Юлия Туманова - Богинями мы были и остались
— Да нормальный мужик, — сказала Лелька, — вполне.
— Ничего не понимаю, — пробормотала я себе под нос, — а зачем ты мне тогда предлагаешь еще кого-то?
— Эх ты, — ласково отреагировала подруга, — тебе скоро сороковник…
— Ты чего?! — взбеленилась я. — Мне до сорока еще бегать и бегать!
— Неважно. Замуж тебе надо, — вздохнула она, — а Горе твое — оно и есть горе. Кандидатура бесперспективная.
Лелька отвернулась от меня и уставилась во двор, где шумела детвора. Что-то в поведении подруги настораживало меня.
— Ты от меня ничего не скрываешь?
— Марин, ты меня знаешь, я все как на духу!
— Ну точно что-то случилось. Рассказывай!
— Господи, да о чем?! Чего ты меня глазами буравишь? Тоже мне следователь КГБ!
Судя по ее реакции, я угадала. Лелька слишком уж суетилась, и это наводило на некоторые мысли.
— Рассказывай, — тихо, но грозно повторила я. Она стала ходить по кухне взад-вперед, то и дело натыкаясь на мои ноги.
— В общем, да, ты права, тебе, наверное, надо рассказать, — вымолвила она наконец и торжественным голосом продолжила: — Я видела его с бабой.
Я вежливо округлила глаза, демонстрируя, что внимательно слушаю. Смысл фразы еще не полностью до меня дошел.
— Твоего Егора с бабой, под руку шли, она чего-то ему выговаривала, а он молчал. Старая вешалка, лет за пятьдесят. Польстился, это надо!
Я что-то начинала понимать…
Я села, согнувшись, зажав ладони коленками.
— Нет, ну это как, по-твоему? И я должна после этого молчать? А Игорь, он замечательный парень, скромный, главный инженер, между прочим…
— Кто такой Игорь? — зачем-то спросила я.
— Ну как же! Игорь — друг моего Валерика, замечательный парень… — Взглянув на меня, Лелька осеклась. — Да ты не переживай, не стоит того! Подумаешь, променял тебя на какую-то бабку! Выглядит она, если откровенно, совсем неплохо, но в матери ему годится, это факт! Слушай, Маринка, а может, это ерунда все? Может, это и в самом деле его мать?
— Его мать живет в Краснодаре, двое суток на поезде.
— А… может, приехала неожиданно?
Все-таки странная женщина эта Лелька, сначала выльет ушат грязи на тебя, а потом сама же начинает чистой тряпочкой подтирать лужу.
— Он бы сказал, — хрипло произнесла я, несмотря ни на что цепляясь за Лелькину идею.
— А давай позвоним ему. Ну или как там, сообщение на его пипилку сбрось, пусть сюда перезвонит.
— Как это — позвоним? — Я наконец-то стала нормально соображать. — Стоп, а ты когда его видела?
— Позавчера вечером.
Я истерически захохотала, хлопая себя ладонями по ногам. Бедная Лелька захлопотала вокруг, предлагая мне валерьянку и коньяк одновременно.
— Все нормально, — отдышавшись, заявила я, — это был не Егор.
— Егор! — стояла на своем подруга.
— Нет, — веселилась я, — он уезжал на выставку в Киев, только вчера приехал, мы вместе билет покупали и туда и обратно.
Я смотрела на Лельку так, будто выиграла у нее очень важное пари. Мол, что, съела? Безумно хотелось скорчить ей какую-нибудь смешную рожу.
— Ну поменял, значит, — нерешительно предположила она. — Это точно был он, я же не слепая.
— И все-таки сходи к окулисту, потому что это был не Горька! У него там встречи, съемки, все расписано, понимаешь? Он не смог бы уехать раньше.
Я сразу успокоилась и, пока Лелька сидела, бездумно уставясь в стену, приготовила нам бутерброды и чай. Настроение стремительно улучшалось. Хотя, если уж быть до конца честной, кое-какие сомнения остались. Кое-какие подозрения тоже.
— Я уверена, что это он, — тихо сказала Лелька, — я видела.
— Ладно, — легко согласилась я, — стало быть, приехал, были дела, встретился здесь с коллегой.
— Ну, Марина, это была явно не деловая встреча! — Подумав, Лелька добавила: — Хотя кто его знает, может быть, это его начальница? Бывают такие…
— Ты чего? Какая начальница, он сам по себе!
Теперь она придумывала все более невероятные версии, чтобы его оправдать, а я отметала их, все больше проникаясь идеей Горькиной измены.
— Да ладно, Марина, ерунда все это! Он же тебя любит!
Я уже не слушала ее. Мне вспоминались разные незначительные подробности, какие-то слова, виноватое выражение на лице Егорушки, неожиданное смятение во взгляде. Все стало на свои места, и сейчас меня даже не волновало то, какой слепой я была прежде. Одна мысль била в голову: он меня бросит! Он не мог встречаться с женщиной из-за денег, значит, влюблен по-настоящему, значит, я уже не нужна. Он меня бросит! Ему просто некогда было сделать это, он все время в разъездах… Стоп, может быть, и разъездов никаких не было?
Я неожиданно вспомнила слова сестры. «Почему вы все время лжете, изворачиваетесь?..» Потому что правда жестока, детка, а всем хочется тепла и ласки. Каждому хочется, пусть лживой, но красоты, продажной, но любви, краткого, но мига забвения. Так-то, детка.
— Я не стану уличать его, — тихо произнесла я, не замечая, что размышляю вслух, — я просто буду его любить и никому, никому не отдам!
Лелька успокаивающе гладила меня по голове.
— Правильно, это хорошо, что у тебя такой настрой, — быстро переключилась она, — нечего нюни распускать, надо бороться.
Я вдруг запаниковала:
— А вдруг он больше не приедет? Может, он все давно решил и у меня не будет даже шанса… — В моей голове что-то звякнуло, мысли закрутились, словно русская рулетка.
— Лелька, — завопила я, — у тебя есть знакомая ворожея?
— Кто?! — Глаза у Лельки немедленно полезли на лоб.
— Ну колдунья, вещунья, прорицательница какая-нибудь. Для приворота…
— Брось, неужели ты на это пойдешь? Детский сад, штаны на лямках, ей-богу! И вообще, с каких это пор ты веришь в заговоры-привороты?
Должно быть, выражение моего лица подсказало Лельке, что верить я начала недавно, но безоглядно и неистово. Подруга вновь отшатнулась от меня.
— Может, не надо? — жалобно попросила она. — Может, сами как-нибудь?
— Не справимся. — Я смотрела на вещи реально.
— Знаешь, у меня одна приятельница есть, — издалека начала Лелька, — так от нее муж ушел, а она его любила до посинения, правда. Ну просто жить не могла. Так она поплакала, поплакала и пошла к Ларисе Филипповне. Это женщина такая.
На последней фразе Лелька сбилась, полагая, что мне не все понятно. Но спорить с тем, что Лариса Филипповна — женщина, я не собиралась.
— Так вот, эта Филипповна ей очень-очень помогла, уж я не знаю в подробностях, но приятельница теперь готова молиться на нее.
— А муж?
— Муж у нее неверующий, он молиться не умеет.
— При чем тут вера? Я спрашиваю, он вернулся?
— Еще бы, на коленях приполз, — Лелька вздохнула, — я у них была недавно, так там полная идиллия, на руках бабу носит…
