Инга Берристер - Мстительница
Жертвоприношение девственницы. Идея ему понравилась, хотя он предпочел бы бледное бесполое тело мальчика. От этой мысли ему стало жарко. На прошлой неделе... Он вздрогнул и весь покрылся липким потом.
Маленьким мальчишкой, еще в Итоне, он как-то раз зашел в комнату старшего ученика, когда тот трудился над Тимом, и возбуждение, охватившее его тогда при виде совершавшегося на его глазах сексуального насилия, еще долго волновало кровь. Тогда он в первый раз понял, что удовольствие можно получать не только от секса, но и от причиняемой боли.
Когда Пол Сомертон продал Тима своему приятелю, Симон занял его место. Однако жестокость старшего ученика не произвела на него большого впечатления. Симон давно не мог получать удовольствие, не причиняя боль своей жертве. Но так же давно он научился скрывать свои садистские порывы.
Повзрослев еще больше, он стал непревзойденным мастером камуфляжа. Никто не догадывался об его истинной сути. Окружающие могли любить его, могли не любить, но все чувствовали исходящие от него могущественные токи, хотя никто не понимал их значения.
Он уже возненавидел Рашель, даже ни разу не встретившись с ней, ибо ощущал сексуальное возбуждение Тима, причиной которого стала смазливая сучка. Симон ненавидел женщин. Они не возбуждали его, хотя он прекрасно понимал, что наступит день — и ему придется взять себе жену. Отец уже умер, оставив ему дом и земли, — всё. А Симон был честолюбив и знал, что амбиции сами по себе ничего не стоят, не подпитанные богатством, так что женитьбы не избежать. Он даже набросал небольшой список кандидаток в жены.
Неожиданно его мысли потекли в другом направлении. Один из членов клуба совсем сдурел и не убрал после последней мессы черные свечи. Теперь мучайся из-за него.
— У меня идея! — услыхал он голос Тима.
Симон посмотрел на него. Тим стоял на фоне окна, закинув назад голову, и глаза его горели. Знакомая поза. Обычно Тим принимал ее, когда хотел быть убедительным.
— В Марчингтоне есть часовня. Устроим там следующую мессу.
— Не дури! Это слишком опасно.
Симон на мгновение забыл, как Тим любит опасность, и не сразу понял, что совершил непоправимую ошибку. Увы, сказанного не вернешь.
— Чем опаснее, тем лучше, — тихо проговорил Тим. — Подумай сам. В Марчингтоне никто нам не помешает. Мы сможем сделать все, как полагается. Вызовем дьявола. Представляешь, какими мы станем могущественными?
Симон недовольно переступил с ноги на ногу. Неужели Тим всерьез верит?.. Он скривился. Ответ напрашивался сам собой. Тим ни на секунду не сомневался, что старинные ритуалы черной магии скрывают тайну единовластного могущества.
— Итак, черная месса — в Марчингтоне. Мы принесем в жертву девственницу и вызовем дьявола.
Опомнившись, Симон попробовал было разубедить его, но, внимательно вглядевшись в Тима, замолчал. Он был во власти слепой силы и предвкушал нечто необыкновенное... Он верил. Симон мог бы его остановить... Возможно... Но девушку нельзя упустить... Подумать только, какую он получит власть, если позволит Тиму привести его план в исполнение. Но мечтал Симон не о той власти, которая грезилась Тиму, а о куда более значительном земном могуществе. Пусть Тим режиссирует мессу. Сам он пока останется в тени и удостоверится, что ничего не сорвется. Людей надо подобрать очень осторожно...
Он стал вспоминать членов клуба, которые могли бы быть наиболее полезны ему в будущем. Тех, кто послабее и легко поддастся шантажу. О Рашели он забыл... Симону было безразлично, есть она или нет. Девушка была лишь средством для достижения определенной цели, а сама по себе значила не больше крошечного муравья. Если она нужна Тиму, чтобы провести мессу, пусть берет ее. У Симона глаза загорелись от удовольствия при мысли о своем двуличии. Каждый раз он возбуждался, получая очередное подтверждение своей полной власти над Тимом.
— Прекрасно, — медленно произнес он. — Только надо действовать очень осторожно, и никто, совсем никто, не должен ничего знать до самого последнего момента. Нам не нужно, чтобы кто-то струсил и побежал в полицию.
— Это будет здорово! — подтвердил Тим.
Он тяжело дышал, и его стройное тело напряглось. Симон узнал взгляд, который видел много-много раз, и тихо засмеялся.
— Здесь? — спросил он. — Ты хочешь меня здесь?..
Им было плевать на холод и мрак, когда неожиданный порыв сладострастия бросил их в объятия друг друга и заставил забыть обо всем на свете.
Потом они долго лежали на земле, пока Тим наконец не открыл глаза и не сказал тихо:
— Ужасно обидно, что Майлс не с нами.
— Осторожно, — предостерег его Симон, не разделяя его чувств. — Он не такой. Он не подчинится, Тим.
Но Тим не поверил ему, правда, не стал и спорить. Закрыв глаза, он представил, как должна проходить черная месса, и эти образы вновь возбудили его, отчего он потянулся к Симону. Но тот оттолкнул его. В их отношениях правила устанавливал Симон... Но иногда Тим забывал об этом.
Глава седьмая
Симон и Тим основали свой первый Клуб адского пламени, когда Тим приехал в Оксфорд. Тогдашний их сосед тоже был среди первых членов клуба, но был болтлив, и им пришлось избавиться от него. Это Симон предложил подсунуть ему наркотики и организовать его поимку. С тех пор они очень тщательно отбирали своих последователей.
По правилам им требовалось тринадцать человек, и они приняли несколько новеньких, среди которых оказались Ричард Хауэлл и Алекс Барнетт.
Оба появились почти случайно. Алекс познакомился с Тимом в библиотеке колледжа, и они разговорились. Еще мальчишкой он заинтересовался трудами алхимиков, которые хотели получать золото из обычного металла, и когда увидел книгу, которую читал Тим, то почти сразу согласился присоединиться к друзьям Тима, совершенно не понимая, во что ввязывается.
Втайне он был даже польщен, получив приглашение. В Оксфорд он явился из государственной школы и в первом семестре побаивался Тима и его высокомерных приятелей-аристократов.
Ричард Хауэлл появился по другой причине. Его сексуальные потребности всегда намного превосходили то, что принято считать нормой, и, едва заслышав о Клубе адского пламени, который будто бы давал новую жизнь оргиям восемнадцатого столетия, он немедленно принялся разыскивать его.
Оба новеньких всерьез не принимали сатанинскую основу Клуба. Для них это было волнующее таинственное приключение, возносящее над остальными непривилегированными студентами Оксфорда. Оба смеялись, когда Тим говорил им о своей искренней вере в сатанизм, считая это не более чем веселой игрой. Когда же поняли, что ошибались, было слишком поздно.
