Шобха Де - Одержимость
Минкс сразу отвела ее в спальню размером поменьше и сказала:
— Я уважаю твою частную жизнь. Смотри — эта комната твоя. Только твоя. Тебе достаточно повесить на двери табличку с надписью «не входить», и я не войду. Здесь есть холодильник, электрочайник. Так что не придется идти на кухню, если у тебя будет настроение, как сегодня утром.
Она открыла буфет, забитый печеньем, сыром, орехами, шоколадом и банками оливок.
— Как в отеле, — невольно вырвалось у Амриты.
Минкс притянула ее к себе.
— Послушай, это наш дом. Мой и твой. Здесь можно все! Делай что хочешь. Перекрашивай, меняй отделку. Что не нравится — выброси. И тащи сюда все что душе угодно — музыку, картины, все-все.
— А кто за это платит? — Амрита показала глазами на дорогую аппаратуру: CD-проигрыватель, колонки, огромная лазерная панель на стене.
Минкс фыркнула.
— Господи, какая ты наивная! Есть множество людей, которые мне должны… или моему отцу. Они просто выражают свою признательность. Всякими мелочами.
— Ты это называешь мелочами?
— То, что мы для них делаем, в конечном счете гораздо важнее и ценнее по сравнению со всем этим… Впрочем, это все глупости. Дерьмо собачье.
— Но это же целая куча денег — семь, а может и все восемь миллионов! — Амрита невольно принялась подсчитывать, сколько может стоить гранитная отделка кухни и вся ее богатая обстановка и утварь.
— По нынешним рыночным ценам, — уточнила Минкс. — Но когда у меня это появилось — цены были другие. К тому же, детка, это подарок. Угадай, сколько мой отец заплатил за это пятнадцать лет назад? Четыреста тысяч рупий. Конечно, не своих. Это я называю тонким расчетом и правильным вложением. Ты согласна?
Амрита медленно опустилась в кожаное кресло:
— Но я не могу здесь жить постоянно… Ты же знаешь.
Минкс прикрыла ей ладонью рот.
— Ш-ш-ш! Важное правило — ни слова о будущем. Где буду я и где будешь ты через десять лет? Что толку болтать попусту!
— Десять лет? Я и на год здесь не останусь! Мне нужно всего недели две. Найду себе подходящее жилье и…
— Вот упрямая! — Минакши опустилась на черно-белый тибетский коврик. — Ну долго ты еще будешь сопротивляться? Всю жизнь? Брось ты это, смирись. Ты дома! Неужели ты хочешь вернуться в свою дыру? Кстати, ты знаешь, какие нынче цены? Квартира обойдется тебе от десяти до двадцати тысяч в месяц. Да, у тебя дела пошли в гору, но я-то знаю, что такое деньги. Они утекают сквозь пальцы! Тебе ведь надо будет платить за жилье, за еду… А наряды, а поездки? Вот что я тебе скажу: оставайся насовсем. Я хорошо соображаю, деньги меня любят. Позволь мне заботиться о тебе. Я вложусь в тебя и очень скоро удвою и утрою навар. Ты сможешь покупать себе что-то приличное. Заживешь как принцесса!
Амрита подошла к огромному окну.
— Тут невыносимо, — прошептала она. — Я как под колпаком. Как в тюрьме. Тут нечем дышать. Мне нужна независимость. Неужели это трудно понять?
Минкс попыталась ее обнять. Амрита высвободилась.
— И еще! Я не выношу, когда меня постоянно трогают. Не лапай меня, слышишь?
Минкс убрала руки.
— Окей, окей! Расслабься. Я же по-дружески. Я понимаю твои чувства. Что я, не человек что ли? Но… разве я ущемляю твою независимость? Все, что я прошу — не интриговать за моей спиной. Это больно. Это ранит… Если ты куда-то идешь, звякни мне. Ведь я о тебе беспокоюсь! Если с кем-то встречаешься — просто дай мне знать, где и с кем. Я не буду тебе мешать.
Амрита сделала кислую мину.
— Это еще хуже, чем у родителей. Я не буду отчитываться перед тобой. И я точно не хочу, чтобы ты ходила за мной по пятам. Ты и так испортила мои отношения со многими людьми.
— Правда? — Голос Минкс зазвучал сухо и саркастически. — И кто же эти распрекрасные друзья? Не те ли, что смылись, как только тебе понадобилась помощь? Не та ли стерва, Шейла, которой нужны были только твои контакты в рекламе? Или Ровер, который только трахал и кидал тебя? Или, может быть, Каран? Поверь, этот не будет рисковать даже ради самого себя! Ну, кто? Назови хоть кого-нибудь!
Амрита сникла. В этих неприятных словах заключалась доля истины. Мир модельного бизнеса и рекламы, действительно, эгоистичен и ненадежен. Она подумала о Партхе в Дели. А он? Придет ли он на помощь, если потребуется? Она смотрела в окно на прибой, и ей хотелось заплакать. Выхода не было. Или она его не видела. Оставалось подчиниться. На время. И ждать подходящего случая.
Она повернулась. Легкая улыбка играла на ее губах. Она обвила руками шею подруги и проговорила:
— Ты права. Сейчас мне нужна только ты.
Минкс притянула ее к себе, поцеловала в губы, нашла язык… Ее рука проникла под шелковую блузку Амриты. Начала расстегивать лифчик.
— Не надо, — попросила та. — Не сейчас.
* * *Амрита прочитала первую колонку в газете о происшествии с Партхой. Ее охватило чувство безнадежности. Катастрофа случилась по дороге к загородному дому, недалеко от Дели. Врачи говорили, что состояние у него тяжелое, но стабильное. Джип ремонту не подлежал. В заметке говорилось о «счастливом исходе».
Минкс, весело напевая, готовила на кухне яичницу к завтраку. Единственной прислугой в доме была приходящая баи. Молодая вдова появлялась всегда с ребенком за спиной только для того, чтобы прибраться. Делала она все хорошо и умело. После завтрака или чая быстро мыла кастрюльки, сковородки и прочую посуду, стирала белье — и исчезала. Минкс готовила сама, и с явным удовольствием. Даже странно.
Минкс вошла, неся две восьмиугольные черные тарелки с яичницей и поджаренным беконом с корочкой.
— Завтрак, солнышко, — объявила она и снова ушла в кухню, за кофе.
— Ты читала газеты?
— Нет. Что пишут?
Амрита молча сунула ей под нос статью. Минкс быстро пробежала глазами и покачала головой.
— Бедняга! Глупо разгоняться на такой ненадежной машине. — Она подцепила вилкой яичницу.
Амрита пытливо изучала выражение ее лица. Оно оставалось спокойным и бесстрастным.
— Поешь. — Минкс придвинула Амрите тарелку.
— Не могу. Не лезет в горло. — Амрита отодвинула тарелку.
— Что ты раскисла? — Минкс тронула ее за руку. — Он ведь живой? Живой. Ну так выше нос!
Амрита сделала глубокий вдох:
— Твоих рук дело?
Минкс откусила от густо намазанного маслом тоста.
— Не смеши. При чем тут я? Я ведь была здесь, с тобой. И ты это знаешь.
— Знаю. Но чтобы все подстроить, совсем не обязательно там находиться.
— Дурочка! За кого ты меня принимаешь? Я что, всесильна?
— Для тебя нет невозможного. Ты способна на все.
