Грезы Афродиты - Фокс Алексис Джей
— Жюси, ты только это… — Хуан заботливо посмотрел на француженку темно-карими глазами. — Будь с ним осторожнее, ладно?
— Дуй отсюда, говорю, — резко оборвала Жюстин и проводила его взглядом.
Она, как никто другой, понимала, что ходит по лезвию бритвы, но перспектива вернуться в лучшем случае в клетку за малейший прокол с Эмили ее, мягко говоря, не радовала. А рассказ Майклу о похищении списка и каких-то делах между Мэй и так называемой Афродитой вообще неизвестно, чем мог обернуться и какой «праведный гнев» потом вызвать. «Ce n'est pas pour de telles perspectives que j'ai supporté tous ces tourments infernaux (Не ради таких перспектив я эти кружки ада тут наворачивала)», — подумала Жюстин и, еще раз окинув комнату взглядом, направилась к Майклу.
Часы над входом в гостиную показывали почти четыре утра, а Эмили уже как полчаса не решалась выйти из-за шторы, все ожидая, что кто-то войдет и увидит ее. Чувство опасности свирепо бушевало внутри, качало адреналин и учащало пульс. «Надо выбираться отсюда к чертовой матери. Но как быть с Мэй, Нино и этими садами? Блин… Сделать-то я тоже ничего теперь не могу, снова все только испортила. Ну почему я такая проклятая?! А вдруг ее пытать будут или еще чего хуже? Хотя Жюстин ясно же сказала, что Мэй не тронут. Да и, может, вообще не она этот список-то и украла. Нет, надо просто уносить ноги, пока могу, пока они не узнали, кто я», — подумала Эмили и, тихонько выскользнув из-за шторы, бесшумно подошла к выходу. Сдерживая мандраж, она осторожно высунула голову в коридор и, убедившись, что он пустой, быстрым шагом направилась к лестнице.
«Черт возьми, а он откуда тут? — Эмили застыла, увидев внизу лестницы охранника. — Нет, возвращаться теперь тоже не вариант. Может, не заметит?» — Она решила сымпровизировать и как ни в чем не бывало пройти мимо.
— Стой! — Едва повернувшись к охраннику спиной, Эмили услышала его грубый голос и остановилась.
— Простите, я Жюстин ищу, вы ее не видели? — не придумав ничего лучше, пыталась оправдаться она.
— Это закрытая зона! Как ты вообще сюда попала?! — Охранник грубо схватил Эмили за запястье и посмотрел на синий браслет.
— Тут не было никого, откуда я знала?! Говорю же, Жюстин искала! Она сказала, что если что-то мне нужно будет, то надо ее найти! — повысив голос, продолжала оправдываться Эмили.
— А ну пошли. — Охранник грубо потянул ее за руку и, абсолютно игнорируя иммунитет браслета, повел вверх по лестнице.
— Ты мне руку сломаешь! Отпусти! — Эмили уперлась ногами в ступеньки лестницы.
Охранник не слушал и, затащив ее наверх, открыл ключ-картой первую на пути дверь.
— Пошла! — Он буквально швырнул Эмили в комнату.
В помещении царил мрак, и лишь через щелку приоткрытой двери на пол падал холодный лиловый свет из коридора. Эмили лежала спиной на жестком белом ковре и что есть силы пыталась отбиться от севшего сверху охранника. Одной рукой он держал ее за запястья, а второй, не теряя времени зря, уже вовсю разрывал ее мини-платье и попутно высвобождал свой член из штанов.
— Отпусти! — закричала Эмили, продолжая пинать охранника ногами. — Пожалуйста!
— Вам же это нравится, шлюхи! Вы же за этим сюда все приходите! — пугающе бубнил он, срывая с нее трусики.
Мозг Эмили почти отключился. Оцепенел. Она понимала, что шансов выбиться из лап этого урода у нее попросту нет. В сознании всплывали лишь мысли о доме, о мягкой кровати, в которой она так нежно просыпалась раньше, о стареньком пледе, чье тепло согревало ее холодными зимними вечерами, о плюшевых, давно позабытых игрушках, обо всем, что казалось ей простым, но в эту секунду — таким особенным и дорогим…
Клубы густого дыма, как обычно, покрывали пол кабинета хозяина и, отражаясь в огромных зеркалах, играли тенями в мягком розовом свете.
— Значит, увеличь дозу! — сидя в своем кресле, повысил голос Майкл и нервно стряхнул пепел с сигары.
— Да там она и так лошадиная!
— Так какого хера тогда коктейль не подействовал, просвети! — Майкл резко встал. — Ты снова обосралась, Жюстин, и это уже меня напрягает!
— Это я облажалась? А может, ты? — перешла в атаку Жюстин. — Как раз если бы я не пришла, они бы точно потрахались. А кто меня заставил туда идти? Напомни.
Майкл заскрипел зубами.
— Я спасла все, что ты — ты, Майкл! — чуть не просрал.
— Дозу надо все равно увеличить, — спокойно ответил он и, понимая, что Жюстин права, вернулся в кресло.
— Да ты в атриум посмотри. Хочешь, чтобы там вообще с ума все посходили? — Жюстин подошла к монитору с оргией. — А это… Как… — Она тут же приблизила на мониторе картинку с борьбой Эмили и охранника.
Француженка моментально развернулась и побежала на выход.
— Стой, — спокойно произнес Майкл и отпил из бокала виски.
— Ты ее потеряешь, Майкл. — Жюстин говорила максимально серьезно и холодно.
В ее голове, словно молнии, вспыхивали воспоминания о временах, когда она еще была молоденькой и запуганной нимфой. О прошлом, когда, утратив власть над своим телом, она находилась в полном подчинении у гостей клуба и таких вот охранников. С каждой новой вспышкой перед ее глазами проносились бесчисленные унижения, принуждения и ужасные изнасилования, что повторялись годами и казались вечностью. Бесконечным циклом. До тех пор, пока она не похоронила всю эту жалость к себе, не расплавила внутри чертову эмпатию, не погасила свой когда-то сияющий свет и не стала той, перед кем встают в струнку и трясутся все. Все, кто когда-то ее такой и сделал.
Этот полный боли путь она помнила всегда, как и то, что стала первой и единственной нимфой, которая дала отпор. Настоящий, бесчувственный, жесткий. Этот момент по сей день приятно грел память и наполнял душу искренним счастьем. Счастьем от справедливости и торжества правосудия над ее насильником и предшественником — правой рукой Майкла. Мерзкий лизоблюд, что положил на нее глаз и постоянно подвергал насилию, был наказан. Жюстин помнила каждую мелочь той ночи, помнила, как впивалась зубами в его мошонку, как выгрызала его скукоженные от боли яйца и как, стоя вся в крови, выплевывала их под ноги Майклу. А фраза, произнесенная ею в тот момент… в момент триумфа неоднократно поруганной чести и сделала ее новой помощницей. «Ce sera la même chose pour quiconque me touchera encore sans mon consentement (Так будет с каждым, кто еще раз меня тронет без моего согласия)», — вновь вспомнила она и буквально закипела от гнева. От бурлящего вулкана эмоций, готовых вот-вот вырваться
