Рэйчел Гибсон - Чистосердечные признания (ЛП)
Шелли спустила ноги с шезлонга:
- Тебя выслеживал Мики-гном?
- Майрон Ламбардо.
- Он тебе причинил вред?
- Нет, просто угрожал опробовать на мне «могильный камень».[31]
- Но ты же выше него.
- Да, но он упертый парень. Майрон зарабатывает на жизнь рестлингом.
Шелли вытаращила глаза и прикрыла рот рукой. Хоуп было решила, что до потери дара речи шокировала соседку… но та разразилась истерическим смехом.
Уолли с Адамом оглянулись и уставились на Шелли так, будто она с ума сошла.
- Мам, чего смешного? – окликнул Уолли.
Шелли лишь покачала головой, и мальчики повернулись к Хоуп, словно та знала ответ на вопрос.
Но она только плечами пожала. Что она могла сказать? Некоторые люди просто придурки какие-то. Иногда Хоуп задавалась вопросом, неужто она единственный нормальный человек в этом чокнутом мире?
Г ЛАВА 7
У мальчика в ушах хоть картошку сажай
Брызги попали на серую футболку Дилана, расплывшись темными кругами.
- Эй, - сказал он, наливая шампунь на голову сына. – Держи руки подальше от струи.
- Я сам могу справиться, пап, - запротестовал Адам, восседая в пустой ванне, так как вода стекала в открытый сливной сток.
- Знаю, что можешь. – Иногда сын забывал вымыть голову, и Дилан предпочитал убедиться, что по крайней мере раз в неделю голова у парня будет вымыта как надо. – Что это? Гравийный карьер?
- Не-а. Мы с Уолли кидались песком у них возле дома.
Так же как и во время первого купания своего новорожденного сына, Дилан сделал ему гребешок на затылке, наклонил назад и смыл шампунь.
- Удивлен, что Шелли не надавала вам.
- Там была Хоуп, - сказал Адам, закрыв глаза и блаженно замерев. – Нам никогда не достается от Шелли при людях.
- Хоуп и на пляж с вами пошла?
- Ага. – Адам провел руками по лицу, вытирая воду, заливавшую глаза.
- В купальнике?
- Ага. Сине-зеленом.
- Две штучки или одна?
- Одна.
У Дилана на языке крутилось спросить, как она выглядела, но он понял, что и так это знал. Хоуп Спенсер будет здорово выглядеть и в мешке для мусора.
- Что же вы там делали?
- Хоуп фотографировала, а потом помогала нам с Уолли строить замок из песка. Только вот он развалился, когда у неё над рукой пролетел жук.
Дилан помог Адаму сесть, затем взъерошил сыну волосы.
- Она кричала?
Адам рассмеялся:
- Ага, и прыгала вокруг.
Дилан с удовольствием бы посмотрел, как Хоуп прыгает в своем купальнике. Он закрыл слив резиновой затычкой и добавил пену с запахом банана в воду, которая наполняла ванну.
- Тут мыло и мочалка, - сказал Дилан, указывая на мыльницу. – Хорошенько потрись. – Он поставил пластиковую корзинку с маской, трубкой и пластиковыми солдатиками на край ванны. – Не забудь игрушки. И, - добавил, обернувшись, когда уже подошел к двери ванной: - Вымой уши. Они такие грязные, что можно картошку сажать.
Он прошел по короткому коридору на кухню к ожидавшей его груде грязной посуды, которая осталась после ужина. Открыв холодильник, Дилан достал бутылку пива и захлопнул дверцу бедром. Открутил крышку, зажал её между большим и средним пальцем и повернул с резким щелчком. Вместо того чтобы отлететь в мусорное ведро, крышка пронеслась под кухонным столом и врезалась в собачку Адама. Щенок приподнял голову, затем снова провалился в сон.
Дилан поднес бутылку к губам и посмотрел на посуду, сваленную в раковине. Иногда ему казалось, что было бы легче, если бы он женился. Если бы он нашел кого-нибудь, кто мог бы принять его и стать хорошей мамой Адаму. Кто бы не возмущался, когда приходила её очередь мыть посуду, и кто оставался бы дома, если Дилану нужно было срочно отлучиться. Кто-то, с кем можно поговорить поздно ночью. Кто водил бы кончиками пальцев по его животу.
Но Дилан по собственному опыту знал, что нет ничего хуже, чем жить с женщиной по ложным мотивам. Нет ничего хуже, чем жить с женщиной, которую не смог бы полюбить и за всю жизнь. Лежать рядом с ней в постели. Заниматься с ней сексом просто потому, что есть возможность, но больше не заниматься любовью.
Он уже прошел через это с Джули. Если бы не порвавшийся презерватив, их отношения не перешагнули бы и годовой рубеж. За исключением того, что они оба выросли на ранчо и оба ненавидели этот факт, у них не было ничего общего. Если бы не Адам, их отношения не продлились бы так долго. Дилан любил сына и действительно чувствовал себя счастливым оттого, что он есть. Они были приятелями, но растить ребенка одному было нелегко. Ни для него, ни для Адама, и Дилан бы не выбрал себе такую судьбу. Он бы не выбрал единоличную ответственность за то, чтобы вырастить хорошего мальчика и достойного мужчину.
Он бы не выбрал судьбу, по вине которой видел боль и непонимание в глазах сына, когда заходил разговор о том, почему мама не живет с ними, а они не живут с ней.
Каждый год в июле Дилану, когда он отвозил Адама в аэропорт встречать Джули, приходилось отвечать на один и тот же вопрос: «Почему ты не можешь поехать со мной и мамой?» И каждый год Дилану приходилось изворачиваться. Он не хотел проводить время с бывшей, но что важнее – он не хотел, чтобы у Адама в голове засела мысль, что они могут жить семьей. У мальчишки уже была чуднáя идея о том, что когда маму перестанут показывать по телевизору, она переедет в Госпел и будет жить с ними. Но даже если шоу Джули закроют завтра, мечта Адама никогда не сбудется.
Каждый год он будет ездить к ней, и каждый год Дилан будет кантоваться в «Дабл Ти» в течение двух недель, почитывая книжки, помогая чем может и выводя из себя своего зятя Лайла. Лайл был хорошим скотоводом и неплохим бизнесменом, но, несмотря на то, что Дилану не было интересно вести дела самому, половина ранчо ему всё ещё принадлежала, и когда-нибудь она перейдет к Адаму.
Каждый год первые две недели июля шериф проводил, проверяя цены на зерно и корм и делая ещё миллион необходимых дел. Но в основном он занимался этим, чтобы не возвращаться в пустой дом.
Вода в ванной перестала журчать, и Дилан поставил пиво на стол. Сполоснул тарелки в раковине, и, пока ставил их в посудомоечную машину, его мысли от проблем с Адамом перешли к проблемам с Хоуп Спенсер.
Миз Спенсер была красивой женщиной, и что уж отрицать – ему нравилось, как выглядели округлости ее тела под одеждой. Хотя он, возможно, никогда ей это и не скажет, ему нравилось, что Хоуп была дерзкая и бойкая на язык. Ему нравилось, что она заставляла его губы растягиваться в улыбке, даже когда он сам не знал, почему улыбается.
