка по комнате из тех, что у меня были! — Она снова погладила Алису и решила — пусть все идет своим чередом. Надо жить одним днем. — Ну, пойдем спать, подруга. Полчетвертого — это очень рано.
Ровно в пять утра Дженифер открыла дверь закусочной и услышала всхлипывания и сетования на испанском языке. За стойкой возле гриля на табурете сидела Сильвия, мать Хедды. Она ругалась и жаловалась на свою жизнь, но ее причитания приглушал пакет со льдом, который она прижимала к носу. На ней было короткое черное платье официантки и черные сетчатые чулки, разорванные на одном колене, из которого сочилась кровь. На ногах — босоножки на высоком каблуке, но волосы выглядели так, как будто она скатилась с горы.
