Несомненно ты - Джуэл Э. Энн
— Поцелуй — это просто интимный миг, а голая грудь говорит «помнишь меня»?
— Самая тупая вещь, которую я когда-либо слышала, но ладно!
Я развязываю свой топ и бросаю на стол.
Эйвери смотрит на меня, её лицо не выражает никаких эмоций, как будто она не уверена, блефую я или нет.
А я не блефую.
Иду к Лотнеру, и когда дохожу до дверей, он смотрит на меня. Его распахнутые глаза говорят обо всём — он в шоке. Когда я подхожу к нему поближе, его челюсть шевелится, будто он пытается что-то сказать, но у него ничего не получается. Он сидит, откинувшись на шезлонге, так что я сажусь ему между ног.
— Сид…
Я припечатываю свои губы к его, а мой язык упрашивает его губы раскрыться. Он слушается после секундного колебания. Я знаю, что Эйвери смотрит на нас. Это единственный вариант доказать ей всё, и я наслаждаюсь этим больше, чем должна. Мы идем дальше, чем просто публичная демонстрация нашего влечения друг к другу. Уже всё доказано, но он такой чертовски вкусный, что мне приходится заставить себя оторваться от него. Я отпускаю его губы и этот его взгляд «инопланетяне только что приземлились на Землю» бесценен, но он не идет ни в какое сравнение с взглядом Эйвери, который я вижу на её лице, когда возвращаюсь обратно, чтобы надеть свой топ.
— Довольна? — я киваю ей.
— Боже мой! — её челюсть снова отвисает, и она пытается восстановить своё дыхание, пока идёт за мной на кухню. — У тебя был с ним секс?
Надежно завязав свой топ, я ухмыляюсь.
— Я же говорила тебе.
— Сэм, почему ты мне не сказала раньше? — тихо спрашивает она, закрывая дверь и быстро глядя на Лотнера ещё раз.
— Я знала, что ты раздуешь из этого больше, чем оно есть на самом деле.
— А что же есть на самом деле? — она поднимает бровь.
— Я погружаюсь местную «культуру». Ну, знаешь… поднимаю «декорации», посещаю некоторые «экскурсии».
Мы перестаём сдерживаться и обе улыбаемся, а затем взрываемся от приступа смеха.
— Ты имеешь в виду, что «культура» погружается в тебя, — фыркает Эйвери.
Я уже хочу ответить, когда Лотнер открывает дверь.
Он переводит взгляд то на меня, то на мою сестру. Я отворачиваюсь и откашливаюсь, пытаясь вернуть себе хоть какое-то самообладание.
— Я… эм… пойду… — бормочет Эйвери, указывая на улицу и всё ещё ухмыляясь, но теперь не поднимая глаз на Лотнера.
Он подходит ко мне, и я поворачиваюсь, отходя назад, пока спиной не упираюсь в стену. Со взглядом хищника, он хватает меня, и я оказываюсь в ловушке, мне некуда бежать. Я прикусываю губу, чертовски неудачно пытаясь скрыть улыбку. Моё представление на улице было для Эйвери, но я чувствовала, что Лотнер собирается раскритиковать его. Он в сантиметре от меня. Я хочу прижаться губами к его груди и пройтись языком по каждому мускулу, но я этого не делаю. Вместо этого я закрываю глаза и жду от него следующего шага.
Пальцами он прикасается к моей набухшей груди, а его глаза пожирают меня, выпивают меня, один чувственный глоток за другим.
— Интересный способ сообщить обо всем твоей сестре, но мне нравится, как ты решила это.
— Да, хорошо… знаешь, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Он берет мою грудь в ладонь и выписывает круги на моём соске, который сразу же твердеет.
— В том-то и дело, Сидни, в том-то и дело.
Слова про двадцать один день проносятся у меня в голове.
Ох, я всё испортила!
Я кладу руки ему на грудь и наклоняюсь, целуя его грудные мышцы и проводя пальцами по кубикам пресса, медленно, словно машина, замедляющая свой ход перед лежачими полицейскими. Его руки запутались в моих волосах, и тихий рык отозвался в его груди.
— Сидни, Боже, я хочу сорвать с тебя эти тонкие клочки ткани и взять тебя у стены, но, думаю, твоя сестра видела уже достаточно сегодня. Я получаю разные сигналы насчёт дресс-кода. У меня нет с собой плавок, которые, я предполагаю, будут обязательным требованием, пока Эйвери здесь, но затем ты вышла без купальника…
Я смеюсь и толкаю его в грудь.
— Иди за своими плавками. А я пока приготовлю обед.
Конечно же, после того, как я закончу фантазировать о том, как ты прижимаешь меня к стене!
Он берет меня за запястья и заводит их себе за голову, а затем сжимает мою задницу, заставив подняться на цыпочки. Я таю в нежном стоне удовольствия, когда он целует меня. Томные поглаживания его языка — это что-то очень чувственное, уничтожающее. Он заставляет балансировать на грани потери контроля, а сам, в свою очередь, представляет собой саму сдержанность.
— Скоро увидимся, — он сжимает мою задницу и трётся своим носом о мой.
Слава Богу, что за моей спиной стена, в противном случае Эйвери пришлось бы вытирать меня с пола.
Стоило Лотнеру уйти, как Эйвери мучает меня разговорами о нём, начиная с размера его члена и заканчивая мыслями о том, как же будут выглядеть наши дети. Она пытается расколоть мою решимость и убедить меня, что если я буду такой одержимой своим будущим, то в итоге пожалею об этом. А я же чувствую совершенно иное, но об этом моменте мы уже говорили очень много раз, и я вообще не в настроении, чтобы предъявлять одни и те же аргументы.
Мы решаем, что наша официальная вечеринка у бассейна будет завтра. Неохотно, после моего невероятного утра с Лотнером, но я всё же позвонила тому, кому обещала позвонить. Дэйн дико счастлив прийти к нам завтра. И этому обрадовался только он один… ну ладно, учитывая Сворли, двое.
— Давай всё разъясним. У тебя есть Лотнер, который неимоверно горяч и, исходя из твоих слов, есть ещё «привлекательный ветеринар», и они оба клеятся к тебе? — Эйвери шинкует овощи, пока я нарезаю кубиками лосось и посыпаю его приправами для наших будущих кебабов.
— Не знаю, я бы не сказала, они клеятся ко мне, — смеюсь я.
— Думаю, завтра я стану свидетелем этого. И говоря о завтра… кто-то ещё придёт?
— Хмм, возможно. Думаю, друг Лотнера Кейден также будет.
— Оу, а он горячий? — она вся оживает.
— Довольно горячий. Короткие тёмные волосы, около ста восьмидесяти сантиметров, тёмные глаза и неплохое тело… тебе попадались и похуже, — я не могу скрыть ухмылку на своём лице.
— А чем он занимается? — спрашивает она, совершенно проигнорировав мой последний комментарий.
— Не знаю. А это так важно?
Эйвери
