Твой личный враг - Настя Орлова
– Ну вот и все, – говорю сама себе и наконец ухожу совсем, тихонько прикрыв за собой дверь.
По утреннему курорту я бреду в каком-то оцепенении, не замечая ничего вокруг. Ощущаю непривычное раздвоение чувств: всеобъемлющую тоску и пугающее счастье. И понимаю: я бы ни на что на свете не променяла эту ночь с Даниилом. И я не чувствую сожаления. Не хочу изменить ни одной минуты. И в воспоминаниях упиваюсь каждой секундой подаренной им близости. Как бы ни сложилось будущее, этот последний день каникул навсегда останется самым счастливым в моей жизни.
Глава 20
Номер встречает меня мрачной тишиной и беспорядком. Каждая вещь, лежащая не на своем месте, немым укором смотрит на меня, и, кажется, даже воздух, тяжелый и душный, наполнен осуждением.
Саши нигде нет, но его вещи на месте. Это слабое утешение, но, по крайней мере, теперь я точно знаю, что он не уехал без меня.
Подхожу к балкону и распахиваю дверь, чтобы впустить внутрь предрассветную свежесть, а потом прижимаюсь разгоряченным лбом к холодному стеклу. Поразительно, в какой хаос превратилась моя простая и ясная жизнь всего за десять дней.
Оказавшись вдали от чарующей притягательности Даниила Благова, я начинаю в полной мере осознавать, что натворила. Нет, я все еще ни о чем не жалею, но понимаю, что справиться с последствиями этой ночи будет куда сложнее, чем беспечно поддаться искушению.
В этот момент на телефоне срабатывает будильник, и я вдруг чувствую отчаянное желание послушать его и сбежать. С холодной решимостью открываю чемодан в тот самый момент, когда в номер входит Саша. Не сговариваясь, мы на несколько секунд замираем, настороженно изучая друг друга, а потом он первым отводит взгляд.
Выглядит он… слегка безумно.
В его поведении, в резких движениях, когда он идет к бару и наливает себе стакан воды, есть что-то такое, что заставляет меня поежиться. Замечаю, что под глазами у него залегли тени, веер тонких мимических морщинок стал заметнее, а губы скривились в гримасе. И это только подтверждает мои мысли о том, что прошедшую ночь он тоже провел без сна. По моей вине.
Саша никогда не был мастером скрывать эмоции, а может быть, мы просто знаем другу друга так хорошо, что я не задумываясь читаю его как открытую книгу. Сейчас эмоции сменяются на его лице со скоростью света. Я успеваю заметить боль, отвращение, злость, печаль и еще какой-то едва уловимый проблеск облегчения, словно он и не надеялся увидеть меня здесь вновь. И от осознания этого мое чувство вины разрастается до устрашающих размеров.
Нетерпеливым жестом Саша ерошит волосы, а я вижу свежие ссадины на костяшках его пальцев.
– Что случилось, Саш? – спрашиваю тихо. – Твои руки…
– Неужели тебя волную я? – Его голос слегка дрожит от едва сдерживаемой злости.
– Саш…
– А меня вот больше волнуешь ты, – обрывает он меня. – Ты была с ним, – неприязненно шепчет он. – Всю ночь.
Мы никогда не лгали друг другу. И отрицать это бессмысленно.
– Ты искал меня? – опускаю голову и невидящим взглядом изучаю узор ворсинок на ковре.
Он неискренне смеется грубым, неприятным смехом.
– Если бы искал, я бы нашел. Да и зачем мне это? Чтобы прервать ваше душещипательное высокоинтеллектуальное общение?
– Саша…
– Что, Мира? – Он не позволяет мне вставить и слова, но меня тревожит не это. За злостью в его голосе я различаю муку, и это делает все в миллионы раз сложнее, потому что я не знаю, что сказать, чтобы ее облегчить. – Мне бы хотелось знать, что ты делала после того, как заявила, что никогда не станешь встречаться с ним?
В три шага Саша пересекает разделяющее нас расстояние и нависает надо мной со столь угрожающим видом, что я инстинктивно делаю шаг назад.
– Мы встретились случайно. – Мой голос дрожит, но не от страха. Все это чересчур сложно, и у меня не получается совладать с собой.
– Очень вразумительно.
Саша хватает меня за руки, вынуждая поднять на него глаза. Его челюсти крепко сжаты, взгляд темный, и видно, как перекатываются мускулы под тонким свитером. Пальцы сильнее сжимают мои запястья, причиняя боль, и мне приходит в голову, что он сейчас борется не со мной, а сам с собой.
– И что же? – выдыхает он.
– Что «что же»? – непонимающе повторяю я.
– Что же ты с ним…
Совершенно неожиданно из моего горла вырывается всхлип. Я выдираю руки из крепкого захвата и прижимаю ладони ко рту. Саша воспринимает мой жест по-своему.
– Он обидел тебя? – выдыхает он тихо, так тихо, что мне становится жутко. – Он тебя тронул?
Я отрицательно мотаю головой, но Саша словно не замечает этого.
– Убью его, – рычит он, срываясь с места, словно его подгоняет собственная ярость.
– Нет! – кричу я. – Нет, он не… – Я запинаюсь. – Между нами ничего не было. Только поцелуй. Мы разговаривали. Честное слово.
Саша замирает у двери, готовый в любой момент броситься на поиски Даниила.
– Уедем, – чтобы не допустить их стычки, я готова умолять его. – Прямо сейчас. Все кончено. Пожалуйста, Саш.
Несколько бесконечно долгих секунд он молча смотрит прямо мне в глаза, а потом резко кивает. Мы молча расходимся по комнатам собирать вещи.
* * *
В аэропорту нас встречает отец. Едва заметив его высокую фигуру в толпе, бросаюсь навстречу и утопаю в надежных объятиях. Я на пределе, и поддержка родного человека мне сейчас жизненно необходима.
С Сашей все сложно. Всю дорогу в машине, а потом и в самолете мы молчали. И это молчание, тяжелое и непреодолимое, разделяло нас не хуже глухой каменной стены. Вымотанная этой неестественной тишиной, собственной виной и ожиданием звонка Даниила, я чувствую себя морально раздавленной.
– Соскучился по тебе, малышка, – бормочет папа, целуя меня в макушку. – Как долетели?
– Все в порядке, пап. Как вы? Как мама?
– Мама хорошо, – он вздыхает. – Завтра вместе отвезем ее в клинику. Дома она чересчур активная и меня совершенно не слушает. Хочу, чтобы послушала врачей.
Папа выпускает меня из объятий и здоровается с Сашей, который стоит чуть поодаль. Он хмурый, лицо как восковая маска, и хотя он всегда находил общий язык с моим отцом, сейчас все его жесты подчеркнуто отстраненные.
Я вздрагиваю, будто от физической боли. Глупо ожидать, что папа не заметит напряжения, от которого едва ли не трещит воздух, но он деликатно обходит эту тему стороной.
– Ну, поехали, – прерывает он неловкое молчание, забирая у меня чемодан. – Надеюсь, проскочим до пробок. Саш, тебя до дома подбросить или
