Аконит - Бриттани Стикс

— Джордан, — от неожиданности вскрикиваю я. — Да, да…

— Я не религиозный человек, — бормочет он мне на ухо. — Но то, что я сделаю с тобой, должно иметь грандиозные последствия.

Его пальцы скользят внутрь и наружу мучительно медленно. Тихие, влажные звуки моей киски, сжимающей его пальцы, почти доводят меня до исступления. Мое тело отчаянно жаждет разрядки. Я издаю жалобный крик, но эффект оказывается противоположным тому, на который я надеялась. Джордан убирает пальцы и засовывает их в рот, слизывая все мое возбуждение. Насладившись моим вкусом, он стягивает с меня юбку. Мои соски царапаются о каменную стену, что только еще больше разжигает желание.

— Такая мокрая для меня.

С этими словами он погружается в меня без предупреждения на всю свою внушительную длину.

Я прикрываю рот рукой, сдерживая крик. Его член несколько раз пульсирует в равномерном ритме, пока мои стенки с трудом справляются с вторжением.

Черт, какой же он большой.

— Скажи мне остановиться, — рычит он, вонзаясь в меня медленными, глубокими движениями. — Или я тебя разрушу.

Я прижимаюсь к нему бедрами, соски трутся о грубую поверхность каждый раз, когда он толкает меня вперед. Мои крики становятся бессвязными, а мир за пределами нас исчезает. Интересно, умерла ли я и отправилась в Элизиум? Пытаясь вернуть себе контроль, я отталкиваюсь назад, отвечая на каждое его движение во мне.

— Так не честно, — заявляю я с притворной застенчивостью. — Теперь моя очередь.

Его движения замедляются, но он использует последнюю возможность грубо врезаться в меня, прежде чем отстраниться. В нескольких футах от нас стоит каменная скамейка. Таща меня за собой, он садится, разворачиваясь меня так, что бы я была сверху. Позабыв о всякой застенчивости, я впиваюсь в его губы. Наши поцелуи торопливы и требовательны, каждый пытается сохранить какое-то преимущество. Я опускаюсь на его член, и мы оба стонем в рот друг другу.

— Нас никто не увидит, верно? — шепчу я, оглядываясь на дом позади.

— Мне все равно, — он поднимает бедра вверх, прижимая меня к себе, чтобы снова поймать мои губы, прежде чем оставить дорожку поцелуев на моем горле. — Хотя здесь может быть один-два призрака. Устроим им хорошее шоу.

Я не могу справиться с громкостью и частотой своих стонов. Аромат окружающих цветов опьяняет.

Мои бедра двигаются вверх-вниз, прежде чем я прижимаюсь к нему, наслаждаясь трением клитора о его лобковую кость. Я нахожу нужный ритм, и все вокруг перестает существовать.

Только он и я.

Джордан хватает меня за бедра, замедляя толчки. Его пальцы тянутся за спину в поисках цветка, скручивают и срывают бутон с куста.

— Откинься назад.

Я делаю, как он просит, опираясь руками на его колени. Одной рукой он поддерживает мою поясницу, а другой подносит цветок к моему клитору. Я задыхаюсь, ощущение восхитительно мягкое, но совсем не то, что мне действительно нужно. Он щекочет меня лепестками, пока я не чувствую, что сжимаю его член. Мои мышцы настолько напряжены, что я выгибаюсь, ища большего соприкосновения.

— Пожалуйста, — прошу я, запрокидывая голову.

Я прижимаю руки к его груди и отпускаю себя, яростно содрогаясь и крича во время оргазма. Мое тело прижимается к нему, а руки обвивают его плечи и шею. Он, не теряя времени, хватает мою задницу и начинает входить в меня в более расслабленном темпе, пока я прихожу в себя. Его губы скользят по моей груди, а затем он высовывает язык, втягивая в рот мой сосок. Мы остаемся в таком положении некоторое время, вдыхая стоны друг друга, пока он продлевает мое освобождение.

— Это счастье, — шепчу я в изгиб его шеи.

Он берет мою голову, заставляя посмотреть на него.

— Если хочешь, чтобы я остановился, просто скажи «Уилсон».

Я смеюсь, Джордан проглатывает этот звук в поцелуе.

— Уилсон? — непонимающе переспрашиваю я.

— Волейбольный мяч Тома Хэнкса в «Изгой», — отвечает он с большей серьёзностью, чем я ожидала.

Я не могу сдержать смех, он продолжает меня удивлять.

— Становись коленями на скамейку, красавица. А локти положи на спинку.

— Да, сэр, — говорю я, шевеля бровями.

Он хватает меня за бедра, впиваясь пальцами в кожу.

— Очень смешно.

Джордан просовывает руку между моими бедрами, играя с киской, прежде чем раздвинуть мои ноги в стороны. Жар внутри меня сгущается сильнее, в таком положении я чувствую себя беззащитней, чем когда-либо.

— Заведи руку за спину и покажи мне эту хорошенькую пизду, дорогая, — ненормативная лексика звучит из его уст как Евангелие.

Я делаю, как он сказал, робко открываясь перед ним. Это кажется ненормальным, но в то же время чертовски правильным. Его член упирается в мой вход, и он хватает мои волосы, медленно накручивая на кулак. С моих губ срывается тихий стон, когда он толкает в меня кончик своего члена.

— Ты идеальна. Богиня, — шепчет он, его бедра с силой бьются об меня от грубых толчков. Он шлепает меня по заднице открытой ладонью, и я чувствую жар на коже там, где он меня ударил. — Ты моя!

Его.

Это единственная мысль, которая посещает голову, прежде чем он врезается в меня так, как будто мы созданы для этого, — созданы друг для друга. Он тянет меня за волосы как раз в тот момент, когда меня разрывает от очередного оргазма.

— Твоя киска будет жаждать моих прикосновений, — я едва слышу его, ведь слишком сосредоточена на толчках. — Ты почувствуешь себя пустой без моего члена, зарытого глубоко внутри тебя.

Пространство представляет собой лишь смесь стонов и вздохов. Он обхватывает рукой мое горло, мягко сжимая и проливая свою сперму глубоко внутрь меня. Джордан тут же берет меня на руки, почти падая на скамейку. Его пальцы убирают прядь волос с моих глаз, и удовлетворенный вздох соскальзывает с губ. Это может разрушить нас обоих, — это безрассудно и напряженно, — но я не могу остаться в стороне.

— Давай прогуляемся.

— Ты сможешь ходить после такого? — со смешком спрашиваю я, все еще ослабленная после оргазмов.

Высокомерная ухмылка вызывает у меня желание ущипнуть его красивое лицо, но он проводит пальцем по моим губам. А затем помогает мне подняться, убеждаясь, что я устойчиво стою на ногах.

— На мне не та обувь, которая подходит для прогулок.

— Я позабочусь о тебе. Забирайся мне на спину, — говорит он и отворачивается от скамейки, ожидая, пока я заберусь на него.

Я колеблюсь, оценивая его с ног до головы, прежде чем решаю, что он справится с этим. Встав на