Не прощай мне измену (СИ) - Анна Май
— Лад, где Сима? — начинаю без предисловий.
— И тебе привет, — отвечает спокойно. Она, наверное, единственная знает, сколько мы значим друг для друга, поэтому всегда очень деликатна, — Сима сегодня улетает в Берлин, Тим.
— Какой, нафиг, Берлин? Она вчера вечером дома была… — в лобовое начинают бить капли дождя, застилая видимость, но у меня и без этого на глаза опускается пелена.
— Была. А сегодня не будет, — пауза, во время которой Лада явно набирается смелости, чтобы чем-то меня “обрадовать”, потому кое-как паркуюсь у обочины, пока не впилился куда-нибудь, — Тим, послушай, я никогда не лезла к вам, ты знаешь, но не сейчас. Не останавливай её. Симе нужно…
— Я тебя услышал, — прерываю её, потому что и так знаю, что хочет сказать. Симе, мать вашу, сейчас лучше без меня. — Что в Берлине?
— Грант Берлинского университета искусств. На три месяца, минимум… или на пять.
— …! Когда самолёт?
— Тим…
— Ладно, я понял.
Жму отбой.
Отсекаю хренову тучу вопросов о выборе, о деньгах, о гранте — всё потом. Пишу сообщение Сим-Сим, чтобы взяла трубку, а сам открываю расписание полётов. Прямых рейсов в Берлин сегодня два. Один через час. Срываюсь с места, проезжая на красный. Если поднажать, успею. Автоматически потираю большим пальцем обручалку. Сима тоже носит. Подала на развод, а носит. Держусь за это знание, как за спасательный круг. Что ты натворил, маленький? Я же тебя не потерял?
В последнюю нашу встречу она так и осталась стоять в прихожей, потерянная от моих слов о разводе. Думал, поймёт насколько нужна, думал, что всё ещё нужен ей. Весь вечер со мной была та же Сима. Раненая, настороженная, но моя, как раньше. На следующий вечер, паркуясь внизу, предложил опять вместе посмотреть кино, на расстоянии. С планшета отправил ссылку на фильм и увидел в окне, как опускается экран проектора. Неужели ошибся, что моя?
В аэропорт приезжаю за десять минут до завершения посадки на первый рейс. Как в прошлый раз, долбанная аэрофобия радушно встречает липкой испариной, тремором и болью в груди. Но сегодня во мне под завязку адреналина, на нём и функционирую.
Сима уже в самолёте, всё ещё рядом, трубку по-прежнему не берёт. Билетов на этот рейс, конечно же, не осталось. Сдали один на следующий, будет мой. Не отпускает чувство надвигающейся катастрофы. Кажется, связи, что несмотря ни на что сохранялись до сих пор, на расстоянии оборвутся. День-два и последствия будут необратимы. Я надеялся, что есть время, что постепенно смогу без следа стереть последствия того, что сделал, как того Тима на стене. Плана, как жить, если вдруг не получится, не было.
Сжимаю мутнеющую голову. На миг чудится, что вижу проходящую мимо Симу со своим несуразным зелёным чемоданом. Чувствую лёгкий аромат её духов и дёргаюсь в ту сторону, зову, но она не слышит, тащит эту громадину, а я не могу помочь — ноги не двигаются. Тру глаза, сбрасывая морок. Усилием воли заставляю себя подняться и иду к автомату с водой. Мысль, что через семь часов мы будем вместе в одном городе, держит на грани сознания.
Дёргаю тесный ворот рубашки, глотая бесполезную воду. Считаю замедляющиеся удары сердца, которое, кажется, саботирует работу. Эй! Хочешь к Симе? Тогда приказываю биться, нам еще долететь надо! Но боль в груди крепнет, распускаясь бордовым. Оседаю на пол рядом с автоматом. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Всё же не справился. Сквозь шум в ушах слышу крики — зовут охрану, врачей, господа бога… Пусть. Уже неважно.
И когда мир идёт крупными трещинами, распадаясь на части, я снова вижу Сим-Сим. Только светлую, домашнюю, открытую, с растрёпанными со сна кудряшками. Она жмётся, обнимая тёплыми руками, и тонкими пальчиками перебирает волосы на затылке. Притягиваю к себе, шумно вдыхая воздух, наполненный её запахом, и намертво прижимаю. А она тихо смеётся мне в шею… счастливая. Моя любимая женщина, которую я сегодня окончательно потерял.
Глава 38
Бодренько подрываюсь под настырное бип-бип-бип телефонного будильника, несмотря на шесть утра. Я всегда тяготела к совам — свободный график подразумевает не только съёмки в какое угодно время, но и появление в офисе, когда выспишься. Ну условно выспишься. Вернее, со стороны кажется, что ты выспался, если приходишь на работу в двенадцать. Но часто в этот день ты ложишься спать лишь с рассветом. И это не утомляет, если есть место, где даже за три часа сна батарейка заряжается полностью. Так было у нас дома. А здесь… Ещё не определилась.
Немного стретчинга — вчера был очень активный день и мышцы поднывают. Йогам даже не снились те “асаны”, в которые приходилось не то складываться, не то скрючиваться с камерой в руках, чтобы поймать нужный ракурс. Улыбаюсь. Для одной серии фото меня держали за ноги, пока я свешивалась с верхней ступеньки наружной пожарной лестницы. Боже, Тим бы умер, если б узнал…
Тим… В очередной раз осекаюсь, но как бы ни старалась не думать, в любой момент могу верно назвать точное количество дней, что мы не виделись… Его звонки в день отъезда были последними, а я не перезвонила. Теперь тишина. Конечно, имея столько общих связей, сложно совсем ничего не знать друг о друге, но только тут я почувствовала себя по-настоящему без него. Причём прямо сразу при заселении.
Я приехала на несколько дней раньше, надеясь осмотреться и погулять по Берлину. С Ладой забронировали апартаменты, списались с хозяевами, и сразу из аэропорта я приехала по назначенному адресу. Долго искала вход, который в угловом доме оказался на другой улице, потом взобралась со своим крокодилом Геной, так муж прозвал мой огромный зелёный чемодан, на третий этаж, где меня встретила неприветливая девушка и сообщила неприятную новость: все апартаменты в этом здании заняты, нужно ехать в другое место. Даже не знала, что такое возможно.
Созвонилась с хозяином, он всё подтвердил. В итоге, спустя два часа я заселилась в маленькую, чумазую каморку в захолустье. Старая мебель, еле работающая техника, а душ до меня явно принимала блондинка. Уточню. Старая — это уставшая, просто убитая многочисленными постояльцами. И вишенкой на торте стали доплаты — за поздний въезд, хотя, казалось бы, я тут ни при чём, за уборку и какой-то городской налог. Плата за уборку
