Клятва мести - П. Рейн
Она пожимает плечами милой школьной манерой, которая ей не подходит.
— Что я могу сказать? Я какая-то неотразимая.
Ее глаза искрятся смесью озорства и похоти.
Мои руки падают ей на колени, и я раздвигаю ее ноги, освобождая место для себя.
— Не могу отрицать, что твой отец был прав, когда сказал моему отцу, что нет женщины красивее его дочери. — Моя рука скользит вверх к ее щеке и обратно к горлу, проводя большим пальцем вниз по ее шее. Она тяжело сглатывает, и ее рот открывается в маленьком О. — Ты чертовски красива.
Она стонет, и моя рука поднимается вверх, мой большой палец касается ее губ. Она высовывает язык и смачивает подушечку моего большого пальца. Мой взгляд прикован к ней, когда она всасывает мой большой палец в рот, вертя вокруг него язык, как будто делает мне минет. Она сказала, что никогда не встанет передо мной на колени, и то, как чертовски тяжело мне от одного только ее рта на моем чертовом большом пальце, заставляет меня жаждать, чтобы ее рот обернулся вокруг моего члена.
Она выпускает мой большой палец с хлопком, и я увлажняю ее нижнюю губу, прежде чем опуститься, чтобы поцеловать ее. Она — тяга, которую я никогда не утолю. Я хочу ее в любом положении.
На этот раз я не сопротивляюсь, когда мои губы встречаются с ее губами. Ее язык проникает мне в рот, а кулак хватает меня за рубашку, притягивая к себе.
Я опускаю руки к ее короткой футболке. Открытие ее живота сводило меня с ума всю ночь. Она слегка вздрагивает, когда мои руки приземляются на ее грудную клетку. Затем она успокаивается, когда я надеваю их на ее лифчик, беря ее сиськи в свои ладони. Отчаянная мольба срывается с ее губ, когда мои большие пальцы касаются ее сосков через чашки.
Боже, мне ее никогда не будет достаточно. Я срываю чашки, и тяжесть ее сисек падает на мои руки.
— Боже, Марсело.
Ее голова падает назад.
Мой рот опускается на ее обнаженную шею, облизывая ее до мочки уха.
— Скажи мне чего ты хочешь. — Я щипаю ее соски, и ее бедра отрываются от стола и снова падают. — Тебе нравится грубость, dolcezza?
— Не убирай от меня руки.
Когда я убираю одну руку, она скулит, пока не сообразит, что я просовываю ее за пояс ее спортивных штанов и под край ее трусиков. Она скользкая, мокрая и готова. Я стону. Мой член прижимается к моим спортивным штанам, но я не хочу надеяться, пока она не схватит его за ткань, сжимая мой член.
— Боже мой, — говорит она, по-моему, имея в виду мой размер.
— Вытащи его, — приказываю я, мои пальцы скользят вверх и вниз по ее щели, дразня ее вход.
Она делает то, что я говорю, и стягивает мои джоггеры, чтобы они оказались под моими яйцами.
— Теперь посмотри на мой член, пока ты гладишь меня.
Она крепче сжимает мой член и двигает его вверх и вниз, скользя большим пальцем поверх преякулята. Я не хочу ничего, кроме как видеть, как ее рот растягивается вокруг него, но она сделает это по собственной воле, без моего принуждения, потому что удовольствие того стоит.
— Ну вот. Быстрее, детка. — Я просовываю палец внутрь нее, и ее свободная рука сжимает мое плечо. — Ты промокла. Скажи мне, как я делаю тебя такой мокрой. Что это только для меня.
Ее дыхание затруднено, и ее глаза теперь закрыты. — Только ты.
Я добавляю еще один палец, выгибаясь, как в прошлый раз. — Только я, что?
Я убираю пальцы, и ее глаза в шоке распахиваются. — Марсело!
— Только я, что? — повторяю я, удерживая ее взгляд, нуждаясь в словах.
— Только ты делаешь меня такой мокрой.
— А нуждающейся? — Я снова вставляю два пальца, и ее глаза снова закрываются.
— Да, и нуждающейся. Черт возьми, заставь меня кончить.
— Нет, пока ты не накачаешь мой член, и я не брызжу на тебя своим семенем.
Из нее вырывается сдавленный крик.
Я наклоняюсь ближе.
— Однажды я буду так глубоко внутри твоей мокрой киски, что ты будешь умолять меня никогда не останавливаться.
Она сжимает мои пальцы, затем снова и снова качает мой член. Ее губы падают на мою челюсть, бросая маленькие поцелуи, шепча мне грязные вещи, и я становлюсь сильнее, чем я думал.
— Я не могу дождаться, когда твой большой член войдет в меня, широко растянув меня. Подожди, пока не увидишь мою коллекцию нижнего белья.
— Я куплю тебе весь чертов магазин.
Мое дыхание выходит в штаны.
— Какой твой любимый цвет? В чем ты хочешь меня видеть?
Она выгибает бедра, словно прося меня наполнить ее еще больше.
Ее свободная рука касается моих яиц, и она стоит на краю стола, широко расставив ноги. Я не уверен, то ли речь, то ли движения, то ли комбинация того и другого делают нас такими горячими.
— Черный. Всегда черный.
Она скользит языком по моей шее и челюсти. — Хорошо. У меня самый сексуальный прозрачный номер, который тебе понравится.
Я больше не могу, мое зрение кружится, когда я брызжу ей в руку и на ее рубашку. Сперма просачивается наружу и вниз вокруг моего ствола, на мои ботинки. Но меня не беспокоит мысль о том, как мы собираемся это исправить, потому что она достигает оргазма сразу после меня, двигаясь на моих пальцах, как если бы они были моим членом.
Я смотрю, как ее глаза зажмуриваются в экстазе, и она кричит. Ее щеки порозовели, а волосы в беспорядке, и она никогда не выглядела более красивой, чем сейчас, когда отдается мне.
Как только она отдышалась, она смотрит на мой член и шепчет: — Это было так горячо.
Потом стук в окно комнаты, и она дергается. К счастью, мы находимся по другую сторону низкой перегородки, так что человек может видеть только верхнюю половину нашего тела.
Дворник открывает дверь. — Здание закрывается через полчаса. Заканчивай.
— Да, подойдет.
Я отмахиваюсь от него.
Мирабелла смеется, как только дверь закрывается и ее лоб падает мне на грудь. Затем она кладет подбородок мне на грудь и смотрит на меня снизу вверх. — Я дам тебе одну вещь, Коста, ты даришь хорошие оргазмы.
