Келли Йорк - Тише! (ЛП)

Вивиан бросила рубашку рядом со своими джинсами на пол. Если ей и было стыдно, то по тому, как она развернулась и в упор уставилась на него, этого заметно не было. Всё выглядело так, как будто она хотела, чтобы он повернулся и посмотрел на неё. Он не стал бы этого делать. Просто не мог. Он продолжал смотреть в окно, пытаясь не обращать внимание на само стекло и глядеть сквозь него.

Мгновение спустя, руки Вивиан обвились вокруг его торса, и он глубоко вздохнул. Слава Богу, она была одета, но он чувствовал спиной, как она грудью прижалась к нему. Из-за этого он никак не мог выбросить её образ из головы.

— Ашер?

Он зажмурился.

— Повернись ко мне, — сказала она.

Он не мог этого не сделать. Она провела пальцем по его щеке до уголка рта и затем — по нижней губе.

— Посмотри на меня?

Не могу, я не могу.

Это неправильно. Она странно себя ведёт, что не предвещает ничего хорошего, если это касается Вивиан.

Всё внутри него перевернулось, а Вивиан, в свою очередь, была совершенно спокойна, у неё как будто всё было под контролем. Разве раньше всё шло не по другому сценарию?

И всё же он открыл глаза и посмотрел на неё. Никакая другая девушка на свете не могла быть столь же прекрасной. Уж точно не в тот момент, когда она смотрит на него взглядом, о котором он всегда мечтал. Как если бы он был больше, чем Лучший Друг. Как если бы он был парнем, которого она могла желать.

Так почему же он придумывает сотни предлогов, чтобы выбежать из комнаты?

Вивиан отбросила волосы с его лица. Её руки были прохладными, но мягкими.

— Я должна поблагодарить тебя.

Ашер втянул в себя воздух.

— Нет, не должна, ты...

Она приложила палец к его губам и слегка подтолкнула к кровати.

— Должна.

Он опустился на матрац, повинуясь Вивиан. От ощущения прикосновения её пальцев по его коже побежали мурашки.

— Ты всегда рядом. Всегда выручаешь меня. Не знаю, что я бы делала, не будь тебя сегодня со мной.

— С тобой всё было бы в порядке.

Чёрт побери его голос, который охрип так некстати.

Марисса и для меня была важна. Я был там не только ради тебя, хотел сказать он, однако это было бы слишком жестоко. Он не отрывал взгляд от лица Вивиан. В таком положении ему стоило лишь слегка опустить глаза, чтобы упереться взглядом в её грудь.

Она разрешила эту проблему, добавив ещё одну мгновением позже. Вивиан положила руки на его плечи, села к нему на колени, а затем впилась губами в его губы.

За все эти годы между ними было множество лёгких поцелуев. Он целовала его щёки, руки, лоб, один раз даже был случайный поцелуй в губы. Но не такой. Тогда она не проявляла такой настойчивости и страстного желания, её руки не блуждали по его волосам, а язык не сплетался с его языком так же игриво, ведь, чёрт побери, он тоже целовал её. Пусть он и понимал, что делает ошибку, Ашер не мог сопротивляться этому. Он не хотел спрашивать себя: почему? Почему именно сейчас, после стольких лет?

Вивиан провела руками по его волосам, плечам, спине, задрала рубашку, чтобы коснуться его кожи. Кончики её пальцев еле ощутимо прошлись по его позвоночнику вверх и... Он замер.

Всего несколько секунд назад комната была полна звуков их страстного дыхания, но теперь здесь установилась просто-таки мертвенная тишина.

Вивиан отстранилась от него, нахмурив брови и покраснев.

— Что такое? Что-то не так?

Её голос как будто доносился откуда-то издалека.

А всё оттого, что он снова будто бы оказался в номере отеля и почувствовал, как губы Эвана шепчут ему на ухо что-то успокаивающее, а его пальцы скользят вверх и вниз по его позвоночнику. Ашер вспомнил, как он хотел поднять голову на какие-то несколько дюймов и поцеловать Эвана, забывшись в его глазах. Он вспомнил то умиротворение, что чувствовал рядом с ним. То спокойствие. А не эти безумство и неистовство, которые наполняют его, когда Вивиан рядом, когда он так сильно хочет быть с ней, ведь он знает, что если он опять сделает что-то не так, то уже в который раз потеряет её.

— Ашер, ты дрожишь. Что с тобой? — Вивиан обхватила его ладони и прижала их к своей груди.

Он уставился на неё, пытаясь собраться с мыслями. Чего он хотел? Что он творил? Что она творила? После всех тех лет, в течение которых он всячески угождал ей, почему именно сейчас она проявила к нему интерес? Он не понимал этого.

Ашер поднял руки — да, они дрожали — и прижал их к её щекам. Он жалел, что не может разобрать Вивиан на части и понять её. Вивиан закусила губу.

— Я сделала что-то не так?

— Нет, — выдохнул он. — Дело не в тебе. Всё дело во мне. Этот день был...

Вивиан опустила взгляд, длинные ресницы коснулись её изящных скул. Когда она снова посмотрела на него, в её глазах сквозила пустота.

— Знаю... Он... Я знаю.

Она шмыгнула носом, и он сделал то единственное, что мог сделать — обнял её. Она уткнулась ему в шею, прижавшись к его коже губами. Он снова захотел поцеловать её.

— Останься сегодня со мной. Ладно?

Это тоже плохая идея. Её сейчас легко ранить. Чёрт возьми, его тоже. У Вивиан над ним сейчас так много власти, как никогда не было.

Ашер глубоко вздохнул.

— Только на эту ночь.

Она скользнула под одеяло, а он разделся до трусов. Но не больше, потому что между просто плохой идеей и невероятно идиотской идеей лежит огромная пропасть. Так что трусы он снимать не стал. Он выключил свет и лёг рядом с ней.

Вивиан прижалась к нему, положила руку ему на грудь, а гладкую ножку — на бедро. К счастью для неё или для него, Ашер много лет учился сдерживаться, находясь с ней. Но это вовсе не означало то, что ему приятно вот так вот просто лежать и смотреть в потолок, пока она рядом.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, Ашер, — пробормотала Вивиан, прижавшись щекой к его плечу.

Ашер вздохнул.

— Знаю.

Это ложь. Он уже больше ничего не знал.

***

У Мариссы была музыкальная шкатулка, которая изображала дельфина, прыгающего над красно-сине-жёлтой радугой.

Понятное дело, нескольких цветов не доставало. Ашер раз за разом заводил её, чтобы послушать, как шкатулка лениво исполняет песню "Над радугой". Он сел на край кровати, уставившись на шкатулку в его руках, и вспомнил краткими отрывками, как Марисса легко и бесшумно ходила по комнате. Укладывала волосы, красилась, вставляла в уши серёжки. И всё это она делала под музыку из шкатулки, тихо-тихо подпевая ей. От её голоса сердце Ашера ныло.

Его собственная мать никогда не пела и не подпевала. Это была такая незначительная и совершенно обыденная деталь. Что мама скажет, когда мы увидимся?