Тереза Карпентер - Эта несносная няня
Честь и долг — все для Трейса. Воспользоваться кем-то, кто находился на его ответственности и под его защитой, для него отвратительно. Ей было приятно считать, что их отношения давно перешли из стадии «работник — работодатель» в стадию искренней дружбы, а вчера был просто следующий шаг. Но Трейс может воспринимать ситуацию по-иному.
И все-таки мысль, что ему может быть стыдно за одну из самых прекрасных ночей в ее жизни, больно ранила Ники.
Она надеялась, что сможет рассеять все его сомнения. Если его прощальный поцелуй что-нибудь значит.
Но немедленно возникает вопрос: чем ей грозят близкие отношения с ним?
Да, она любит Трейса. И Микки. Девушка посмотрела на мальчика и увидела, что он умудрился просыпать на свой столик и на себя столько же кусочков яйца, сколько положил в рот. Она встала, быстро умыла его и посадила в манеж, заваленный любимыми игрушками.
— Развлекайся, дружок.
Она поцеловала его в головку и оставила, а сама вернулась на кухню прибраться. Сколько времени они с Трейсом провели вместе тут — в столовой и на кухне. Может быть, из-за этого у нее и возникла иллюзия, что они — семья?
Нет, это не так. Она любит Трейса. Благодаря ему она чувствует, что живет полноценной жизнью и в то же время находится в безопасности. Его мужество и честь. Его серьезность и сила. Он постоянно повторяет, что не способен на эмоции, и в то же время так нежен с Микки. Он искренне полюбил своего сына.
Они на самом деле хорошая команда. Их представления о воспитании ребенка и ведении хозяйства совпадают настолько, что в последнее время она практически не ощущала неудобств от его потребности все держать под контролем. Хотя Ники стала теперь понимать, что скорее просто изменилось ее мнение о нем. Трейсу от природы свойственны уверенность, решительность и дисциплинированность. Он не хочет настоять на своем во что бы то ни стало. Если она что-то предлагает или возражает, он выслушивает. Трейс заботлив. Он предупреждает ее каждый раз, когда собирается вернуться поздно. Он умен… И именно она заставила его засмеяться.
Да, она любит Трейса. А после вчерашней ночи верит, что и он неравнодушен к ней. Но достаточно ли этого, чтобы строить будущее вместе?
— Так ты собираешься принять их предложение? — спросила Аманда.
Она кормила Энтони, сидя вместе с Ники в своей маленькой гостиной. Ники как раз закончила готовить салат для ленча. По дороге к сестре она получила на свой телефон сообщение, что ей звонили из Ирвиновского образовательного центра, связалась с ними, и ей предложили место учительницы.
— Не знаю, — задумчиво ответила Ники. Она поставила миску с салатом на стойку и облизала пальцы. — Там дети среднего школьного возраста.
Она взяла у сестры уснувшего Энтони и уложила его в колыбельку.
— Ну и что? — продолжала допрос Аманда. — Я знаю, что ты предпочитаешь работать с малышами, но детям постарше тоже нужны хорошие учителя.
— Конечно, — согласилась Ники. — Но… — И замолчала, не в силах сказать правду. А правда состояла в том, что ей не хотелось уезжать.
— Но? — торопила Аманда.
Ники только покачала головой.
— Ох, сестренка! — Аманда подалась вперед и взяла ее за руку. — Ты беспокоишься не о том, что придется бросить меня, правда ведь? До Ирвина всего несколько часов. Мы будем часто видеться.
— Не так, как сейчас, — возразила Ники. Это было одно из основных неудобств. — Я упущу все ключевые моменты развития Энтони, когда он что-то сделает впервые.
— Но тебе нравится преподавать. И ты сможешь снять квартиру, как и хотела. Я не могу поверить, что ты не хватаешься за это место.
— Ты не понимаешь.
— Тогда объясни. У тебя есть другие планы? Ты всегда знала, чего хочешь в будущем. Это на тебя не похоже.
Ники поставила тарелку на кофейный столик:
— Я сейчас беспокоюсь не о будущем, а о своей жизни.
Глаза Аманды сузились. Она внимательно посмотрела на Ники и простонала:
— О, нет.
— Я люблю Трейса, — призналась девушка и, чтобы избежать взгляда сестры, потянулась за чашкой с чаем.
— Ники, Ники, — сочувственно протянула Аманда, и вдруг глаза ее расширились. — О боже! Ты спала с ним. Все в порядке, малыш. — Она взяла на руки всхлипнувшего сына. — Не тревожься. Просто тетя Ники прошлой ночью получила свое.
— Аманда! — сердито воскликнула Ники, глядя на Микки, который играл на разостланном на полу одеяле. — Здесь же дети!
— Да, правда. Микки немедленно помчится домой и расскажет отцу, о чем мы говорили. Ну же! — Аманда впилась глазами в сестру. — Расскажи подробнее. У этого мужчины есть темперамент?
Ники кивнула. Ей вдруг потребовался свежий воздух, чтобы немного остыть от воспоминаний о прошедшей ночи. Стало жарко, хотя кондиционер работал на полную мощность.
— Да. Это верно.
Она замолчала. Но Аманде хотелось знать больше.
— Ты не можешь оставить меня в неведении.
— Давай скажем так: этот человек делает хорошо все, за что берется.
— Так это было хорошо?
— Да.
— Я так рада за тебя! — Аманда затанцевала с ребенком на руках. — Кроме шуток. Он — то, что тебе надо. Я так рада, что вы нашли дорогу друг к другу.
— Что ты имеешь в виду? — спросила удивленная таким комментарием Ники.
— Я заметила, как ты изменилась за эти два месяца. Ты стала спокойнее, стала меньше тревожиться по мелочам, не так печешься о своей свободе.
— Правда?
Теперь, после слов сестры, Ники осознала, что действительно чувствовала себя в последнее время спокойнее, не так стремилась демонстрировать свою независимость (конечно, если не считать вчерашнего происшествия). Еще один знак, что Трейс — ее мужчина.
— Он просил тебя остаться?
— Я не сказала ему о предложении Ирвиновского центра.
— Ники!
— Что? Я сама узнала только по дороге к тебе.
— А попросит он тебя остаться, как ты думаешь?
Это был главный вопрос сегодняшнего дня.
Прежде чем Ники успела ответить, ее телефон зазвонил. Как раз вовремя. Она достала его из сумки. Через пять минут разговор был окончен.
— Похоже, что-то не так, — тревожно заметила Аманда.
— Не так. — Ники сглотнула ком в горле. — Звонили из агентства. Трейс сегодня связался с ними и попросил прислать ему другую няню.
Ники удивилась, увидев у дома служебную машину Трейса. Хорошо. Ей не придется искать его, чтобы передать с рук на руки Микки. К тому же она жаждет на прощание выдать ему нечто такое, что этот трус наверняка не хотел бы доводить до сведения широкой публики.
У этой крысы даже не хватило духу сказать ей в лицо, чтобы она убиралась.
