Дениз Робинс - Больше чем любовь
Мои друзья Уокеры уехали из Лондона и теперь жили в Брайтоне. Это было самое подходящее место для миссис Уокер из-за ее слабого здоровья, а Пом заканчивала там школу. В прошлом году Кэтлин вышла замуж за очень милого моряка, капитана третьего ранга по имени Билл Хилтон. У них родилась девочка, которую они назвали Анна-Роза, и я была ее крестной матерью. Я думаю, миссис Уокер так и не оправилась после трагического удара – женитьбы и последовавшей вслед за этим смерти сына, но все же ей было гораздо легче от сознания, что Кэтлин так удачно вышла замуж и подарила ей очаровательную внучку.
Иногда я ездила к ним в Брайтон на выходные; мне нравился свежий, бодрящий воздух, приятно было снова увидеть моих друзей и мою любимую маленькую Анну-Розу (когда муж Кэтлин уходил в море, Кэтлин переезжала к матери). Но мне море никогда не нравилось, оно навевало на меня тоску, сам вид моря и шум волн угнетали меня; не нравился мне и изрезанный каменными уступами берег. Этот страх перед морем остался со мной навсегда. Я люблю зеленые деревья и тихую водную гладь. Мне всегда очень нравились небольшие озера (неудивительно, что я сразу полюбила Замок Фрайлинг).
В тот вечер, когда я пошла в театр, я чувствовала себя удивительно счастливой и радостной. Я редко переживала такое состояние. Многие годы у меня была склонность к депрессии, я всегда ощущала глубокое внутреннее одиночество и, что бы я ни делала, с кем бы ни разговаривала, меня всегда посещали грустные мысли. Но в тот вечер у меня было легко на сердце, словно кто-то снял с моих плеч тяжелый груз, и я не могла ни понять, ни объяснить себе причину этого состояния. Теперь-то я знаю, что это было удивительное предчувствие… (мое подсознательное «я» уже проведало о том, что я должна встретить его… свою единственную любовь, любовь на всю жизнь).
Как я уже говорила, я много раз видела балет «Лебединое озеро». Это был мой любимый спектакль с тех пор, как однажды, десять лет назад, Маргарет дала мне послушать пластинку с музыкой к этому балету. Если бы я знала тогда, как тесно эта музыка будет связана с моей любовью!
Десять лет! Кажется, это было так давно: те дни, когда еще мама с папой были живы; те вечера, когда мы ходили смотреть фейерверк, цветными облачками освещавший небо над Хрустальным дворцом, – все это как будто пришло из другой жизни. Старинного дворца уже нет, от него ничего не осталось, он сгорел до основания; ничего, кроме воспоминаний, не осталось и от моего детства.
Странно, но в тот вечер, когда я шла по Уимпл-стрит, нагнув голову от порывов ледяного ветра, я вспоминала Хрустальный дворец и свое детство. Ох, как холодно!.. Но мне было весело в предвкушении спектакля. Мне всегда хотелось пойти в театр на хороший балет, пусть даже и одной.
Я села на свое место – во втором ряду бельэтажа. Занавес еще не поднялся, и я стала оглядываться по сторонам, но никого из знакомых не увидела Справа от меня сидела привлекательная женщина с золотисто-каштановыми волосами, в горностаевой горжетке и жемчугах. С ней был красивый седовласый мужчина. Я увидела, как он нежно взял ее за руку. Склонив друг к другу головы, они изучали программку.
Мне нравилось строить всякие предположения и выдумывать истории о людях, которых я видела в подобных ситуациях. Я решила, что эти двое любят друг друга. Возможно, они не женаты, но влюблены. Неожиданно мне стало очень грустно. В ту минуту я поняла, что многого была лишена И в особенности мне не хватало человека, который бы смотрел на меня так, как этот мужчина смотрел на свою светловолосую спутницу. Мне не хватало того, с кем я могла бы поделиться своими мыслями, сомнениями, радостями и бедами.
Иными словами, я поняла, что пришла пора сделать то, чего так хочется Китс Диксон-Родд. Ей очень хотелось, чтобы я вышла замуж. Но я еще не встретила своего возлюбленного и сомневалась, что встречу.
Свет погас. Я смотрела на хорошо мне знакомые декорации «Лебединого озера» и слушала нежно льющуюся печальную музыку. Уныние мое постепенно исчезало. Ни с чем не сравнимая фация и красота одной из самых известных балерин и ее не менее прославленного партнера заставили меня позабыть обо всем.
В тот вечер танцевали Макарова и Антон Долин.
Вдруг поднялся какой-то шум и суета, капельдинер зажег фонарик, и я сразу же отвлеклась и рассердилась: «Ну почему люди опаздывают в театр?» По ряду пробирался мужчина, спотыкаясь о чьи-то ноги и колени. Наконец он добрался до свободного места слева от меня. Я смерила его осуждающим взглядом, желая дать понять, что не одобряю его поведения. Мне было видно его лицо, и когда он уселся, он наклонил голову в мою сторону и прошептал:
– Простите, что побеспокоил вас…
Мое возмущение еще не прошло, и я ничего не ответила, а стала внимательно смотреть на сцену. Он деликатно кашлянул и затих. Но через некоторое время он снова привлек мое внимание. Он наклонился вперед и так сосредоточенно следил за танцорами, что это не могло остаться незамеченным. И теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я разглядела, что это был довольно молодой мужчина, лет тридцати пяти, с очень правильным профилем. В этот момент он вдруг повернулся и посмотрел на меня. Смутившись, я тут же перевела взгляд на сцену, думая, что с моей стороны не очень тактично так разглядывать незнакомого человека.
Балет продолжался. И, как обычно, очарование музыки и танцев и вся трагическая выразительность любви Принца к Одетте заставили меня позабыть обо всем.
Когда опустился занавес и зажегся свет, у меня все еще учащенно билось сердце от переживаний, которые всегда охватывали меня в конце первого акта. Я громко зааплодировала. И мужчина рядом со мной тоже энергично аплодировал. Зажегся яркий свет, публика оживилась, и весь театр загудел от шума голосов. Люди встали с мест. По рядам начали передавать подносы с чашечками кофе.
Вдруг сидевший рядом со мной мужчина заговорил:
– Превосходно! А вам понравилось? В этой партии Макарова просто великолепна.
У моего соседа был приятный голос и манеры хорошо воспитанного человека. Только теперь, при ярком свете, я разглядела, что это был исключительно красивый мужчина с правильными, точеными чертами лица. Его черные слегка волнистые волосы были зачесаны назад, оставляя открытым высокий лоб, губы немного тонковаты, рот сжат. Карие глаза в эту минуту сияли весельем. Но, приглядевшись внимательно, я заметила множество морщинок вокруг глаз и рта и длинные складки на щеках, свидетельствовавшие о том, что он много страдал.
Я невольно заинтересовалась этим необычным лицом. А он так приветливо и дружелюбно говорил со мной, что я совсем не смущалась, и это было необычно, потому что за мной укрепилась репутация стеснительного человека. Я ответила:
